высказать то, что у меня на уме?
— Да, — кивнул граф. — Говори, что у тебя.
— Сэр, — сказал Майлз, — я много раздумывал над всей этой историей, когда был во Франции. А сейчас хотел бы получить прямой ответ на прямой вопрос.
Граф еще раз кивнул.
— Сэр, прав ли я, полагая, что у вас есть свои веские причины и есть свои цели, которые будут достигнуты, если я выиграю бой против графа Альбана?
— Уж не граф ли Джордж говорил тебе об этих целях? — спросил граф после минутного молчания.
Майлз не ответил.
— Это не имеет значения, — добавил лорд Хаус, — я не стану допытываться, кто тебе это сказал. Что до твоего вопроса, то я буду искренен с тобой, ибо ты откровенно спросил меня. Да, у меня есть определенные причины желать гибели графа Альбана.
Майлз поклонился.
— Сэр, — сказал он, — возможно ваши цели слишком сложны, чтобы я мог постигнуть их, но знаю наверняка: это высокие цели. Вы хорошо знаете, что в любом случае я буду драться ради моего отца и чести нашего рода. Все это совпадает с вашими замыслами, поэтому могу ли я в свою очередь просить одной вашей милости в случае, если я осилю своего врага?
— О чем ты хочешь просить? — спросил граф.
— Позволите ли вы мне просить руки леди Элис?
Граф Хаус вскочил с кресла.
— Сэр Майлз Фолворт, — начал он громко, но тут же резко остановился, сурово, если не зловеще, нахмурив свои кустистые брови.
Спокойно и бесстрастно Майлз выдержал его взгляд. Граф повернулся и отошел к открытому окну. В комнате повисло долгое молчание, Хаус стоял спиной к Майлзу и глядел в сад.
Внезапно он снова повернулся лицом.
— Сэр Майлз, — сказал он, — род Фолвортов не хуже любого другого в Дербишире, но сейчас он беден и лишен земель. Однако если он снова обретет доверие и честь, то твое ходатайство будет иметь вес и значимость, как будто ты во всем ровня мне. Таков мой ответ. Ты удовлетворен?
— Больше мне не о чем вас просить.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Эту ночь Майлз провел в Хаус-Хаусе. На следующее утро после того, как он позавтракал в уединении отведенных ему апартаментов, граф приказал ему и Гаскойну приготовиться к посадке в барку, которая уже ждала у набережной, чтобы доставить их в Скотленд-Ярд.
Граф сам сопровождал его, и когда тяжелая острогрудая лодка, управляемая шестью гребцами, медленно скользила вверх по течению, он сидел откинувшись на своем покрытом подушками сидении, указывая рукой на живописные поместья прелатов или вельмож, чьи величественные городские резиденции располагались неподалеку от воды среди окруженных высокими стенами садов и лужаек. Здесь были поместья епископа Экзетерского, епископа Кемпа, вот дворец Йорков, а дальше — Честер-Инн. Так, минуя сады, лужайки и дворцы, они наконец прибыли к набережной Скотленд-Ярда, откуда широкие мраморные ступени вели вверх к мощеной камнем площадке, на которую выходили ворота, ведущие в сад.
Скотленд-Ярд во времена Майлз Фолворта был одним из самых претенциозных и больших дворцов Стрэнда, он получил свое название от находившейся здесь когда-то гостиницы, в которой останавливались короли Шотландии, когда прибывали для принесения вассальной присяги Англии. Теперь же, во времена независимости Шотландии, это место избрал своей резиденцией принц Уэльский, наполнив его шумом безумных увеселений своего двора.
Когда лодочники подвели барку к причалу, граф сошел на берег и, сопровождаемый Майлзом и Гаскойном, стал подниматься по ступеням к широким воротам в стене сада. Трое часовых, которые сидели на скамье в нише, почтительно поднялись, приветствуя хорошо им знакомого графа. Тот холодно кивнул в ответ и, миновав ворота, все трое двинулись по тенистой аллее, которая, как мог видеть Майлз, вела к небольшому газону и мощенной камнем террасе. Когда граф и оба молодых человека достигли конца аллеи, они были встречены шумом голосов, смехом, звоном бокалов и тарелок. Повернув за угол, они увидели компанию молодых дворян, которые сидели, вероятно, за поздним завтраком, в тени развесистой старой липы. Очевидно, они только что покинули турнирную площадку, так как двое из них — крепкие молодые рыцари — еще не успели снять часть турнирных доспехов.
Позади липы виднелся старый серый дворец с широкими ступенями и длинной открытой галереей, которая, очевидно, вела на кухню, так как по ней торопливо сновали слуги с подносами, кувшинами и бочонками.
Картина умиляла своей безмятежностью. Теплый воздух был напоен весенним ароматом, стол искрился хрусталем и серебром кубков и чаш.
Во главе стола сидел молодой человек, тремя или четырьмя годами старше Майлза, костюм из темно-синего бархата был украшен золотым шитьем и оторочен черным мехом. Вошедших он встретил приветливым взглядом больших синих глаз. Он был высок ростом, поджар, его густые светлые волосы были подстрижены в скобку по моде того времени. Майлз без труда догадался, что это был принц Уэльский.
— А, старый лис! — воскликнул он, увидев графа Хауса. — Каким ветром тебя занесло к нам? Уж, конечно, не дружеская приязнь привела тебя, сэр лис, а охота набить свою кладовку утиными тушками. А кто это с тобой? Гусенок, которого ты собираешься выпотрошить?
Вся компания внезапно замолчала, и лица пирующих повернулись к новым гостям.
Граф поклонился с любезной улыбкой.
— Ваше высочество, — сказал он, — я привел вам того самого молодого рыцаря, о котором не так давно говорил вам, сэра Майлза Фолворта. Может быть, вы соблаговолите припомнить, что обещали взять его в свою свиту, пока не придет срок начать известное нам дело.
— Сэр Майлз, — сказал принц Уэльский, сверкнув белозубой улыбкой, — я слышал великолепные отзывы о вашем мужестве и доблести во Франции, как от Хаусов, так и от других. Мне будет очень приятно иметь вас в своей свите, и более того, — добавил он, — вырвать вас из лап милорда старого лиса. Наша партия не может обойтись без хитрой головы графа Хауса, сэр Майлз. Тем не менее мне бы не хотелось отдавать свою судьбу в его руки без гарантий. Я надеюсь, вы его хорошо знаете.
Слова принца многих привели в смущение.
