Он понимал, что начал самую рискованную игру в своей жизни, и если его выводы оказывались ошибочными, а бумаги невинными, то последствия этого были бы весьма серьезны, как его предупреждал Дюбуа.
Но его умозаключения не оказались ошибочными. Ужасные доказательства измены превзошли все его ожидания. Когда он пролистал документы и понял, что в них, два молодых человека: аббат, одетый в черную сутану, и Монтелеон, на котором был темно-красный камзол, перестали протестовать. Они стояли с ним рядом, пришибленные, как пойманные воры.
Он поднял взгляд и произнес строгим голосом:
— Лейтенант, возьмите этих троих и отведите их на ночь в разные комнаты, чтобы они не могли сговориться. К утру я привезу вам ордер на их арест.
Это был приказ, и, понимая, что протестовать бесполезно, аббат и его компаньон уныло дали себя увести.
Оставшись один, мистер Лоу более внимательно просмотрел бумаги, лежащие перед ним.
Во-первых, среди них находилось письмо принца Сельямаре кардиналу Альберони, которое детально обсуждало предметы, на которые его преосвященство должен был обратить внимание короля Филиппа. Оно начиналось с предложения: «Я ожидал, пока виноград превратится в вино, прежде чем отведать его, но теперь, я думаю, ваше преосвященство может положиться на его крепость». Далее письмо касалось планов переворота, который должен был возглавить дядя короля Филиппа герцог Мен. Регента собирались похитить с помощью верных людей, что не представлялось заговорщикам трудным, зная его привычку ходить без охраны. О том, что с ним предполагалось сделать после похищения, в письме ничего не говорилось. Эту деталь, без сомнения, оставляли на усмотрение короля Испании. Сразу после похищения Его Величество должен был вступить во Францию. На его сторону должен был перейти полк герцога Ришелье, который находился в Байоне. Они могли также рассчитывать на поддержку парламента в Париже и на дворянство в Бретани, извечных врагов Англии, которая в результате негодной политики регента сделалась союзником Франции. Король Филипп затем объявлялся регентом, на что он имел полное право как внук Людовика XIV. Свои функции он после этого передавал герцогу Мену.
Если бы это было все, то и этого было достаточно. Но там было значительно больше. Там был черновик письма, с которым короля Филиппа призывали обратиться к Людовику XV со следующими словами:
«Мой Брат и Племянник, никогда, с тех пор как Провидение поместило меня на трон Испании, не забывал я об обязанностях, наложенных на меня моим рождением. Вечная память о Людовике XIV всегда во мне. Я как будто слышу иногда его слова, сказанные в минуту нашего расставания: „Пиренеев больше не существует“. Ваше Величество является единственным потомком моего старшего брата. Любезный моему сердцу испанский народ нежно любит меня и уверен в моих чувствах к нему, и он не отнесется с ревностью к тому, что я переживаю за вас. Я тешу себя мыслью, что я по-прежнему дорог той нации, которая вскормила меня своей грудью. Мне только непонятно, как верные вам слуги могли подписать этот договор против меня, а скорее против вас самого? Истощенные финансы твоей страны, непосильное бремя мира вынудили вас заключить союз с Англией, моим смертельным врагом, видимо, для войны со мной. Но знайте, я никогда не присоединюсь к такому союзу. Он невыносим для меня».
Мистер Лоу остался равнодушен к этому посланию, созданному рифмоплетами из Со якобы от имени испанского короля.
Он посмотрел на следующий документ. Это был список влиятельных дворян, на чью поддержку король Филипп мог уверенно рассчитывать. Кроме того, от некоторых дворян, не указанных в списке, среди которых были герцог Омон, герцог Полиньяк, герцог Ришелье, маркиз Помпадур и граф Орн, были собственноручно подписанные послания, предлагающие верность и службу королю Испании.
Наконец-то, подумал мистер Лоу, у него в руках был материал, достаточный для того, чтобы регент мог отправить на плаху десяток-другой дворян-злоумышленников, в том числе и его злейшего врага. К тому же он теперь был в безопасности от последствий вскрытия им дипломатического багажа, чего так опасался Дюбуа.
Удовлетворенный, он закрыл портфель и приказал подать ужин. Позднее, около полуночи, он узнал, куда поместили дона Пабло, и пошел, перекинув плащ через руку, нанести ему визит.
Охранника, стоявшего возле двери дона Пабло, он попросил удалиться:
— Идите отдохнуть. Я побуду некоторое время с заключенным. Я пошлю за вами, когда буду уходить.
Он отпер дверь и вошел. Комнату освещали две свечи, стоявшие на столе с остатками ужина и кувшином вина. Дон Пабло грустно сидел на краю постели, закрыв голову руками, возможно, представляя себе галеры, на которые его пошлют. Услышав, как кто-то вошел, он поднял голову. Когда он узнал своего высокого посетителя, то поднял голову и, злобно выругавшись, сказал:
— Что, позабавились со мной, черт побери!
— Надеюсь, теперь я позабавлю и вас, — сказал мистер Лоу. — Начну с того, что я принес вам паспорт и плащ с капюшоном, в котором вас никто не узнает. Часового я отослал, так что можете считать себя свободным. Если вы сейчас спуститесь черным ходом, то вряд ли кого встретите, поскольку прислуга уже спит. Впрочем, даже если вас и увидят, то ничего вам не грозит, но лучше обойтись без лишних объяснений. Почтовая станция на соседней улице. Обратитесь к смотрителю, возьмите лошадь и мчитесь скорее в Испанию. Если не будете жадничать, то станционный смотритель вопросов не задаст. Вот вам, наконец, еще тысяча луидоров в банкнотах Королевского Банка. Благодарить меня не стоит, поскольку вы мне помогли еще сильнее. Ваше банкротство сослужило мне большую службу. Я говорил, что позабавлю вас, но лучше, если вы станете смеяться, когда очутитесь по ту сторону границы. Спокойной тебе ночи, приятного путешествия и удачи, милый мой Пабло. Ступай с Богом.
— О, мой друг! — потрясенно вымолвил Пабло. — А я-то думал, прости меня Господи, что ты предал меня. О, мой друг, мой друг! — он стал задыхаться и неожиданно разрыдался.
— Какой стыд! — упрекнул его мистер Лоу. — Так-то ты смеешься? Успокойся. Не время хныкать. Ступай, мой друг. Вытри нос и уезжай.
Дон Пабло схватил мистера Лоу за руку, крепко сжал ее, поцеловал, смочив в своих слезах.
— Бог вознаградит тебя! Ты спас меня!
Мистер Лоу обнял его за плечи и подтолкнул к двери.
— Я скажу, что ты сбежал под покровом ночи через окно. Счастливо тебе, Пабло. Дай знать, если опять обанкротишься.
Три дня спустя мистер Лоу со своими двумя пленниками был в Париже. Он поехал в Пале-Рояль, чтобы найти аббата Дюбуа.
