ГЛАВА XVI
Роковая битва
Когда Вильдер взошел на палубу "Дарта", капитан Бигналь с любопытством пошел ему навстречу и спросил:
— Ну что? Вы привезли мне, конечно, его согласие на капитуляцию?
— К сожалению, я не могу похвастаться успехом.
— Как! Неужели он отклонил мое предложение?
— Да, капитан, он не желает входить ни в какие переговоры о сдаче.
— Неужели он может надеяться уйти от нас? Вильдер молча указал на голые мачты и неподвижный
корпус разбойничьего корабля.
— Мне кажется, это не похоже на бегство, капитан? Впрочем, наш противник заявил, что он не намерен первый начинать.
— Клянусь святым Георгом, это удивительно великодушный разбойник. Иными словами, он обещает не подставлять свой экипаж под выстрелы британских пушек, так как прекрасно понимает, что через четверть часа мы им выпустим все кишки. Ну довольно, мистер Арк! Пора положить конец этим шуткам… Надо сделать соответствующие приказания и начать бомбардировку, а не то, пожалуй, он захочет захватить наш корабль.
— Погодите, капитан, — произнес Вильдер вполголоса, так, чтобы никто из окружающих не мог расслышать его слов. — Я предложил бы еще немного помедлить…
— Да чего же вы хотите! Как можно медлить на борту королевского крейсера, когда враг находится на расстоянии половины пушечного выстрела и его надо уничтожить! — с жаром воскликнул старый морской волк.
— Вы не так меня поняли, капитан, — заговорил снова Вильдер. — Вы, конечно, ни на минуту не заподозрите меня в недостатке необходимого мужества. Но не станем обманывать себя, капитан. Вы заблуждаетесь, если думаете, что
перед нами находится неприятель, которого разбить, уничтожить ничего не стоит. Ведь я хорошо знаю не только самого пирата, но также и то, какими боевыми средствами он располагает. Нам нужно удвоить осторожность и приготовиться так тщательно, как только можно, если не хотим раскаяться потом в нашей беспечности.
— А если он тем временем скроется?
— Нет, ручаюсь вам, что он об этом и не думает. Впрочем, нам довольно получаса, чтобы подготовиться.
Капитан проворчал что-то на тему о том, что стыдно британскому крейсеру медлить хоть одну минуту, когда представляется случай наказать пирата, и что надо было бы моментально пустить его ко дну.
Но все-таки он уступил, а Вильдер сделал вид, что не слышит его ворчливости, и энергично занялся приготовлением судна и экипажа к неизбежному бою. Он самолично осмотрел все орудия, боевые запасы и вооружение людей. Затем он расставил повсюду стражу, в особенности в менее защищенных местах, на случай абордажа.
Все матросы горели желанием сразиться. Вильдер пользовался общей любовью, и его присутствие воодушевляло всех.
Надо заметить, что чем дольше продолжались военные приготовления, тем более прояснялось его лицо, и после напряженной работы в течение трех четвертей часа он мог доложить капитану, что корабль находится в полной готовности к сражению и что все остальное будет зависеть уже только от большего или меньшего мужества, а также от того, кому будет благоприятствовать счастье.
Капитан по-отечески потрепал его по плечу.
— Прекрасно, молодой человек, — сказал он. — Ну, теперь подымем паруса, а то ночь наступит прежде, чем мы достигнем цели.
Затем раздались боцманские свистки, матросы бросились к реям, верхние паруса надулись ветром, и крейсер медленно пришел в движение.
Между тем все время, пока продолжались эти приготовления, разбойничий корабль, находившийся на расстоянии морской полумили, оставался совершенно неподвижным, как будто жизнь на английском корабле не представляла для него ни малейшего интереса.
Но когда английский крейсер пришел в движение и не оставалось уже никакого сомнения в том, какого курса он держится и каковы его намерения, тогда и "Дельфин" стал проявлять неожиданно кипучую деятельность. Матросы засуетились, исполняя команду старшего офицера, и корабль медленно и плавно стал разрезать волны, по-видимому, готовый ко всем необходимым маневрам.
Таким образом, эти два судна сблизились, точно два морских чудовища, готовые поглотить и уничтожить друг друга.
Но и стихия как будто не дремала и тоже принимала во всем живое участие. По крайней мере, в то время как враги готовились сразиться, в атмосфере произошли перемены, невольно обратившие на себя внимание обеих сторон.
Весь день с утра небо было ясное, без единой тучки, и воздух совершенно прозрачный. Теперь же на западном горизонте можно было заметить угрожающую пелену, спускавшуюся над океаном.
— На западе неладно, — сказал капитан Бигналь, обращаясь к одному из офицеров и указывая в том направлении. — Но едва ли я ошибусь, если скажу, что у нас есть еще верных два часа. Итак, мы, конечно, успеем справиться с Морским Разбойником прежде, чем нам придется встретить первый натиск урагана.
— Морской Разбойник, по-видимому, меньше доверяет погоде, чем мы, — сказал Вильдер. — Посмотрите, как он старается по возможности уменьшить парусную поверхность, чтобы не мешать кораблю маневрировать.
— Пусть, — ответил капитан. — По всей вероятности, он скоро пожалеет о том, что не все его стеньги подняты вверх, когда мы заставим его понять значение наших пушек… Впрочем, мистер Арк, клянусь королем, его корабль заслуживает больших похвал.
Красный Морской Разбойник продолжал между тем уменьшать число парусов, но, несмотря на это, все так же легко скользил по волнам. Можно было даже думать, что он как будто удаляется.
Капитан Бигналь не переставал горячиться.
— Да, конечно, он не хочет, как вы сказали, первый начать. Всякий ребенок поймет, что он не желает этого делать! Но нельзя также сказать, судя по одним его движениям, что он хочет уйти от нас. Вот это-то меня и возмущает. Можно подумать, что наше присутствие здесь для него ровно ничего не значит. Какое презрительное отношение к королевскому флагу! Дерзость, заслуживающая должного наказания. Ну, мистер Арк, мы покажем ему, что с нами не шутят! Прикажите сделать выстрел с подветренной стороны и поднять верхний флаг.
Приказание было тотчас исполнено, но ничто не шевельнулось на борту "Дельфина". Можно было подумать, что Красный Морской Разбойник решил совершенно игнорировать английский крейсер.
Капитан Бигналь разозлился.
— Прикажите пустить в него снарядом, — сказал он, — посмотрим, останется ли он и тогда так же спокоен.
Это уже не был холостой выстрел. Из жерла пушки показалось пламя, и снаряд понесся над поверхностью моря, но не коснулся бортов и пролетел между снастями. За первым выстрелом последовал второй, потом третий, но никаких следов этих действий не обнаружилось. На "Дельфине" все оставалось до такой степени неподвижно, как если бы эти снаряды были направлены в противоположную сторону.
