хорошо, – с одобрением сказала Валла. – Я стошни и чуть не испорти ковёр в спальне владыка-господин. Голодный тошни, но не рви.
Валла печально посмотрела на неё.
– Как его зовут? – спросила Эй-Нефер.
– Владыка-господин, – с удивлением сказала Валла.
– А это разве не имя? – удивилась Валла.
Вскоре снова пришла Нефру и приказала Валле идти на прогулку, а Эй-Нефер снова повела в зал с бассейном. Там Эй-Нефер снова искупали, затем каким-то камнем тёрли пятки, затем ещё раз мыли, делали причёску и красили лицо. Было интересно, но под конец Эй-Нефер устала, и тут достали новую одежду – передник из тончайшей, но очень крепкой ткани и роскошную накидку пурпурного цвета, обшитую по краю белым кантом. В волосы вставили малахитовую заколку в форме звезды. Всё это примерили, Нефру с удовлетворением оглядела свою подопечную и распорядилась снимать. Затем снова принесли носилки.
– Вечером, перед тем, как вести к господину, приведи её ещё раз, – сказала одна из женщин Нефру. – Смоем с неё пыль, умастим ароматными маслами и оденем.
Весь день до вечера Эй-Нефер пролежала в своей спальне лицом к стене, не желая ни есть, ни пить.
Когда стали сгущаться сумерки, за ней пришла Нефру. Позади стояли носильщики.
1 – Валла, Билха, Бала – робость, скромность (иврит).
19. Хебену. 20-19 дней до разлива. У Снуанха
К вечеру Аба-Анер и Сешат въехали в Хебену. Похоже, что Сешат здесь хорошо знали, многие кланялись ей, и она кивала в ответ. Они проехали центр города и свернули на восток. На дальней восточной окраине Сешат спрыгнула с быка возле постоялого двора и знаком показала Аба-Анеру следовать за ней. Удивительная харизма этой женщины давала ей право повелевать, и она им с удовольствием пользовалась. Юноша подчинился и, не задавая вопросов, пошёл за Сешат мимо осликов, привязанных у входа.
Путники вошли в просторный зал, где несколько человек ужинали, сидя на корточках у низких столиков. Навстречу им не вышел, а выбежал хозяин заведения.
– О, достопочтенная Сешат, – склонился он чуть не до земли. – Надолго ли ты к нам приехала на сей раз?
– Нет, Мерит, – ответила Сешат, глядя в начищенный бронзовый поднос и поправляя волосы. – Я сейчас выпью вина и уеду, – при этих словах хозяин жестом отправил мальчика в кладовку. – А ты примешь у себя моего друга, – Сешат показала на Аба-Анера, – и он поживёт здесь до моего возвращения. Меня не будет несколько дней, и пусть он ни в чём не нуждается. Понятно? – красавица строго посмотрела на Мерита.
Из кладовки выбежал мальчик с бурдюком, из которого разносился аромат виноградного вина. Мерит извлёк откуда-то большой серебряный кубок с изображением львицы, пьющей вино, передал его мальчику, а сам подхватил бурдюк и наполнил бокал до краёв. После этого он почтительно наклонил голову и протянул кубок Сешат, которая приняла его и мгновенно опустошила наполовину.
– Моему другу такой же, – сказала она, оторвавшись от бокала, и мгновение спустя Аба-Анер, который совершенно обалдел от такого приёма, держал в руках похожий, но правда не столь роскошный сосуд с вином.
Сешат допила и, махнув рукой, направилась к выходу. На пороге она оглянулась и повторила:
– Чтобы ни в чём не нуждался, Мерит, слышишь? – и вышла вон.
Всё произошло так быстро, что Аба-Анер опомнился только тогда, когда Сешат уже забиралась на своего громадного быка. Он бросился к ней, и та, уже направив было быка на запад, остановилась.
– Чего тебе? – не очень приветливо спросила она.
– Куда ты, Сешат? – растерянно спросил Аба-Анер. – И зачем мне тебя здесь ждать?
– Просто делай свои дела, харап, и всё узнаешь, – ответила красавица и пустила быка вскачь, крикнув: – Я вернусь через три-четыре дня.
И облако пыли скрыло удивительную всадницу.
– А жрец как же? – крикнул ей вслед Аба-Анер, вспомнив о пер-джеде.
Он постоял немного на дороге, глядя на клубы пыли, закрывающие от него его спутницу, и вернулся в дом. Мерит ждал у дверей и, услужливо показав жестом направление, пошёл впереди.
В доме было много комнат, но большинство их, по-видимому, пустовали. Мерит привёл Аба-Анера в угловую комнату, сказав:
– Это самая лучшая комната в этой части дома. На женской половине есть покои роскошнее, но они навсегда закреплены за госпожой Сешат.
– Да кто она такая? – вырвалось у Аба-Анера.
Мерит удивлённо поднял брови.
– Господин путешествует с госпожой и не знает, кто она?
Он озадаченно помолчал и продолжил:
– Откровенно говоря, господин… – Мерит задержался и вопросительно посмотрел на молодого харапа.
– Аба-Анер, – подсказал юноша.
– …господин Аба-Анер. Постой-ка, а ты не сын ли Ренф-Анха, нашего несчастного харапа, который…
– Да, я его сын, – ответил Аба-Анер, и заметил беспокойство на лице хозяина.
– Печально, очень печально, – пробормотал он. – Дело в том, что у меня будут неприятности, если я дам тебе приют, почтенный Аба-Анер. Очень могущественные люди требуют передать тебя в их руки, если ты здесь объявишься…
Мерит замешкался.
– Но госпожа Сешат просила за него… – сказал он вслух, споря со своим Ка. – А госпожа Сешат…
Он посмотрел на Аба-Анера, словно колеблясь. Затем лицо его приобрелорешительное выражение. Он махнул рукой и открылдверь, впуская юношу и заходя вслед за ним.
– Живи! Но условие – никто не должен знать, что ты здесь. Еду и питьё тебе будут приносить в комнату, и запомни, господин Аба-Анер – ты мой хенмес из… из… – он задумался, – из Мену.
– А где это? – спросил Аба-Анер.
– Это в четырёх днях пути отсюда выше по течению, – ответил Мерит. – Там живёт моя шент1. Тебя зовут Пасер, запомни, а твою мут – Мерерт.
Аба-Анер кивнул.
– Я понял. Я твой хенсем Пасер, а моя мут – Мерерт из Мену.
– И не мелькай в городе без нужды, Пасер, – сказал хозяин. – Тебя здесь не ждёт ничего, кроме неприятностей.
Он хотел было уйти, но Аба-Анер остановил его:
– Так кто она? – напомнил он.
– Ты о ком? А! – стукнул себя по лбу Мерит и рассмеялся. – Это всё Ка. Честно говоря, Пасер, – он специально выделил имя, – я и сам толком не знаю. Могу только сказать, что она богаче всех, кого я знаю, путешествует всегда одна вот на этом странном четырёхрогом быке…
– Четырёхрогий бык… – задумчиво сказал Аба-Анер.
– Да, и её все здесь знают, она бывает у нас не режепары раз в год. Говорят, что она откуда-то с юга.
– Из Иун-Та-Нечерт, – подсказал Аба-Анер.
– Да, кажется оттуда, – кивнул Мерит. – Больше ничего не знаю. Могу только добавить, что её тут побаиваются. Говорят, что она может любому обе жизни2 испортить…
С этими словами Мерит вышел и закрыл за собой дверь. Но почти сразу вернулся и спросил:
– Когда подать ужин?
Аба-Анер сделал неопределённый жест.
– Наверное, сейчас… – сказал он.
За ужином Аба-Анер беседовал с Ка. Почему Сешат даже
