– С торговцем, – я встала, вытаскивая из волос заколки и пытаясь привести прическу в порядок.
В этот момент в коридоре вновь забрякали шпоры, и я едва успела зажать волосы на затылке, как в дверях появился дон Себастьян.
Какое-то время мужчины молча смотрели друг на друга. Потом я увидела, как по лицу дона Альвару покатилась крупная слеза, и поняла, что сейчас произойдет нечто плохое.
– Я знал это, сударыня! Вы предпочли мне другого! – он поднялся и с чувством протянул ничего не понимавшему дону Себастьяну руку. – Скажите только одно, вы любите эту женщину?
Дон Себастьян де Палаци кивнул, переводя взгляд с плачущего Альвару на меня.
– Тогда мне не остается ничего иного как… – Граф вынул из-за пояса кинжал и приставил его к своему горлу. – Что же делать, если любовь всей моей жизни предает меня? Если честь втоптана в прах и никто уже не верит в благородство?! Я не стану мешать вам, и ухожу, как ушел бы на моем месте любой честный человек! Я…
Не помня себя от ужаса и сострадания, дон Себастьян сделал шаг к дону Альвару, умоляя того не совершать опрометчивых поступков. Захваченная происходящим, я не успела предупредить жениха, чтобы тот был готов к обороне.
– Глядите, так умирают истинные герои! – воскликнул Альвару.
В этот момент кинжал в его руках совершил сальто в воздухе и вонзился в грудь дона Себастьяна. Тот охнул, хватаясь руками за торчавшую из груди рукоятку, но граф властным движением разжал его пальцы и, вытащив кинжал из груди противника, вонзил его еще пару раз ему в живот. После чего дон Себастьян почти беззвучно сполз на пол и застыл.
Взяв со стула висевшую там мою свадебную накидку, Альвару отер ею свой забрызганный кровью наряд, после чего протянул мне руку, помогая перешагнуть через труп. Край моего платья оказался замаран кровью.
Молча мы вышли из кельи и рука об руку спустились вниз по лестнице и, пройдя через монастырский двор, оказались в карете, приготовленной моим женихом. Там уже была сложена часть вещей, однако Маргариты рядом не оказалось, и я догадалась почему. Должно быть, во всей этой истории она умерла первая, выдав меня Альвару и получив вместо награды за шпионаж лезвие под ребро. Граф не любил предателей, хотя частенько пользовался их услугами.
Скинув с козел слугу дона Себастьяна, Альвару велел оруженосцу гнать карету, в то время как сам преспокойно уселся на коня.
Улепетывая из монастыря вместе со своим мучителем, я вспоминала только о том, как мечтала где-нибудь под лестницей увидеть труп Антонио, совершенно позабыв, что тот ходил по другим, черным лестницам, предназначенным для слуг, а значит, я просто не могла попрощаться напоследок с моим красавцем.
Глава тринадцатая. Семейные узы
Шло время.
После того как граф забрал меня из монастыря Святой Девы Заступницы, прошло девять лет. Девять спокойных и достаточно безмятежных лет, за которые я успела родить Альвару еще двух девочек – Анжелику и Хулию, которых оставили со мной.
Я растолстела, сильно раздавшись в бедрах, но все еще была достаточно привлекательной для того, чтобы почти каждую ночь граф забирался в мою постель, манкируя супружеским долгом. Больше он не бил меня и не только на людях, но и в своем доме старался вести себя со мной по-дружески.
После возвращения из монастыря я сразу же явилась пред светлые очи госпожи де Кастро, сделавшей меня своей придворной дамой. Так что я по долгу службы не должна была уже встречаться с женой Альвару. Тем не менее, боясь все же мести графини, в один прекрасный день я упросила Альвару купить мне дом, куда и перебралась со своими девочками. В общем, все складывалось более или менее удачно.
Инес и Педру воспитывали троих детей. Правда, первенец Афонсу, названный в честь деда, умер, когда донья де Кастро томилась в Испании. Жуан был красивым мальчиком шести лет от роду, очень похожим на принца Педру – те же черные волосы и голубые глаза. Его брат малыш Диниш ни в чем не уступал старшему – был боек и чрезвычайно смел. Старшей дочке Беатриш исполнилось уже восемь лет, она отличалась необыкновенной грациозностью, подобно матери, любила красивые вещи, ароматные цветы, горячих коней вороной масти и обещала стать со временем такой же прекрасной.
Донья Инес, несмотря на роды, все еще оставалась самой красивой и обходительной дамой во всей Португалии. С годами чувства Инес и Педру не остыли, а казалось, сделались еще прочнее.
Зато у моего графа, точно заговоренного, до сих пор не появилось законных наследников. Это радовало меня, так как я сама исправно рожала ему и надеялась, что в один из дней он признает моих детей не только перед принцем, но и перед всем миром. Без сомнения, детей у законных супругов не было по вине его жены. Но это не избавляло от страха и опасений, как бы обманутая графиня не наговорила на меня, будто бы я околдовала ее или ее мужа, и тогда…
Правда, до сих пор я находилась под защитой принца и его любимой, но у них еще не было настоящей власти, а король Афонсу, по всей видимости, не собирался умирать, оставляя страну Педру.
Король мечтал женить своего единственного наследника снова, но принц неизменно отказывал ему. При этом Афонсу очень хорошо понимал причину отказа – прекрасная Инес застряла костью в его горле. А я, между прочим, была первой дамой при этой самой Инес. Именно я устраивала свидания влюбленных и присутствовала во время их венчания. Если бы эти сведения дошли до короля – меня бы, равно как и остальных участников священнодейства, ждал эшафот.
Инес и Педру прекрасно понимали все это и старались держать факт венчания в строжайшей тайне. Тем не менее все знали, что они открыто сожительствуют, имеют детей и именно по этой причине принц не желает жениться, осчастливив свою страну.
Время от времени, желая уменьшить гнев отца и ослабить его бдительность, дон Педру притворялся, будто бы рассматривает кандидатуру какой-нибудь заморской принцессы. Тогда они с Инес делали вид, будто бы поругались. Та с детьми уезжала в отдаленный замок, а Педру тянул время.
Он выдвигал претензии и требовал, чтобы отец снаряжал послов для уточнения деталей приданого, внешности или образованности невесты. Потом принц под каким-либо предлогом отказывался. Отец сыпал на его голову цветастые проклятия, а счастливый и весьма довольный собой дон Педру уезжал к любимой жене и детям.
Однако к 1355 году все пошло по-другому. Старый Афонсу вопреки сложившейся между ним и принцем традиции не стал предлагать сыну новую невесту, а потребовал незамедлительно порвать с любовницей. При этом король подтвердил свое желание конным отрядом вооруженных до зубов кабальеро немедленно заключить принца под стражу и заставить донью Инес постричься в монахини или вместе со своим выводком сесть на корабль, идущий в Испанию.
