будто решили не уходить, пока не отомстят за товарищей.
Ужасный момент! Повозка была крепкой и тяжелой, но Янес все же немного побледнел.
– Не давайте им приблизиться! – надрывался он. – Огонь! Огонь! Огонь!
Глава 2
Яд бис-кобры [11]
Шикари стреляли хладнокровно, как подобает бывалым охотникам. Пули сыпались градом, но буйволы, охваченные жаждой мести, не отступали. Три раза они атаковали повозку, оставляя на поле сражения убитых и раненых товарищей: Янес и Каммамури, оба меткие стрелки, били точно в цель. Однако оставалось еще десятка четыре быков, если не больше, и все на редкость крупные.
От очередного мощного удара повозка, несмотря на всю свою тяжесть и увязшие в мягкой земле колеса, с громким скрипом подалась назад. Янесу с товарищами казалось, что они угодили в самый эпицентр землетрясения и их убежище вот-вот развалится, но толстые бревна, скрепленные железными крючьями, выдержали. Тогда буйволы, впав в невиданный раж, удвоили напор. Их рога ломались или застревали в древесине. Охотники приканчивали их в упор из своих великолепных индийских пистолетов, превосходящих самые современные револьверы Старого и Нового Света.
Залп следовал за залпом, вспышка за вспышкой, пуля за пулей. Два шикари молниеносно перезаряжали карабины и подавали их остальным. Все сохраняли завидное присутствие духа, хотя повозка раскачивалась, будто корабль во время шторма. Дюжина раненых и мертвых буйволов уже лежала на земле, когда из джунглей донесся трубный рев.
– Каналья! – воскликнул Янес, прикончив из пистолета старого быка, чьи рога так глубоко вонзились в бревно, что он не смог высвободиться. – Этот дуралей совсем спятил? Или ему жить надоело? Интересно мне знать, чем там занимается корнак, дьявол его раздери! Похоже, нам не удастся выбраться из передряги, не потеряв слона. А кто потом потащит повозку в город?
Ругая Сахура, он не забывал попеременно палить из карабинов и пистолетов, задавая настырным буйволам отменную взбучку.
– Нет-нет, господин Янес, Сахур не спятил, – возразил Каммамури, опуская еще дымящийся карабин. – Сахур идет нам на помощь. Ах, до чего же умные животные наши слоны! Смотрите, он послушно исполняет приказы своего погонщика, словно ягненок.
Серый гигант появился на поляне. Кого он точно не напоминал в эту минуту, так это ягненка. Задрав хобот и выставив вперед бивни, Сахур воинственно затрубил. Погонщик, сообразив, что собирается делать его подопечный, больше не пытался использовать анкус [12]. Напротив, он говорил со слоном ласково, называя того сильнейшим среди сильных, могущественнейшим среди могущественных, великим истребителем тигров.
Славный слон, поддавшись на похвалы, бросился на буйволов и принялся раздавать направо и налево удары хоботом. Буйволы падали с разбитыми черепами и переломанными костями. Охотники не прекращали стрелять, но от слона пользы было явно больше. Проворный, несмотря на свой немалый вес, гигант ловко уворачивался от буйволиных рогов.
– Вперед, сын Вишну! – подбадривал его погонщик. – Вперед, о ужас джунглей! Растопчи тех, кто угрожает твоим хозяевам!
Слон отвечал на атаки врагов не менее мощными атаками. Он подбрасывал буйволов в воздух и затем с ненавистью топтал их могучими ногами, размалывая им кости.
– Гром и молния! – кричал Янес, восторженно паля из пистолета. – Давай, Сахур!
Будто узнав голос хозяина, толстокожий ворвался в самую гущу стада, толпившегося у повозки в тщетных попытках ее перевернуть. Он крушил кости и горбы, разбивал черепа, сносил головы и время от времени длинными острыми бивнями пригвождал к земле какого-нибудь буйвола, попытавшегося вспороть ему брюхо.
– Вперед, Сахур! – вопил корнак, прячась за огромными слоновьими ушами. – Бей! Рази, убивай, как делали Брахма, Шива и Вишну! Главное, держись подальше от рогов, и все будет хорошо.
Ему вторили шикари. Слон, воодушевленный поддержкой людей, которых хорошо знал, и опьяненный запахом пороха, устроил буйволам кровавую баню. Его гнев не утихал, а только усиливался.
Тяжелый хобот поднимался и опускался на широкие буйволиные спины с грохотом, напоминавшим выстрелы спингард [13]. Попробовав напоследок еще раз перевернуть повозку, упрямые сыны джунглей убрались восвояси, изрядно прореженные стрелками и слоном. На поляне осталось лежать около дюжины животных, еще несколько бились в агонии, жалобно мыча.
– Наконец-то! – воскликнул Янес, пальнув для острастки вслед стаду. – Мы потратили немало патронов, чтобы приготовить пир для тигров и шакалов.
– Как же так, господин? – удивился Каммамури. – Неужели мы даже языки у них не отрежем? Лишимся такого чудесного лакомства?
– Некогда. Мне нужно как можно скорее вернуться в город.
– Ну хоть парочку! Пусть все удостоверятся, что мы действительно убили буйволов, наводящих страх на самых смелых охотников.
– Даю тебе четверть часа, пока Сахура будут запрягать в повозку. Возьми шикари и пошевеливайся.
Семь человек с тесаками и ножами спрыгнули вниз. Янес протянул Сахуру горсть рафинада.
– Знаешь, корнак, – произнес он, – у нас удивительный слон. Вот уж не думал, что кумареа способен напасть на буйволов. Какой-нибудь мерг ни за что бы не стал этого делать.
– Согласен, ваше высочество, – кивнул индиец, поглаживая по голове слона, уписывавшего за милую душу сахар и булочки с маслом, которыми его потчевал Янес. – По-моему, Сахур – наш лучший слон.
– Что ж, нам пора. Я спешу, корнак.
– Сахур может бежать со скоростью лошади, главное – найти дорогу пошире.
– Тогда слезай и осмотри цепи. Повозка тяжелая.
– Слушаюсь, махараджа. Оглянуться не успеете, как мы уже будем в пути.
Янес спрыгнул на землю и подошел к Каммамури. Тот вместе с шикари торопливо вырезал языки буйволам. Рядом уже лежала изрядная кучка: намечалось отменное лакомство.
– Поджаришь сегодня один мне на ужин, – велел португалец. – Однако не позволяй никому прикасаться к мясу.
– Как, господин Янес? Уже не желаете вареных яиц? – засмеялся Каммамури.
– Ими я начну питаться завтра, – серьезно ответил португалец. – Все, собирайся. Остальное пусть валяется.
– Жаль бросать столько мяса на поживу шакалам. К вечеру их тут соберется несколько сотен, а к утру от нашей добычи останутся только кости.
– Нет времени, дружище. Пора ехать.
Сахура уже впрягли в повозку. Слон шумно вздыхал и нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
– Когда можем выезжать? – спросил Янес у погонщика.
– Когда пожелает ваше высочество.
Охотники с Каммамури забрались в повозку и свалили языки в угол, прикрыв их тряпкой от крупных назойливых мух, которыми кишат индийские джунгли. Янес раскурил папиросу, а слон по приказу погонщика напряг все свои силы и рванулся вперед. Цепи натянулись. Огромная повозка, чьи колеса утопали в жирной грязи, не пошевелилась. Лишь на третьем рывке она неохотно сдвинулась с места и покатилась вперед. В густом лесу стояли предзакатные сумерки.
– Не думал, что мы задержимся допоздна, – сказал Янес, присаживаясь на ящик с
