Вальтер Скотт - Талисман, или Ричард Львиное сердце в Палестине

Дайчес Д. Сэр Вальтер Скотт и его мир / пер. с англ.; предисл. В. Скороденко. – М.: Радуга, 1987. – 175 с.

Долинин А. А. История, одетая в роман: Вальтер Скотт и его читатели. – М.: Книга, 1988. – 318 с., ил. – (Судьбы книг)

Каннингам А. О жизни и произведениях сира Вальтера Скотта / перевод Девицы Д…… – СПб.: Типография Конрада Вингебера, 1835. – XLVII + 143 (8) с.

Паевская А. Вальтер Скотт. Его жизнь и литературная деятельность. – СПб.: Типограф. товарищ. «Обществ. польза», 1891. – 80 с.

Пирсон Хескет. Вальтер Скотт / пер. с англ., послесл. и коммент. В. Скороденко. – М.: Книга, 1983. – 240 с.

Реизов Б. Г. Творчество Вальтера Скотта. – М.; Л.: Худ. лит., 1965. – 490 с.

Скотт В. Дневники // Скотт В. Собрание сочинений: В 20 т. – Т. 20. – М.; Л.: Худ. лит., 1965. – С. 694–724.

Урнов Д. М. «Сам Вальтер Скотт», или «Волшебный вымысел» // http://lib.rus.ec/b/57831/read

Знойное солнце Сирии медленно поднималось над горизонтом. Рыцарь Красного Креста ехал по песчаной пустыне, раскинувшейся вблизи Мертвого моря. Он покинул свою далекую северную родину, чтобы присоединиться к палестинским крестоносцам.

Прежде чем выехать в степь, путнику пришлось пробираться по опасным горным ущельям. Теперь он проезжал по местности, где некогда красовались роскошные древние города, пока не навлекли на себя гнев Божий. Голод, усталость и трудности пути показались ему ничтожными в сравнении с тем бедствием, которое поразило некогда прекрасную долину Содома; трудно было представить, что когда-то здесь, в плодородной долине, журчали ручьи, била ключом кипучая жизнь, а земной рай превратился в знойную, безводную пустыню, обреченную на вечное бесплодие и запустение.

Увидев темную, мутную воду Мертвого моря, рыцарь перекрестился. Он содрогнулся при мысли о том, что на дне обширного водного пространства погребены пораженные громом небесным или извержениями подземного огня прекрасные города, скрытые в струях озера. Почва, пропитанная серой и солью, не благоприятствовала растительности. Удушливые запахи стояли в воздухе, разгоняя птиц.

Жгучие солнечные лучи раскаляли песчаную пустыню; вся природа старалась укрыться от зноя, кроме одинокого изможденного путника, пробиравшегося тихим шагом по сыпучему песку. Его одежда не соответствовала окружавшей местности. На нем были кольчуга с длинными рукавами, нарукавники, покрытые железными пластинами (латами), стальная броня, защищавшая грудь и спину, в левой руке он держал треугольный щит, голову венчал стальной шлем с опущенным забралом. Ноги и шею покрывала легкая кольчуга, башмаки были украшены подобно нарукавникам железными блестящими пластинами. Широкий длинный меч, отточенный с обеих сторон, с крестообразной рукояткой, висел на его левом бедре; на правом боку был длинный кинжал. Вооружение рыцаря дополнялось длинным копьем, древко которого упиралось в стремя; на верхушке копья развевался небольшой значок.

Кроме всех этих воинственных доспехов, на нем был суконный плащ, ветхий и полинявший от времени, но все же надежно защищавший от обжигающих солнечных лучей: без него рыцарь не вынес бы нестерпимой жары в таком тяжелом вооружении. На плаще во многих местах сохранились слабые следы герба рыцаря. Лишь с большим трудом на нем можно было разобрать изображение спящего барса, а также девиз: «Я сплю, страшись разбудить меня!» По-видимому, тот же герб украшал некогда и его щит, теперь пробитый во многих местах. Шлем на голове рыцаря был лишен всяких украшений. При взгляде на тяжелые доспехи северных крестоносцев невольно казалось, что эти воины одинаково закалены в борьбе с врагами и со знойным климатом чуждой им природы.

Снаряжение коня было не менее тяжеловесным, чем воинственный наряд рыцаря: к массивному седлу со стальными украшениями был прикреплен железный щит, защищавший грудь коня. Стальная секира была привязана к луке седла, медная цепь соединяла поводья. Голова была закрыта стальной пластиной с отверстиями для глаз и ноздрей.

Только привычкой можно объяснить то, что под тяжестью стального вооружения не погибали ни кони, ни рыцари, отправившиеся в Палестину, не привыкшие к зною южной страны, а для некоторых южный климат оказывался даже полезным. К числу этих счастливцев принадлежал одинокий рыцарь, медленно ехавший по берегу Мертвого моря.

Природа наградила рыцаря крепким здоровьем и такой силой, что он с легкостью переносил все лишения утомительного пути. Душевные силы его были так же крепки, как и физические. Новый климат, усталость не угнетали рыцаря, а наоборот, действовали, казалось, возбуждающе. Он жаждал славы, чего бы ни стоило ему достичь ее! Благодаря этому стремлению к славе, свойственному норманнам, они владычествовали в Европе всюду, где только поднимали свои воинственные мечи.

Нельзя, однако, сказать, чтобы счастье и удача постоянно сопутствовали этим добровольным пилигримам, подчас и этим закаленным натурам становилась не под силу их суровая жизнь. Рыцарь Спящего Барса уже два года странствовал по чужеземной стране и не приобрел никаких материальных благ. Кошелек его, не слишком туго набитый и с начала похода, теперь совсем оскудел, тем более что благородство его натуры не позволяло ему прибегать подобно другим рыцарям к средствам, недостойным честного человека. Многие крестоносцы, не стесняясь, облагали несчастных жителей Палестины податями в свою пользу, он же никогда не требовал от них вознаграждения за добровольную охрану их имущества. Небольшая свита, прибывшая вместе с ним с родины, постепенно уменьшалась, так как у него не хватало средств на ее содержание. Единственный оставшийся у него оруженосец заболел и не мог сопровождать своего господина, который, как мы видели, ехал в одиночестве по пустыне. Однако крестоносец лишен робости, его не страшит тишина, он привык надеяться на себя и на свой меч, лучшими спутниками для него являются собственные благочестивые размышления.

Однако какой бы крепостью и выносливостью он ни отличался, усталость заставила подумать об отдыхе. Около полудня, отъехав довольно далеко от Мертвого моря, он увидел источник и возвышавшиеся около него две или три роскошные пальмы. Местность так и располагала к отдыху. Усталый конь, почуяв прохладу и отдых, бодрее направился к пальмам. Выносливое животное легко переносило трудный путь, и теперь близость воды возбуждающим образом действовала на него. Но рыцарю еще много пришлось пережить и преодолеть немало опасностей, прежде чем они достигли желанной цели.