десятка выездных фронтовых театров, набрав в них актеров-добровольцев. Отыскал меценатов, закупивших и транспорт и декорации, да ещё и оплачивающих выступления. А ещё Пырьев сам связался с военным министерством, чтобы военные не только были в курсе его деятельности, но и координировали выступления. Теперь выступление артистов на фронте — вроде как поощрение для особо отличившихся частей и соединений.
Мне даже неловко стало. А почему не я о таком додумался? Мне бы положено — государю-императору, проявившему очередную мудрость. С меценатами — это очень хорошо, но оплату труда артистов я возьму на себя. Не дело, чтобы частные лица оплачивали труд на благо родины. Но если они хотят дополнительно что-то актерам платить — это пожалуйста.
Да, ещё по оплате. Надо дать приказ Говорову, чтобы тот ввел премии за уничтоженную вражескую технику. За подбитый танк, предположим, триста рублей, за орудие — четыреста. И за трофейное ручное оружие хотя бы по сотне. Пусть солдаты сдают, получают деньги, а не вооружаются трофеями. И воинам дополнительный стимул будет.
А два десятка фронтовых выездных театров все-таки маловато. И Пырьеву, коли он взялся за это дело, придется увеличивать их количество. И пусть Говоров возьмет на заметку — организовывать художественную самодеятельность на фронтах и в тылу, для резервистов. Для солдата зрелище — это и отдых, и время, которое можно занять. И голова будет занята не мыслями о доме и семье, а чем-то иным.
Пырьеву сказал, чтобы тот представил мне список и меценатов, и фронтовых артистов. Всех пока награжу медалью «За трудовую доблесть», а впоследствии, ещё чем-нибудь. Будет же у нас что-то вроде медали «За победу над Францией и Германией»? А можно отдельно: «За победу над Германией» и «За победу над Францией»? А то и «За победу над Европой». Ну, над названием потом подумаю, после победы, но награда для победителей будет.
Нужно ещё орден учредить. Лучше всего орден «Отечественной войны» двух степенней. Я даже изображение постараюсь сохранить… Хм… А там ведь у нас серп и молот. Впрочем, двуглавый орел не хуже будет смотреться.
Ёлки-палки, а почему я до сих пор не догадался учредить медаль «За победу над Румынией»? Надо срочно исправить. Так, черкну записку, пусть мои герольдмейстеры думают, привлекают художников, объявляют конкурс. И чтобы медали были номерными, а награду под номером один получил генерал-полковник Жуков. Медаль будет считаться имперской, но выдавать ее пусть станет военное министерство.
Недавно Соня сказала, что девочки-гимназистки стали брать шефство над госпиталями, где лежат раненые герои. И уже из столицы эта затея развернулась по всей стране.
Понятно, что перевязывать раны или ассистировать на операциях необученным гимназисткам не доверят, но помыть полы, вынести утки, а то и просто посидеть рядом с раненым, поболтать с ним, написать письмо родным — уже неплохо. Да что там неплохо — здорово! И солдаты, говорят, быстрее идут на поправку, если рядышком сидит такая милая барышня. Надеюсь, ничего плохого не случится? Не начнут выздоравливающие клеиться к девчонкам? Разумеется, всё может быть, но вот, чтобы обидеть — такого не будет, уверен. Сами же раненые не позволят.
А помимо помощи санитаркам, гимназистки выступают в госпиталях с концертами. Стихи читают, песни поют. Вон, недавно мой главный идеолог Кирилл Симонов написал новое стихотворение «Жди меня». Оно только вчера было опубликовано, а сегодня его уже все наизусть знают.
Гимназистки вообще озверели. Сонька жалуется — мол, куда не придет, девчонки ее окружают, на фронт просятся! Кавалерист-девицы Дуровы, блин! Отдал высочайшее распоряжение Говорову — в армии не должно быть никаких женщин! Ни телефонисток, ни связисток, ни водителей. Даже санитарные поезда, где имеется женский персонал, ближе десяти километров к линии фронта не подпускать. Знаю, что нарушают командиры полков мой приказ, но если кто попадется — не обижайтесь. Головы снимать не стану, а вот погоны полетят.
И пусть говорят, что император не доверяет женщинам. Чушь! Женщины и воевать умеют не хуже мужчин, а уж про такие вещи, как обеспечение связи или медицина — вообще молчу. Но у нас, слава Богу, мужчин хватает, чтобы обеспечить армию необходимыми специалистами.
Но что бы такое-этакое придумать, чтобы и гимназистки чувствовали себя при деле особой, государственной важности и, чтобы к фронту их не подпускать?
А ведь бегут девицы воевать. Кто-то мчится помогать любовнику или мужу, а кто-то из патриотических соображений. Железнодорожные жандармы уже мальчишек, бегущих на фронт снимать с поездов замучились, а тут ещё и девицы. Но эти-то едут с чемоданами, добираются до прифронтовой полосы, а потом пытаются проникнуть в расположение частей, а то и просто бегут в сторону фронта. Мол — без нас вы не победите!
Недавно доложили, что отыскалась «воительница» умудрившаяся по документам брата-близнеца уйти добровольцем в армию и уехать на фронт. И ведь три месяца воевала, говорят, что даже неплохо. Дескать — никто во взводе не смог разгадать, что Коля — на самом-то деле Оля. Может, и дальше бы воевала, если бы не забеременела. Выходит, что нашлись люди, да разгадали. И разгадал-то никто иной, как прапорщик, командир взвода.
Мне об этом доложил лично Говоров. Он уже приказал провести расследование — командира взвода, допустившего непотребство, разжаловать в рядовые, а заодно в приказном порядке женить его на забеременевшем «солдате», командира роты понизить в звании, а командиру батальона объявить выговор. Комбат-то вроде, ни в чём не виноват, но так положено. Выговор не триппер — носить можно.
Но главное наказание понесли врачи медицинской комиссии, допустившие Колю-Олю в армию. Оказывается, они её толком и не осматривали. Дескать — доброволец? Годен.
Медики пытались объяснить — дескать, в тот день все очень устали, заработались, просмотрели. Ага, только в тот день и больше никогда.
Откровенно, узнав о подобном, я слегка охренел. В моей реальности я дважды проходил военную медицинскую комиссию, представ перед взорами врачей в чем мать родила. Я уже не говорю о хирурге, что щупает причиндалы…
Все сразу просмотрели? Или, вместо проведения медицинской комиссии отмечали какой-нибудь праздник?
По большому-то счету всю медицинскую комиссию можно было смело отдавать под трибунал. Говоров собирался так и сделать, но я не позволил. Я же гуманный государь. Зачем же сразу под суд? Медицинские работники нам нужны. Суд их года на два в крепость определит, а то и на каторжные работы. А ещё лишит врачебных дипломов. Оно мне надо?
Я люблю говорить, что у нас не абсолютная монархия, а конституционная и государство-то у нас правовое.
Врачебный диплом можно отнять только по суду. А вот
