Прутский поход - Герман Иванович Романов

мир подписали. Да, мадьярское дворянство приняло австрийские предложения, но поверь, как только ситуация изменится, они могут восстать снова. И нам с тобой этим нужно воспользоваться — такой шанс нельзя упускать!

— Ты с ума сошел! Мало нам турок, а еще с австрийцами воевать удумал?! Да нас побьют нещадно!

Дмитрий чуть ли не подскочил с кресла, с округлившимися от изумления глазами. Стефан только усмехнулся, пыхнул сигарой, и совершенно спокойно заговорил:

— Если Австрия усилится Венгрией, то у нас нешуточные проблемы начнутся. Пока мы будем отчаянно с турками на Дунае воевать, а это на долгие года затянется, Вена начнет кусок за куском османские владения проглатывать. Банат, Босния, Сербия — всех «переварит» в своем желудке со временем, он у нее безразмерный. А оно нам надо, собственными руками каштаны из костра для чужого рта вытаскивать?!

Вопрос был из разряда чисто риторических, и ответа на него не требовалось. И так понятно, что любой сосед такой ситуацией не преминет воспользоваться. Тем более религия свою роль играет, а противостояние католиков с православными со времен «Великой Схизмы» идет вот уже больше шести с половиной веков.

— Нам с турками придется долго воевать, брат, и в самом лучшем варианте к концу нашей жизни мы сможем к Родопским горам выйти и перевалы для османов перекрыть. Вся надежда на царя Петра — если в этом году Крымское ханство будет уничтожена, то поддержка от русских станет весомей. А с большой армией, да еще с флотом, мы можем и Константинополем овладеть — понятное дело, что царю град сей достанется. Но то будет лет через десять, никак не раньше — России требуется передышка и прочный мир со шведами. Если ее не будет, то дай бог нам только удержаться на тех землях, что пока держим, — Стефан тяжело вздохнул, мысли его угнетали. И после долгой паузы, он заговорил снова:

— Ты учти — Валахию и Добруджу османы у нас могут отобрать, пусть и с потерями. Так что помощи у тех же австрийцев придется просить униженно, и в тоже время камень за пазухой для них прятать. Мы пока лишь фигура в игре великих держав, и таковой будем долго, пока собственную промышленность не создадим и реформы не проведем.

— Не скоро это будет, — тяжело вздохнул Кантемир, — образованные люди наперечет, школы только создавать начали, и то при церквях и монастырях, как повелось. Университет очень нужен, мануфактуры всяческие, ремесла. Железо добывать надо, то, что руду сейчас плавим — так крохи, покупаем все необходимое. Деньги свои только чеканить начали, серебра в недрах нет, а золота намывают всего с десяток пудов. Людей знающих приглашаю, любым рад — все пользу принесут. Да и земли заселять нужно, степи распахивать, хорошо, что скота в избытке. Но люди, люди…

Стефан только тяжело вздохнул — ничего не поделаешь, кадры решают все, как говорится. В армии три четверти офицерского состава из «варягов» — в основном русские, а так же иноземцы, причем те, от услуг которых царь Петр отказался. Хорошо, что король Карл уехал только со своими драбантами, но оставил служить Кантемирам четыре сотни шведов и ливонцев сроком на три года. Меншиков на «военспецов» косо смотрел, но ничего не говорил — русские сами на службу брали вчерашних врагов. Такие времена на дворе стоят, сейчас подобное не считается изменой — отслужил одному монарху, можно предложить свою шпагу другому правителю. В армии смесь языков жуткая — две трети войска на валашском говоре, четверть на русинском или малороссийском наречии. Десятая часть объясняется на русском, немецком, польском, венгерском, шведском, болгарском и даже на тюркском языках — настоящее «вавилонское столпотворение». Хорошо, что все друг друга как-то понимают, и проблем пока не возникает.

— Саранчи в этом году не будет — вымерзли отложенные яйца. А то бы второго кошмара не пережили, — Дмитрий думал о другом, смотря в открытое окно на зеленеющие деревья, что окружали его дворец в Яссах. Действительно — кого что заботит, генералы о войне, правители о достатке. И тут дверь в царский кабинет открылась и вбежала девчонка, стройная, потихоньку превращавшаяся в красивую девушку — старшей дочери Кантемира Марии исполнилось двенадцать лет.

— Папа… ой, прошу меня простить ваше величество. Рада видеть, ваше высочество!

Девчушка старательно проделала книксен, склонив перед ним голову. Стефан только фыркнул, но встал и поклонился — политес он старался выполнять. Ведь недаром французы говорят «ноблес оближ» — положение обязывает. И вот тут его шарахнуло — вспомнил, что где-то прочитал в свое время, что Мария будет любовницей царя Петра, его последней любовью, но случится выкидыш. И он внимательно посмотрел на девчонку, прикидывая возможности, которые можно приобрести от такой ситуации.

Но тут же отогнал от себя эти мысли — они показались ему вздорными. К тому же, кто знает, что произойдет через десять лет, тем более подобное развитие событий уже невозможно. Ведь история пошла совсем по иному пути, хотя кто знает — тут Стефан тяжело вздохнул.

— Рад тебя видеть, царевна.

— И я вас, ваше высочество!

— Обойдемся без политеса, Мария, мы тут с твоим отцом…

— Просто беседуем, — мягко произнес Дмитрий, — а твое общество нас отвлечет немного от дел государственных…

* * *

Легенда о любви или все действительно так и было?! О симпатии императора Петра Алексеевича к княжне Кантемир писали многие современниками, как и о том, что перед Персидским походам между ними возникла какая-то связь. и возможно, в их любви произошла трагедия…

— Теперь мы можем дать бой османам, нам бы только эскадру к походу приготовить, пушки еще не все установлены, государь. Но мы поспешаем — от рассвета до заката команды трудятся!

Впервые в Таганрогском заливе собрался столь большой русский флот — дюжина многопушечных кораблей, два старых фрегата, полдесятка галер, яхта, четыре десятка небольших парусных и гребных судов. Среди последних половина была новой постройки, их прошлым летом заложили на воронежских верфях. Небольшие по размерам корабли построили за осенние месяцы, но работы шли всю зиму. Свой Азовский флот царь Петр Алексеевич решил спешно усилить судами «нового образца», что должны были в эту «кампанию» помочь одолеть турецкий флот.

Все они не произвели на опытного моряка, каким был генерал-адмирал Апраксин, серьезного впечатления. Да и с чего бы — всего полудюжина скампавей — «полугалер», и три 16-ти пушечных шнявы не вызвали у него любопытства. Обычные корабли, наспех построенные, тяжелые на ходу — но флоту требовалось немедленное усиление, и он его получил за очень короткое время, благо верфь в самом Воронеже не отправили в Николаев, как Тавровскую, где строили многопушечные корабли.

Однако были