Беспойск заметил, что вид у меня печальный, закричал весело:
— Лёнька, ты посмотри лучше на небо! Разве на Камчатке ты видел что-нибудь подобное?
Я поднял голову. Небо было таким, каким я не видел его даже на Мадагаскаре. Казалось, что какой-то дикий мастер разрисовал его грубыми красными и зелёными полосами. Очень высоко неслись золотые перистые облака, похожие на несметную стаю рыбок. Мы вышли на берег, все ещё продолжая смотреть на это чудесное закатное небо. К нам подошёл переводчик-негр.
— Ураган будет, — сказал он.
— Когда ураган будет?
— Завтра.
— Почём знаешь?
— Небо красиво очень. И быки беспокоятся. Надо крыши верёвками привязывать.
Но мы не привязали крыш, так как не знали, какие ураганы бывают в этих местах. Да и ночь наступила. Над лагерем всплыла луна, и я заметил, что вокруг неё было серебряное кольцо. Потом в темноте с океана начали налетать морские птицы. Они падали прямо на землю и разбивались насмерть. Но мы готовились к ночному нападению и не обратили на это особого внимания.
Однако ночью нападения не было. А рано утром буря обрушилась на наш лагерь. К чему мы могли привязать крыши, когда и стены наших домиков полетели по воздуху?
Высокие пальмы на берегу пригибались своими листьями к земле, как былинки. Лес шумел и стонал. Воздух был такой же жёсткий, как вода, и мы должны были ползать на четвереньках по лагерю. Если бы мы были суеверны, мы могли бы подумать, что невидимые боги чёрных пошли на приступ нашего лагеря вместо племени силюлю. Мы решительно ничем не могли ответить на этот приступ. Нам надо было хоть как-нибудь спасти самих себя.
Последней слетела крыша в доме Беспойска. Я вбежал к нему в комнату из одних стен. Он сидел, ухватившись руками за голову. Он не мог себе представить, что случится с его семьёй на острове.
— Уедем отсюда! — закричал я, стараясь пересилить рёв ветра. — Все, что мы построили за это время, разрушено.
Беспойск махнул рукой и закричал мне в ухо:
— Но разве ты забыл, что в Государстве Солнца дома будут каменные. Им не страшен ветер…
Ураган прекратился только к вечеру. Он перешёл в проливной дождь. Этот страшный дождь размыл то, чего не разрушил ветер. От всего Люисбурга остались только пушки, дом Беспойска без крыши, горн и квадратный ров, полный воды. Мы оказались в худшем положении, чем в первый день нашего приезда. У нас ничего не было. И даже наши враги не пожелали напасть на нас — так мы были беспомощны.
Утром Беспойск приказал всем раздеться, сушить одежду, чинить заборы, разыскивать хижины и разбросанные вещи. Наладив работу, он сам уехал к семье на остров.
У нас уже теперь появился некоторый опыт в деле построек. На лесной опушке мы находили целые хижины, унесённые ветром, и водворяли их на место. Ветер не сдвинул моего сундучка, но гамак мой улетел далеко. Однако и гамак мне удалось разыскать вместе со стеной. Ванька, который уже достаточно оправился от лихорадки, помог мне восстановить хижину.
Но мы не успели окончить нашей работы, как на побережье раздались дикие крики и удары в барабан. Сначала мы подумали, что это силюлю решили сделать нападение с другой стороны. Побросав работу, мы взялись за ружья и пушки.
Но мы напрасно приготовились к обороне. По берегу шествовала многолюдная процессия явно торгового характера. Среди марширующих людей мы заметили и быков, которые обыкновенно не участвуют в военных операциях. Погонщики длинными палками колотили этих быков по бокам в такт маршу. Впереди процессии шёл широкоплечий мальгаш с длинными усами и курчавой головой. Не доходя до нашего лагеря с четверть версты, процессия остановилась.
Мы выслали переводчика, чтобы узнать, в чём дело. Переводчик вернулся и сообщил, что это пришли ангоны, злейшие враги силюлю. Они прослышали про нашу войну и явились предложить нам договор дружбы и торговли.
Мы уже знали, что семья Беспойска осталась невредимой на острове. Поэтому немедленно за ним была послана лодка. Он приехал и сейчас же вступил в переговоры с вождём ангонов относительно цены быков. Быки были куплены все целиком. Кроме того, ангоны обязались помочь нам в восстановлении лагеря. Но этого мало. Беспойск заключил с вождём ангонов торжественный договор дружбы — кабарр, основанный на крови. Для этого они оба разрезали себе руки и обменялись каплями крови. Потом ангоны заявили, что они немедленно выступают в поход на деревни силюлю.
— Лёнька! — сказал мне Беспойск. — Ты видишь, что происходит? Мы построим пока своё благополучие на вражде чёрных между собой. Но мы не для этого приехали. Может быть, силюлю заслужили того, чтобы стереть их деревни с лица земли, и мы можем это сделать теперь при помощи ангонов, но я не допущу этого. Запомни.
И он заявил ангонам, нашим новым друзьям, что вместо похода мы будем лучше пить водку и танцевать.
И сейчас же была принесена неизменная водка, спутник радости. Ангоны выпили и спели нам свои песни об урагане над островом. Ураган застал их в лесу, и они едва спаслись. Пели они хорошо, подражая вою ветра. Потом французы спели свои песенки о вине и о девушках. И, наконец, русские раскачались и тоже запели о несчастье и лебеде. Потом все вместе начали плясать.
Тут у нас появились друзья на острове — друзья, которые уже больше не изменяли нам. Их приход принёс нам счастье. Не успели ещё ангоны починить все наши хижины, как явились послы от силюлю. Они прослышали, что мы заключили договор дружбы с ангонами, и пришли мириться. Силюлю боялись, что этот новый союз принесёт несчастье их племени. Беспойск принял послов хорошо, но от договора дружбы отказался. Он просил племя силюлю прежде выдать белого человека, который раздаёт пистолеты. Силюлю сделали вид, что они ничего не знают об этом человеке, а потому не могут выдать его. Но они согласились приступить к работам в лесу и лагере и обещали своим хорошим поведением заслужить прощение.
К этому же времени надо отнести возвращение «Постильона» с Фуль Пуэн. Капитан Сонье выполнил все поручения Беспойска. Он заключил договор дружбы с племенем хиави и произвёл мену. «Постильон» вернулся, нагруженный рисом сверх меры. Мы пересыпали рис в наши кладовые и теперь долго могли не заботиться о продовольствии.
Воспользовавшись прибытием корабля, Беспойск приказал Сонье обследовать побережье бухты Антонжиль. Наша постоянная вражда с мальгашами заставляла нас отсиживаться в лагере. Окрестности нам были известны всего на пять вёрст кругом. Мы не могли дольше оставаться в этом узком кольце.
Вместе с Сонье на разведку поехал Сибаев. Корабль был в плавании четыре дня. По возвращении Сибаев доложил, что верстах в десяти от Люисбурга в бухту впадает судоходная река, которую туземцы зовут Тингбаль. По реке этой можно проникнуть в глубь страны на лодках.
