Толпа снова разразилась громкими криками радости, а Грейс прикрепила к жилету Брайена яркий бант.
Только Лорен Брей наблюдал за происходящим с недовольной миной.
— Что делается на белом свете! — удивленно качая головой, ворчал он. — Женщины побеждают в скачках, а маленькие мальчики пекут пирожные.
Улыбка сбежала с сияющего личика Брайена.
— Значит, печь пирожные — занятие не для мужчин?
Все вокруг рассмеялись.
— Да, не для мужчин, — подтвердил Салли, стоявший со своей овчаркой за Небесной Молнией, а сейчас выступивший вперед. Он заметил недоумевающий взгляд Микаэлы, но тем не менее продолжал: — Точно так же как участвовать в скачках не женское дело.
Он сорвал розу с гирлянды, украшавшей Молнию, и преподнес Микаэле.
Брайен не сразу нашелся, что ответить, но после минутного раздумья лукаво улыбнулся.
— Меня ты, Салли, не проведешь! То, что ты сказал про мужчин и женщин, неправда. Ма — лучшая наездница Колорадо-Спрингс, а я — лучший кондитер. — С этими словами он взял с блюда, предлагаемого Грейс, кусок торта и с наслаждением впился в него зубами.
Микаэла была рада, что среди общего оживления и хохота никто не обратил внимания на то, как ее щеки внезапно покрылись легким румянцем. Нерешительно повертев розу в руках, словно не зная, что с ней делать, она улыбнулась Салли.
— Я чуть было не приняла ваши слова всерьез, — промолвила она, воткнула нежный цветок в старую ковбойскую шляпу, в которой выступал Билл Купер, и решительно нахлобучила ее себе на голову, не смущаясь тем, что из-под нее выбиваются длинные волосы.
Из ноздрей лошади вырывалось теплое дыхание. Микаэла сложила поводья и спешилась. Воспользовавшись тем, что утро в больнице прошло на редкость спокойно, она позволила себе во второй половине дня отправиться домой.
Привязывая повод к столбу перед верандой, Микаэла услышала веселый смех, доносившийся из сарая. Там, наверное, развлекались на сене Мэтью и Колин, забыв, как это не раз бывало, про свои повседневные обязанности. В глубине души Микаэла радовалась их детским шалостям: ее часто мучила мысль, как разительно не похожа их обремененная работой жизнь на ее беззаботную юность.
Она подошла к сараю и распахнула дверь. Первое, что ей бросилось в глаза, — это Мэтью, поспешно вскочивший на ноги. Он, очевидно, лежал на сене. Рядом Микаэла, привыкнув к полумраку сарая, различила светловолосую голову. Но она принадлежала не Колин, а другой девочке. Сквозь криво приколоченные доски лошадиного стойла на Микаэлу с беспокойством глядела, оглаживая на себе платье, Ингрид, сидевшая на сене.
— Что тут… — Микаэла немедленно поняла, в чем дело, и с трудом подавила в себе первое желание, не сходя с места, отругать обоих. Что бы между ними ни происходило, она не может и не хочет этого допустить. — Мэтью, — сказала она, — мне надо с тобой поговорить. Притом с глазу на глаз. — И вышла из сарая.
— Я… я думал, что ты в больнице. Ингрид принесла белье, — начал Мэтью, оказавшись перед приемной матерью.
— Ах так, она принесла белье? — издевательским тоном перебила она Мэтью. Первоначально овладевшая ею растерянность уступила место сильнейшему раздражению. — То, что я увидела, произвело на меня совсем иное впечатление.
Интересно, часто ли в ее отсутствие разыгрывались подобные сцены? И как далеко они успели зайти?
Тут в дверях сарая появилась бледная перепуганная Ингрид, не смевшая поднять глаза на Микаэлу.
— Я пойду, — выдавила она из себя еле слышным голосом, но в следующий миг, судорожно ловя ртом воздух, зашлась кашлем, сотрясавшим все ее стройное тело.
— Ингрид, что с тобой? — Мэтью с ужасом смотрел на свою подругу.
— Мне… мне нечем дышать, — хрипела девочка, хватаясь руками за шею.
Доктор Майк, мимо которой Ингрид только что пыталась прошмыгнуть как можно более незаметно, не задумываясь схватила девочку за руки и приподняла их вверх.
— Постарайся не шевелиться, Ингрид, — твердо приказала она. — Это часто с ней бывало, Мэтью?
Разговор, который она затеяла с мальчиком, уже не казался ей столь важным.
— Не знаю, может, и бывало, — ответил он, поддерживая за талию Ингрид, корчившуюся в судорогах.
— Клади ее на телегу, быстрее! — Около сарая стояла телега, на которую Ингрид положила очередную порцию выстиранного ею белья их семейства.
Мэтью подвел продолжавшую кашлять девочку к телеге и помог ей улечься там. Микаэла тем временем бросилась к лошади, на боку которой еще висела ее медицинская сумка, вытащила оттуда маленькую бутылочку, накапала из нее немного жидкости на хлопчатобумажный платок и поднесла его к носу девочки, но из-за кашля и хрипов голова Ингрид беспомощно моталась из стороны в сторону.
— Постарайся вдохнуть лекарство, — уговаривала Микаэла, пытаясь прижать платок к носу девочки. — Малые дозы хлороформа хорошо помогают при астме. Они снимают судорогу с бронхов.
Наконец ей удалось на секунду прижать платок к ноздрям Ингрид. Конвульсии сразу стали тише, девочка задышала глубже и спокойнее.
— Тебе надо лечиться, — сказала Микаэла, продолжая склоняться над девочкой. — Лучше всего несколько дней полежать в постели.
— У нас хватит для нее места. — Предложение исходило от Брайена, который вместе с Колин неотрывно наблюдал с террасы за тем, что происходило рядом. — А потом мы будем вместе играть.
Ингрид слабо улыбнулась и медленно поднялась на ноги.
— Спасибо, мне уже лучше, — тихо произнесла она, смущенно переводя глаза с Мэтью на Микаэлу и обратно. — Теперь мне пора домой.
— Лучше бы ты еще немного отдохнула. — Микаэла ласково взяла девочку за руку.
— Нет, нет! — покачала головой Ингрид. — Брат наверняка уже беспокоится.
Помедлив секунду, Микаэла опять заглянула в сумку и извлекла оттуда пакетик.
— Вот, Ингрид, держи. Дома разведешь его содержимое в горячей воде, полученную жижу намажешь на грудь и укроешься теплым платком. Это называется горчичником.
Ингрид благодарно кивнула и взяла пакетик.
— Завтра утром придешь ко мне в больницу, — добавила Микаэла.
— Я отвезу тебя домой. — Мэтью, продолжавший держать Ингрид за талию, с нежностью, какой Микаэла за ним не замечала, отодвинул волосы с лица девочки. Осторожно, не торопясь, он подвел ее к повозке и помог взобраться на облучок.
Микаэла нетерпеливо расхаживала взад и вперед перед домом. Наконец стук лошадиных копыт и скрип колес поблизости возвестил возвращение Мэтью. Микаэла подбежала к повозке, даже не дожидаясь ее остановки.
