Ознакомительная версия.
– Непременно! В противном случае у вас могут возникнуть определенные сложности в общении с индейцами, что в конечном итоге не лучшим образом отразится на успехе вашего предприятия. Индейцы – народ гордый! Они крайне болезненно относятся к неуважению их обычаев. Уверенно заявляю вам об этом как этнограф. Кстати, – поощрительно рассмеялся Воронцов, – зато у вас появится уникальная возможность похвастаться потом перед соотечественниками фактом раскуривания трубки мира с индейцами! Неплохое паблисити, не правда ли?
– Вам бы, Алекс, не ученым быть, а дипломатом, – рассмеялся вслед за графом Уильямс.
– Одно другому не помеха, – уклончиво ответил Алексей Михайлович, мысленно отдав должное прозорливости американца. «Уильямс действительно ученый», – окончательно убедился он.
– Теперь, – откашлявшись после короткой затяжки из калюмета, деловито предложил Уильямс, – можно, пожалуй, перейти и к вопросу о преодолении Скалистых гор. Вы не возражаете, Алекс?
– Отчего же, Уильямс? Я же ведь еще при нашей встрече в степи обещал обсудить с вами этот вопрос.
– Извините, Алекс, за, быть может, не совсем уместное замечание, но у нас, американцев, обширные степи Северной Америки принято называть прериями. Хотя с точки зрения географии вы совершенно правы. Просто дело в том, что первыми в эти бескрайние равнины, поросшие буйными травами, пришли французы, которые и назвали их лугами. Явившиеся же на смену французам англичане сохранили это название, обогатив таким образом английский язык французским словом «prairie».
– Большое спасибо, Уильямс, за столь ценный исторический экскурс. Отныне в своих работах я буду непременно использовать только термин «прерия». Хотя сами индейцы тлинкиты называют здешние равнины словом «степь», вот я и привык к нему. В любом случае меня, как этнографа, чрезвычайно интересуют способы проникновения различных культур в быт и традиции индейских племен. – Воронцов испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие от общения с представителем науки. Он знал, что теперь его записи, которые он кропотливо вел все это время, обязательно пополнятся новыми данными, почерпнутыми из разговора с американским ученым.
– Каждый зарабатывает свой хлеб, как может, – резюмировал Уильямс. – Хотя к вам, Алекс, это не относится, – он с улыбкой кивнул на висевшее на столбе ружье. – И все-таки нас с Майклом в данный момент интересуют Скалистые горы, – деликатно напомнил он.
– Прошу извинить меня, господа! Видимо, я слишком увлекся, действуя в полном соответствии с русской пословицей: «Кто о чем, а вшивый – о бане». – Американцы дружно рассмеялись. – Что ж, давайте перейдем к главному…
Гости с готовностью придвинулись к нему, и Яндога с Чучангой принялись с невозмутимым видом дымить забытой американцами трубкой мира по очереди.
– Скалистые горы – серьезные горы, – приступил к наставлениям Воронцов, – и преодолевать их удобнее всего зимой, на собачьих упряжках, как это делают тлинкиты. Кстати, вы, наверное, обратили внимание, что у местных индейцев нет лошадей, не считая, разумеется, наших с Чучангой?
– Мы уже обсуждали сей парадокс с Майклом, – кивнул Уильямс.
– На самом деле никакого парадокса здесь нет, господа. Тлинкиты – оседлое племя, которое занимается исключительно охотой на пушного зверя. Причем преимущественно зимой, ибо зимний мех считается самым ценным. Собственно, именно поэтому основным средством передвижения здешних тлинкитов являются собачьи упряжки. Летнее же путешествие через хребты Скалистых гор, в которое вы собираетесь пуститься, в корне отличается от зимнего. Восточный хребет вы, хоть и не без труда, возможно, преодолеете, ибо он не очень уж и высок. А вот Средний, или Срединный, хребет станет для вас весьма серьезной преградой. И хотя вершины его пиков покрыты вечными снегами, однако некоторые перевалы летом полностью свободны от снега…
– А откуда вы об этом знаете, Алекс, если были в тех местах, по вашим словам, только зимой? – перебил любознательный Уильямс.
– Банальное наблюдение, – с улыбкой ответил ему граф-этнограф. – Когда на гребне перевала Срединного хребта мы с попутчиками сделали кратковременную остановку, я просто разрыл снег до камней и льда под ним не обнаружил. Таким образом и установил, что снег свежий и по весне, то есть к лету, непременно растает.
– Спасибо, Алекс, это очень важное наблюдение.
– И все же мне, честно говоря, не верится в возможность преодоления, к тому же вместе с лошадьми, даже Срединного хребта, не говоря уже о Западном. Конечно, ваши нарраганзеты очень выносливы, но слишком уж круты там склоны! Даже мы, преодолевая их, вынуждены были идти за нартами пешком, утопая в снегу чуть ли не по колено. А ведь собаки намного легче лошадей да и вместо плоских копыт имеют довольно цепкие лапы…
– Мы в полной мере разделяем ваши сомнения относительно успеха нашего перехода, Алекс, но ведь попытка, как говорится, не пытка, – развел руками Уильямс. – Преодолеть по прерии не одну тысячу миль и в последний момент отказаться от достижения поставленной цели?! На мой взгляд, это не самый лучший выход из создавшегося положения, не так ли?
– Думаю, на вашем месте я поступил бы точно так же, – не стал лукавить Воронцов. – Тем не менее со всей ответственностью должен предупредить, что Западный хребет может оказаться для вас неприступным. Лошади просто физически не смогут преодолеть его ледяные склоны! Даже мы едва не потеряли одну упряжку вместе с нартой, провалившейся в покрытую тонким льдом и занесенную снегом глубокую трещину ледника. Спасибо Чучанге с его умным и преданным Кучумом!
– Кучум – это собака? – спросил Майкл.
– Да, вожак собачьей упряжки Чучанги.
– О, это действительно умный пес! – уважительно отозвался о Кучуме американец, вспомнив, как тот всего лишь одним грозным рыком остановил целую свору собак, собиравшихся наброситься на чужаков при их въезде в селение.
– Словом, господа, – подытожил Алексей Михайлович, – я все же искренне советую вам не испытывать судьбу и отказаться от попытки преодоления Западного хребта.
– Наверное, мы вынуждены будем согласиться с вами, Алекс, – задумчиво кивнул Уильямс. – В конце концов даже преодоление одного только Срединного хребта Скалистых гор уже будет считаться для нас большой удачей. А после перехода через него мы лучше спустимся в долину между Срединным и Западным хребтами и проследуем по ней на юг – до равнин пока еще почти не обследованной Калифорнии. Во всяком случае Северной, – уточнил он.
– У испанцев ее принято называть Верхней, – поправил Алексей Михайлович.
Ознакомительная версия.
