Тимеон тихо простонал, его глаза закрылись.
София взглянула на свои покрытые кровью руки. Горестное выражение исчезло с ее лица, когда она заметила Лисандра. Девушка смотрела на него с недоумением и ужасом.
Лисандр потерял дар речи, у него закружилась голова. Как такое могло произойти? Как это объяснить?
Диокл забрал плеть из его рук.
— Сегодня отец гордился бы тобой, — произнес он с натянутой улыбкой.
Лисандр верхом на лошади, громко стучавшей копытами, возвращался в казарму. Огонь Ареса бился о его грудь. Амулет казался ему скорее проклятием, нежели талисманом. Он символизировал не только его родство с отцом, но и со Спартой. Государством, которое процветало на крови и поте рабов-илотов.
У казармы выстроились ученики. Наверно, им уже рассказали, что произошло. Лисандр спешился и с опущенной головой направился к входу.
— С возвращением, Лисандр! — крикнул Диокл. — Богиня земли[1] жаждала крови илотов, и сегодня ночью мы принесли ей обильные жертвы.
Лисандр почувствовал, как у него сжались кулаки, но не стал оглядываться. Некоторые ученики хлопали его по спине, подбадривая шепотом.
Только Орфей, всем телом опираясь на трость, вышел вперед и положил руку на плечо друга:
— Лисандр, что с тобой?
Юноша остановился и взглянул на него.
— Разве ты не слышал? Теперь я один из вас. Я — настоящий спартанец.
Потом опустил голову и побрел дальше.
— Лисандр, тебе надо поесть, — сказал Орфей, когда оба сидели за длинным столом в главном помещении казармы. Ученики трещали без умолку с набитыми едой ртами. Стоя у стены, горстка рабов-илотов покорно ждала указаний. Леонид, друг Лисандра, поднял голову — за весь день они не обменялись ни словом.
«Наверно, не знает, что сказать», — подумал Лисандр.
Леонид был вторым сыном одного из спартанских царей. Только родившегося первым освобождали от учебы.
Лисандр посмотрел на стоявшую перед ним миску с чечевицей. Он уже несколько раз смывал присохшую к лицу и рукам кровь. Даже когда вода стала прозрачной, Лисандру казалось, будто он весь ею перепачкан.
— Эти илоты получили, что заслужили, — произнес сидевший дальше от них Прокл. — Нельзя было оставить их действия безнаказанными.
Остальные согласно закивали.
— Жаль, что меня там не было, — заявил Аристон. — Диокл говорит, что по улицам кровь текла рекой.
Чувство вины сдавило сердце Лисандра. От того, что он сделал с Тимеоном, у него было скверно на душе.
— У тебя не было выхода, — тихо сказал сидевший напротив Леонид, стараясь, чтобы его не расслышали среди шума. — Если бы плеть оказалась не в твоих руках, Тимеона выпорол бы кто-то из Криптии. Это было бы намного хуже.
От этих слов Лисандру не стало легче. Это было оправдание, достойное труса. Он еще сомневался в храбрости принца: Леонид не пришел ему на помощь, когда члены Криптии вытаскивали его из кровати.
— Вы что-нибудь слышали о нем? — тихо спросил Лисандр.
Никто не ответил. Тогда юноша протянул руку через стол и положил ее на предплечье принца.
— Леонид, Тимеон выздоравливает?
Леонид сглотнул и посмотрел Лисандру в глаза.
— Среди илотов говорят, что семья выхаживает его в поселении. Больше нет никаких подробностей, — Леонид умолк. — Это тревожно.
Из уст Лисандра вырвался стон, он закрыл лицо руками.
— Лисандр, тебе надо проведать его, — сказал Орфей. — Мы придумаем, как оправдать перед Диоклом твое отсутствие.
Взглянув на Орфея, Лисандр чуть не расплакался.
«Что останавливает меня? — спросил он себя. — Ведь Тимеон мой старый друг».
— Ты прав! — ответил он. — Я пойду. Я извинюсь перед ним и объясню, что у меня не было выбора.
Говоря так, он представил себе шрамы на теле Тимеона, кровь, сочившуюся сквозь грязные повязки, которые смогла найти его мать. Он представил себе как друг посмотрит на него, словно на предателя. Решимость Лисандра испарилась.
— Я… не могу, — произнес он. — Я сейчас не могу.
— Чем быстрее ты проведаешь его, тем лучше будет для вас обоих, — заметил Орфей.
Лисандр знал, что тот прав, но ему стало плохо, когда он представил свою встречу с Тимеоном. Чувство вины давило на него, точно ярмо, которое у него не хватило сил сбросить. Легче встретиться с врагом на поле боя. Встреча с друзьями требовала гораздо большей храбрости.
Лисандр оттолкнул от себя деревянное блюдо и, перешагнув через скамью, направился к выходу.
Вошедший Диокл преградил ему дорогу.
— Вот и наша карающая десница! — громко произнес наставник, и по его лицу расплылась улыбка. — Сегодня утром Спарта гордится твоей правой рукой!
Раздалось несколько одобрительных выкриков, и Диокл продолжил:
— Всем сесть. Хочу сообщить вам новость.
Лисандр неохотно вернулся на место и сел рядом с Орфеем. Он услышал, как ученик по имени Хиларион шепотом спросил:
— Что случилось?
Ему никто не ответил.
Диокл встал во главе стола, опершись на него огромными кулаками. Он недавно постриг свою темную бороду, но его глаз закрывал все тот же кусок коричневой кожи.
Наставник смотрел на учеников своим единственным глазом, пока те не успокоились.
— Спарта — самое великое государство в Греции, ее мужчины — самые сильные. Вот ради этого мы отнимаем вас у родителей с семи лет. Вы не то, что полнощекие афиняне, которые растут под материнскими юбками и учатся вышивать. Вы уже шесть лет проходите спартанское обучение. Некоторые — слабейшие — не выдержали и умерли. Их смерть укрепит вашу волю и решимость. Пришла пора стать мужчинами. В горах вам предстоит доказать, чего вы стоите.
Лисандр чувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы.
— Вас парами отправят в горы Тайгет, — гулким голосом продолжал Диокл, пристально разглядывая учеников. — Там вы должны будете продержаться пять ночей, опираясь лишь на свой ум, силу и волю. Говорят, в этом году рано выпадет снег, а с севера подуют ледяные ветры. Еды у вас почти не будет. Жажду придется утолять речной водой, а есть — то, что добудете голыми руками, — Диокл повернулся к двери: — Солон! Войди!
Лисандр и остальные ученики уставились на дверь. Через нее, чуть прихрамывая, вошел коренастый молодой человек в красном плаще. Его черные волосы были коротко острижены и завивались густыми кудряшками. По лицу незнакомца от лба через закрытый левый глаз тянулся розовый шрам. Половина носа спартанца отсутствовала, верхняя губа раздваивалась. Не хватало у него и передних зубов.
