— Ничего не бойтесь. Сэр Генри Морган окажет вам самый достойный прием.
— Раз вы решились отправить меня к нему, значит, вы должны быть уверены во мне, — сдержанно ответила она и, немного помолчав, вдруг с беспокойством спросила:
— А как же вы?
— Я?
Он немного помрачнел и пожал плечами.
— Я в руках судьбы. Не думаю, чтоб она обошлась со мной жестоко. Все зависит от вас.
— От меня?
— От того, как вы справитесь с моим поручением.
— Коли так, раз это может вам помочь, в таком случае полагайтесь на меня смело.
Француз поблагодарил ее кивком головы.
— Пойдемте же. Нельзя больше терять времени. Шлюпка ждет. Я сообщу вам все на ходу.
По дороге де Берни рассказал девушке о послании, которое ей следовало передать, и попросил майора также обратить на него внимание. Речь шла о том, чтобы предложить Моргану голову Тома Лича, за которую он назначил цену, в обмен на жизнь всех, кто сейчас находится на Мальдите, и на возможность всем им беспрепятственно покинуть остров на их же кораблях. А в доказательство их доброй воли и намерения покончить с пиратством, если потребуется, они готовы выбросить все пушки в море на глазах у самого Моргана.
Если же сэр Генри не примет их условий, она должна будет сказать ему, что с запасом провианта и оружия, какой у них имеется, буканьеры уйдут в заросли, откуда он сможет их выбить, лишь подвергнув опасности жизнь своих людей. Так как они в состоянии продержаться очень долго.
По просьбе де Берни мисс Присцилла и майор Сэндз повторили послание буканьеров слово в слово. После того, как его одобрили Эллис и Бандри, они подошли к кромке прибоя, где, по колено в воде, полдюжины молодцов удерживали подготовленную к отходу большую шлюпку.
Холлиуэл вызвался перенести девушку в шлюпку на руках, а майору с Пьером пришлось добираться до нее по воде.
Но в это мгновение мисс Присцилла, вся бледная и дрожащая, вдруг повернулась к де Берни и сжала ему руку:
— Шарль!
Это было все, что она смогла вымолвить. Хотя в голосе ее звучала тревога, глаза ее смотрели решительно.
— Девочка моя! Я еще раз повторяю. Вам нечего опасаться. Нечего. Морган не воюет с женщинами.
И тут в глазах мисс Присциллы вспыхнул гневный огонек:
— Разве вы не поняли — я боюсь не за себя? Неужели вы по-прежнему не доверяете мне?
Улыбка исчезла с лица француза; его печальный взгляд был исполнен невыразимой муки.
— Доброе, отважное сердце! — начал было он, но вдруг смолк и повернулся к Эллису и Бандри: — Господа, оставьте нас на секунду. Быть может, я больше никогда ее не увижу…
Эллис отошел в сторону. Но бесстрастный, подозрительный Бандри даже не шелохнулся. Сжав тонкие губы, он покачал головой:
— Нет, нет, Чарли. Нам известно, что она должна передать Моргану. Но, может, когда вы останетесь наедине, ты ее попросишь еще кое о чем — и мы этого уже не узнаем.
— Ты что, не доверяешь мне? — с нарочитым недоумением спросил де Берни.
Бандри презрительно сплюнул:
— Я никому никогда не доверяю — только самому себе.
— Но что еще я могу ей сказать?
— Почем я знаю? А раз так, значит, лучше действовать наверняка. Так что давай прощайся прямо здесь. Черт возьми, ну и что с того? Вы же муж и жена! К чему все эти церемонии!
Де Берни вздохнул и вновь с грустью улыбнулся:
— Ну что ж, Присцилла! Нам больше нечего сказать друг другу. А может, оно и к лучшему…
Француз наклонился к ней. Он хотел поцеловать ее в щеку, но она повернула голову и подставила ему губы.
— Шарль! — повторила она тихим, печальным голосом.
Внезапно побледнев, де Берни отступил назад, подав Холлиуэлу знак, после чего тот поднял девушку на руки и, войдя в воду, понес ее к шлюпке. Майор с Пьером последовали за ними; забравшись в шлюпку, они сели каждый на скамью и положили весла на воду. Буканьеры легонько подтолкнули шлюпку, и она отчалила; на носу у нее развевался белый парламентерский флажок. Несколько секунд де Берни глядел вслед удалявшейся шлюпке, к его ногам с мягким шуршанием ложились волны. Мисс Присцилла сидела на корме, спиной к берегу, — ему хорошо было видно ее зеленое платье. Наконец француз очнулся и, опустив подбородок на кружевное жабо, молча и неторопливо двинулся вверх по берегу следом за Бандри и Холлиуэлом.
А мисс Присцилла сидела в шлюпке и тихо плакала.
— Мисс, — обратился к ней Пьер, тронутый ее слезами, — не надо плакать. С господином де Берни все будет в порядке. Он знает, что делает. Поверьте, с ним все будет в порядке.
— Во всяком случае, — проговорил майор, — теперь это совсем неважно.
— Как вы смеете такое говорить? — сказала девушка с таким гневом и презрением, что он не отважился бы повторить свои слова, даже если бы она дала ему на это время. — Вот, стало быть, как вы цените человека, который ради нашего спасения рисковал жизнью?
Майор ответил ей зло и сердито:
— А я смотрю на наше положение совсем по-иному. Да! Клянусь честью!
— Это правда? Выходит, вы еще глупее, чем я думала!
— Присцилла! Вы так опрометчивы в своих суждениях! Этот пират использует нас в своих корыстных целях. Нужно быть слепой, чтобы этого не видеть. Вспомните о его поручении.
— В его действиях нет ничего предосудительного. Они благородны и вполне оправдывают доверие, которое я на него возложила.
Майор громко рассмеялся — мисс Присцилле было противно смотреть на его лицо, расплывшееся в довольной ухмылке.
— Благородны!.. — усмехнулся он. — Захочешь спасти свою шкуру, поневоле станешь благородным. Захлопнулась ловушка — и этот разбойник и пират тотчас же стал сочинять какие-то условия. Ему крупно повезло, что мы оказались у него в руках, и он это знает: если б не мы, кто выполнил бы его поручение? Вот и все его благородство, девочка!
За его спиной послышался мягкий голос Пьера:
— Если господин де Берни останется цел и невредим, он узнает, какого вы о нем мнения.
— Да я сам скажу ему об этом, даю слово! — огрызнулся майор, разозлившись, что его атаковали и с тыла.
Вслед за тем, поскольку мисс Присцилла не пожелала продолжать этот разговор, в шлюпке воцарилось тягостное молчание. Так же молча они подошли к «Королеве Мэри», флагману адмирала Моргана. Стоя на носу, Пьер закрепил шлюпку у нижнего конца наружного трапа.
Мисс Присцилла, отвергнув помощь майора, оперлась на руку Пьера и первой стала подниматься по красному борту корабля; сразу же за ней, для подстраховки, полез майор.
Наверху мисс Присциллу встретил мужчина средних лет, дородный, даже тучный, в расшитом золотом и увитом лентами роскошном камзоле; в его мясистом, с желтоватым оттенком лице, украшенном закрученными книзу усами, не было ничего привлекательного.
