тут дверная створка резко отворилась внутрь, на пороге, занимая весь дверной проем, показалась могучая фигура. Затем две железные руки разом схватили обоих воинов за кольчужные складки капюшонов и, разведя в стороны, столкнули лбами с такой силой, что железные козырьки их шлемов погнулись.
Стражники рухнули на каменный пол, даже не вскрикнув.
А в следующий миг те же сильные руки обхватили Марию — не грубо, а с удивительной нежностью, и хорошо знакомый голос воскликнул:
Глава 10
Вспышка молнии
Мария, наверное, еще ни разу в жизни так не ревела. Она просто зашлась рыданиями, забившись в истерике, да так, что удержать ее стоило труда даже Ричарду Львиное Сердце.
Ему случалось видеть женские истерики, и он знал, что лучшее средство от них — хорошая пощечина. Но никакие силы на земле не заставили бы его ударить Марию.
Поэтому он просто подхватил ее на руки, внес в свою темницу и осторожно опустил на постель, с которой сам только что поднялся, услыхав шум за дверью. Затем, разорвав на несколько кусков грубую холщовую простыню, король вернулся на площадку и тщательно связал бесчувственных стражников, не позабыв воткнуть им кляпы, чтобы, очнувшись, те не вздумали поднять крик.
— Ну вот! — произнес он, вновь входя в комнату и с радостью убеждаясь, что «гостья» уже почти пришла в себя, хотя и продолжала еще всхлипывать, ладонью размазывая по щекам слезы. — По крайней мере, на первых порах нам не помешают. Ты что же, одна?
Этот спокойно и деловито заданный вопрос заставил Марию окончательно взять себя в руки. Переведя дыхание, она в нескольких словах рассказала Ричарду об их поисках, и о том, что предшествовало ее безумному поступку.
— Честное слово! — воскликнул король, нахмурившись. — А еще говорят, что у меня нелады с головой! По-моему, с головой неладно у твоего Эдгара — да не в обиду это будь тебе сказано, малыш, — и у его приятелей тоже... Я бы ни за что не позволил тебе все это проделать!
— Но ведь получилось же! — прошептала она и опять всхлипнула.
Все это время молодая женщина осматривала помещение башенной темницы, но куда внимательней смотрела на короля, которого не видела больше года и которого уже почти потеряла надежду увидать.
Комната была под стать всей башне — небольшая, почти круглая, со стенами из плохо обтесанного камня и с очень низкими сводами, которых высоченный Ричард почти касался головой. В стене оказалось узкое окошко, забранное толстой решеткой. Из мебели имелась дощатая лежанка, покрытая тонким тюфяком, с простой и грубой постелью, да столь же простая лавка, придвинутая к окну.
Что до короля, то в нем не было заметно слишком больших перемен (пылкое воображение Марии до того рисовало облик измученного заточением узника). Львиное Сердце и прежде вел жизнь, почти начисто лишенную отдыха, покоя и удобств, поэтому новое испытание не могло сломить его.
Правда, он осунулся. Но от этого тонкие, правильные черты короля сделались еще четче — лицо будто обрело законченность. Темные глаза, которые казались то карими, то темно-серыми, то почти черными, смотрели теперь пристальнее и строже, в них реже вспыхивало пламя, но глубже тлел упрямый огонь, и взгляд, который прежде так пугал робкие души, сейчас мог устрашить и самое отважное сердце. То был взор человека, до конца осознавшего свою колоссальную духовную силу и научившегося ею владеть.
Точней и еще стремительней сделались движения Ричарда. Хотя, казалось бы, вынужденное бездействие должно было притупить его реакцию, но он словно весь собрался, скрутив свою волю и свои мышцы в мощную стальную пружину.
И наконец, последним изменением стала седина, легкая, как пух весеннего тополя, случайно застрявший в нескольких завитках его густых каштановых волос.
— Надо идти, Мария! — с непривычной лаской в голосе проговорил король, взяв руку женщины. — Ты говоришь, прошлой ночью решетка ворот была поднята?
— Да. Император и магистр Парсифаль вышли и затем вошли обратно, не вызывая стражу. Значит, здесь не всегда опускают решетку.
Ричард покачал головой:
— Думаю, что всегда. И готов поспорить, что она опущена и сейчас. Вчера ее наверняка оставили поднятой именно по просьбе то ли императора, то ли этого вашего колдуна. Но проверить нужно.
— У нас ведь есть ключи! — Мария указала глазами на тяжелую связку, которую Ричард высвободил из ее отчаянно стиснутых пальцев и кинул на лавку. — А вдруг один подойдет к решетке ворот?
— Сомневаюсь. Но даже если так, нам это не поможет. Решетка ворот подъемная, механизм подъемника наверняка — в сторожевой башне на стене, и его охраняют. Конечно, можно попытаться... Но если через ворота не пройти, то придется искать другой выход. Думаю, веревку ты как-то ухитрилась сюда пронести? Пронесла же ты ее в темницу к Эдгару, там, в Яффе! Помнишь?
— Как раз вспоминала! — Мария попробовала улыбнуться, но она все еще не до конца пришла в себя. — Даже не знаю, когда было труднее: тогда или сейчас... Вот, держите, ваше величество!
Она сняла широкий кожаный пояс и вытащила шнурок, которым был прошит его край. Пояс оказался двойной: в него Мария аккуратно вшила сложенную в несколько рядов тонкую, но прочную веревку.
Ричард растянул часть веревки и с силой дернул.
— Пожалуй, двоих выдержит. Ладно, идем. Не хочешь надеть кольчугу? Помню, она тебе шла.
Но молодая женщина покачала головой:
— В кольчуге я не переплыву ров.
— И то правда! А я — переплыву.
Перед тем как связать караульных, Ричард стащил с обоих кольчуги и снял пояса, к которым были привешены мечи. При его силе он ворочал бесчувственные тела, точно
