Месье Легофф вынул трубку изо рта.
– Я видел подобное только раз, в Париже, в цирке самого месье Сюркуфа, – сказал он с восхищением.
– Капитан, – гордо вскинув голову, проговорил молодой человек, – я имел честь родиться в этой столице Европы, да что там Европы, ведь Париж – столица всего мира!
– Как тебя зовут? – полюбопытствовал капитан.
– Клампен, – ответил Пистолет.
– И ты прибыл из Парижа? – удивился месье Легофф.
– В почтовом дилижансе, – заявил Клампен.
Месье Легофф в недоумении нахмурил свои густые брови.
– Точнее, – продолжал юноша, ничуть не смущаясь, – за дилижансом, на подножке. Мне стоило огромного труда оставаться там на протяжении пятидесяти трех лье и одного километра, несмотря на упрямство кучера и его кнута.
– Чем ты занимался в Париже? – интересовался капитан.
– Я охотился, – гордо заявил Пистолет.
– В Париже ты охотился? – не понял месье Легофф.
– Да, за котами для кабаков, где из них делали фрикасе из кролика. Да, да, капитан, такое часто бывает, уж можете мне поверить.
На этом месте капитан Легофф разразился хохотом, показывая все свои зубы, пожелтевшие от табака.
– А что ты собираешься делать теперь? – спросил он.
– Устроиться на работу и распрощаться с молодостью, растраченной на любовные утехи, – без малейшего смущения объявил Клампен.
Месье Легофф снова нахмурился.
– На борту не принято шутить, кривляка, – заметил он сурово.
– Капитан, – с достоинством ответил Пистолет, – клянусь, я не буду больше шутить.
– Причалили с левого борта! – крикнул голос с фок-мачты.
– Капитан, – сказал обладатель того же голоса, – вас спрашивает пожилой приличного вида месье.
– Устрой эту рыбешку куда-нибудь поработать, – сказал Легофф боцману, указывая на Пистолета, – это мой юнга.
Когда капитан удалился, боцман осмотрел Пистолета.
– Теперь мы имеем собственное и неповторимое насекомое в единственном экземпляре, – заявил он.
Юноша поднялся и вежливо поклонился.
– Я первый раз на море. Когда вернусь на берег, не устроить ли мне трепку старшим, которые были со мной не очень вежливы? – произнес с вызовом Клампен по прозвищу Пистолет.
– Как бы тебе не отбили почки по дороге, дружище, – парировал боцман. – Возможно, ты неплохой парень, несмотря на свой внешний вид. Иди поработай как следует, может быть, с тобой станут разговаривать как с христианином, хотя у тебя пугающая рожа.
Тем временем месье Легофф встречал у подножия мачты только что прибывшего посетителя. Тот действительно выглядел респектабельно.
Посетитель сказал:
– Не возражаете, если мы побеседуем в вашей каюте?
Легофф молча указал ему дорогу.
Пистолет шел параллельно по второй палубе в сопровождении боцмана, объяснявшего ему будущие обязанности.
От серых глаз Пистолета никогда ничего не укрывалось. Он заметил незнакомца, и его худые щеки покрылись румянцем. Он пробормотал:
– Ага! Я не ошибся! Кого же тогда убили в комнате, на двери которой была надпись желтым мелом: «Готрон»?
Капитан и его гость скрылись в капитанской каюте и отсутствовали минут десять.
Месье Легофф вышел один. Сделав шаг, он обернулся и сказал вполголоса:
– Такое дело очень опасно, я сильно рискую, но вы мне чем-то симпатичны. Не высовывайтесь, пока не обогнем мыс Ла Эв.
– А это еще кто?! – воскликнул он, услышав, что прибыл еще один посетитель. – Какое-то паломничество, ей-Богу!
– Это брат месье Лабра, – объявил матрос.
В одно мгновение лицо Легоффа прояснилось:
– Карамба! Брат Жана Лабра! Лучшая новость за сегодня! Он должен быть веселым парнем, черти б меня взяли!
Поль медленно подошел к капитану. Он был бледный и растерянный, похож на смертельно больного.
– Славный парень! – проговорил Легофф, пока Поль шел к нему, – но, черт меня возьми, он совсем не весел!
Капитан протянул Полю руку, и юноша на некоторое время замер неподвижно. Неизвестно почему, но его состояние передалось Легоффу, который спросил дрожащим голосом:
– Надеюсь, месье Лабр, ваш брат был счастлив обнять вас? Мы всю дорогу из Ла-Плата проговорили с ним о вас. Он без помех добрался до Парижа?
Чтобы ответить, Полю потребовалось собрать все силы и приложить невероятное старание и то он смог лишь выдавить из себя:
– Значит, он действительно отбыл в Париж!
Если бы Легофф его вовремя не подхватил, Поль упал бы в обморок. Его посадили на скамейку, и он сказал:
– Это была моя последняя надежда. Очень слабая. Ноя говорил себе: вдруг бедного Жана что-то неожиданно задержало после того, как он написал мне письмо; вдруг я застану его еще в Гавре!
Легофф не понял и половины из несвязных речей Поля. Он потребовал все ему рассказать. Прерывающимся голосом Поль рассказал о своем визите к нотариусу на улице Вьей-дю-Тампль.
– Вот в чем дело! – вскрикнул капитан. – Начинаю понимать. Поверьте, месье Лабр, пока нет доказательств смерти и не следует торопиться с выводами! Конечно, документы, которые у него украли… Так ведь все просто! Во Франции, в Париже в тысяча восемьсот тридцать пятом году есть, оказывается, места более опасные, чем пампасы в Южной Америке! Карамба! Я плавал по всем океанам, видел пиратов и крокодилов, побывал в прерии, подвергаясь нападению краснокожих дьяволов днем и ночью! И я до сих пор жив, клянусь штормом у Бреста! Если бы я не был вынужден отплыть, я бы пошел с вами, и, даю слово, мы бы его нашли.
Второй помощник подошел и доложил:
– Одиннадцать часов тридцать девять минут; вода подошла, капитан!
Все было приготовлено к отплытию заранее, ждали только отлива.
Легофф вновь заговорил командным голосом.
Но прежде чем отдать первую команду, он обнял Поля и прижал его к груди.
Все матросы заняли свои места, когда Поль спустился в шлюпку, на которой ему предстояло добраться до берега.
Когда он спрыгнул в лодку, светлая курчавая голова свесилась с борта, и он услышал голос:
– Месье Поль, я никогда не шучу в море. Я кое-что знаю, но расскажу лишь при встрече и только с глазу на глаз. Мадам Сула славная женщина. Я как-нибудь подарю ей и вам котенка, можете пообещать ей это!
Шум отплывающего корабля заглушил дальнейшие слова.
Поль не понял, что он сейчас слышал.
Пистолет продолжал говорить самому себе:
– Если морское искусство заключается в подметании палубы, оно не для меня! Я уже три вечера подряд не был в Бобино. Мещ, должно быть, выплакала все слезы из-за моего отсутствия. Если бы не необходимость заработать, я бы никогда ее не покинул! Все равно я с удовольствием помогу месье Полю!
