— Думай обо мне, когда будешь надевать его, Тети.
— О, Марк, я так и сделаю. —Ее лицо вспыхнуло, на глазах выступили слезы. Она закрыла лицо руками и повернулась к двери. — Ты не должен видеть, как я плачу, Марк. И ты должен уходить - немедленно! Скоро тебя будут искать все в Саисе. Уходи, Марк! — Она вбежала внутрь.
Джет посмотрел на меня так, словно хотел сказать: — о чем, черт возьми, это было?
Я заставил верблюда опуститься на колени, взобрался на животное и помог Джету усесться позади меня. — Домой! Домой! — закричал я.
Джет, который больше не мог держать рот на замке, завизжал от смеха, когда верблюд поднялся. — Фортуна снова показывает, как она тебя любит! - воскликнул он.
— О чем ты говоришь?
— Прошлой ночью я подумал: как ужасно, что римлянин так заболел. Какое отвратительное зрелище ты представлял! Но это был способ Фортуны спасти тебя.
— От чего?
— От той бегемотихи! Разве не так ты назвал ее вчера? Дружелюбная бегемотиха? Как было бы ужасно, если бы бегемотиха Тети поступила с тобой по-своему. Но Фортуна нанесла тебе удар, и поэтому ты избежал такой ужасной участи. И все же я не понимаю, почему ты наговорил ей всю эту тарабарщину и подарил ей это кольцо ...
— Клянусь Геркулесом, Джет, говори потише! Что, если она тебя услышит?
Когда мы отъезжали от гостиницы, я оглянулся и увидел Тети, стоящую на пороге. Ее руки были крепко скрещены, а на заплаканном лице застыло хмурое выражение. Услышала ли она оскорбление в свой адрес? Возможно, нет, сказал я себе. Возможно, она просто расстроилась, увидев, что я ухожу.
Но когда мы завернули за угол и скрылись из виду, я увидел, как она сняла с пальца кольцо с лазуритом и бросила его на землю.
— Хархеби! - крикнула она. — Хархеби, вернись!
— Домой! Домой! Домой! - крикнул я и натянул поводья, понукая верблюда идти быстрее.
XV
Так я стал разыскиваемым человеком и преступником, мчавшимся через Дельту с обещанной наградой за мою голову.
Хархеби, должно быть, не спешил устраивать погоню, или, возможно, он послал людей из Саиса в неправильном направлении, думая, что я направляюсь вверх по реке, как я и сказал Тети. В любом случае, ведя верблюда быстрым шагом, мы выбрались из Саиса без происшествий.
Как только я смог, я съехал с главной дороги, с этого момента старался держаться как можно больше боковых дорог. Я обходил города, думая, что так безопаснее спрашивать дорогу и покупать провизию в невзрачных торговых лавках. Я опасался искать убежища в какой-либо гостинице, поэтому мы спали в любом уединенном месте, которое находили. К счастью, ночи были сухими и мягкими, но каждое утро я просыпался в отчаянии. Необходимость заставляла меня отклоняться от указаний маршрута, данных мне Тафхапи, и в результате я часто терялся в догадках и не был уверен, каким путем идти дальше. Найти «Гнездо Кукушки» вообще было непростой задачей; теперь я боялся, что никогда этого не сделаю.
Какой идиотское положение я попал!
И все же день за днем мы неуклонно продвигались вперед, все дальше и дальше проникая в сердце Дельты. Вялое настроение этого места начало успокаивать меня. Низкие, пустынные холмы чередовались с болотами и илистыми отмелями. Вялые ручьи и стоячие лужи кишели насекомыми. Гиппопотамы стали обычным явлением, как и крокодилы. Поскольку Нил находился недалеко от своей нижней точки, переправы, которые в другое время года нужно было преплывать на пароме, можно было легко преодолеть на верблюдах, если не увязнуть в грязи.
Однообразие Дельты чередовалось с неожиданным великолепием. Однажды утром, где-то в глуши, мы набрели на огромное мелководное озеро, населенное тысячами длинноногих птиц с великолепными клювами и крыльями нежно-розового цвета, похожими на внутреннюю поверхность морской раковины. Пока мы наблюдали, большая их стая поднялась в воздух, покружилась над нашими головами, а затем снова вернулась на место, после чего взлетела другая стая. Озеро превратилось в арену постоянного движения, некоторые птицы исполняли свой воздушный танец, в то время как другие собирались стаями на воде.
— Фламинго! - закричал Джет.
— Ты видел этих птиц раньше?
— Только на картинках в храмах Ра. Никогда не думал увидеть настоящих. Интересно, увидим ли мы еще и феникса?
— Но, феникс существует только в легендах.
— Да, нет! Они живут в Дельте. Все так говорят.
Кто я такой, чтобы ему противоречить? До того утра я не знал, что существует такая птица, как фламинго. — Прекрасно! - Прошептал я, и все то время, пока я наблюдал за розовыми птицами, я чувствовал умиротворение в этом странном, уединенном месте.
По мере того, как мы продвигались вперед, и никто из встреченных нами по пути, казалось, не обращал внимания на молодого римлянина и мальчика, путешествующих на верблюде, я начал терять бдительность. Казалось, что я опередил все слухи о себе и мальчике. Возможно, если мои преследователи думали, что я отправился на юг, новости об убийствах на Канопусе никогда не достигнут внутренней Дельты.
Мое отчаяние тоже начало отступать, потому что я начал думать, что мы, возможно, действительно приближаемся к «Гнезду Кукушки». Всякий раз, когда я разговаривал с местными жителями, я старался поговорить о бандитах в непринужденной форме, выражая естественное любопытство проходящего мимо незнакомца. Многие из, которых я встречал, отказывались о них говорить, как будто боялись их мести за это, но другие свободно беседовали о бандитах, пиратах, ворах и похитителях людей, населявших Дельту. Многие говорили об этих злодеях с оттенком восхищения или даже благоговения, как будто они были какими-то героями.
Однажды я оказался в маленькой дремотной фактории, расположенной на берегу Нила, недалеко от которого, согласно Тафхапи, можно было найти «Гнездо Кукушки». День был теплым, но навес вдоль одной стороны ветхого здания давал тень, а несколько простых скамеек обеспечивали места для сидения. Как это типично для подобных торговых точек, рядом с владельцем болтались несколько местных жителей, завсегдатаев, которые, вероятно, проводили большую часть дня, праздно сидя в тени, потягивая пиво и с удовольствием болтая с любым случайно проходящим мимо путешественником. Среди них был беззубый седовласый египтянин, настолько обветренный солнцем, что казалось, его вырезали из куска черного дерева, и такой морщинистый, что я с трудом мог разглядеть глаза на его лице. Его звали Хепу, и он очнь интересно рассказывал о бандитах.
