Ознакомительная версия.
Сандарр по их лицами видел, как им плохо. Ситуация только усугубилась, когда по всей палубе воинов начало выворачивать наизнанку. Он хотел, чтобы Роннат перевела им: пусть блюют в море с подветренной стороны, но подозревал, что никто не станет перегибаться через борт. Кроме того, сама Роннат выглядела неважно.
И вновь Сандарр посмотрел на корму. «Морской Жеребец» и остальные корабли разделяло уже полмили, и все равно еще ни один не бросился за ними в погоню. Все три драккара в кильватере, казалось, сошлись в каком-то неведомом, но тщательно продуманном танце, кружа друг вокруг друга. Он понятия не имел, что они делают, да ему было на это наплевать. Теперь догнать «Морской Жеребец» шансов у них не осталось.
Он перевел взгляд на наветренную сторону. Туман немного рассеялся, и видимость стала лучше: по крайней мере, он сейчас видел на несколько миль. И ему нравилось то, что он видел, — ничего… только море, только небольшие волны, ничего такого, что вызывало бы тревогу. Он глубоко вздохнул. Уже давно он не чувствовал себя таким счастливым. На суше царили неразбериха, предательство и боль. А море было только морем. Чистым. Непорочным. Опасным, но понятным.
«Морской Жеребец» почти час шел выбранным курсом. Сандарр, погруженный в свои мысли, вел корабль крутым бейдевиндом, делая пять-шесть узлов, уводя его далеко от берега. В соответствии с ранее разработанным планом они должны были направиться на север вдоль побережья, потом войти в реку, которая приведет их ближе к Ратнью, к форту Лоркана, а там уже они будут решать, что делать дальше. Это Сандарр решил держаться в открытом море, а потом повернуть на другой галс. Если ветер не изменится, они поднимутся выше и пойдут вдоль побережья, прежде чем им вновь понадобится сменить курс, и благодаря длинным проводкам им придется менять галс всего пару раз, прежде чем они достигнут устья реки. И поскольку больше никто на борту не смыслил в морском деле, Сандарр предполагал, что они не станут с ним спорить.
Но он опять ошибся.
Из задумчивости Сандарра вывел голос Лоркана — его слова больше походили на какой-то животный рык.
— Лоркан говорит, что мы слишком далеко отошли от земли, — сказала Роннат.
Сандарр оглянулся на Лоркана, а потом на сбившихся в кучки на палубе воинов. Он видел на их лицах озабоченность, перерастающую в страх. Некоторые вытягивали шеи, чтобы взглянуть на серую кромку ирландского побережья, от которого они быстро удалялись. Никто из присутствующих, за исключением Сандарра, казалось, не получал удовольствия от пребывания на борту корабля.
— Скажи Лоркану, что мы должны выйти в открытое море, а потом повернуть назад к берегу. Это единственная возможность плыть на север.
Роннат перевела. Она выглядела такой же недовольной, как и остальные. И Сандарру не понравился тон, которым она разговаривала.
Лоркан выслушал и почти полминуты переваривал сказанное. Потом ответил. Роннат перевела:
— Лоркан говорит, чтобы ты сейчас же разворачивал корабль. — В голосе рабыни Сандарр не уловил фальши, как ничего не смог прочесть и на лице Лоркана.
— Спроси Лоркана, что, о боги, он вообще понимает в судоходстве? — воскликнул Сандарр. — Скажи ему: если боится, пусть сядет с остальными, я позову его, когда понадобится.
Роннат не стала ничего говорить Лоркану. Она лишь сердито посмотрела на Сандарра. А потом опять повторила, на сей раз медленнее:
— Лоркан велит, чтобы ты разворачивал корабль… сейчас же.
Сандарр переводил взгляд с Лоркана на Роннат. Они были напуганы, потому что оказались далеко от берега в открытом море. Ситуация усугублялась тем, что чем дальше они отходили от берега, тем больше зависели от его опыта и знаний. От него, норманна, а норманнам никогда нельзя было доверять. В открытом море, находясь во власти этого таинственного паруса, Лоркан больше не мог управлять происходящим, и ему это не нравилось. Даже Роннат, которую Сандарр всегда считал своей союзницей, уже не была на его стороне. И у него не осталось места для маневров.
— Хорошо, — согласился Сандарр. — Но в таком случае, если вы не будете меня слушать, мы не достигнем реки к наступлению ночи. Все же здесь не я капитан. Лоркан, держи руль, повернешь, когда я скажу.
Он отошел, Роннат передала его просьбу. Он понимал, что она не сможет перевести его команды, а даже если бы и смогла, Лоркан их не поймет. Но Сандарру это было даже на руку. Небольшое унижение напомнит этому ирландскому здоровяку, что он ничего не знает ни о кораблях, ни о море.
Лоркан встал у руля. Сандарр видел, как он пытается стереть неуверенность с лица. Не говоря ни слова, Сандарр прошел на нос, послал по шесть человек к брасам обоих бортов, остальным жестами приказал ставить спинакер, а сам намертво закрепил снизу этот носовой парус.
— Отлично. Роннат, скажи Лоркану, чтобы повернул румпель под ветер! — прокричал Сандарр, но Роннат молчала, не зная, что это значит, и тем более — как передать это по-ирландски. Лоркан также был сбит с толку.
— Руль под ветер! Подтягивай под ветер, мы ложимся на другой галс! — прокричал Сандарр, намеренно подбирая еще более непонятные слова.
Никто не отреагировал. С преувеличенным раздражением Сандарр вернулся на корму, рванул румпель у Лоркана из рук и толкнул руль вперед. «Морской Жеребец» повернул, ловя ветер, — довольно проворно, учитывая скорость, с которой он двигался. Квадратный парус ожил, затрепетал, наполняясь ветром, задувавшим под острым углом, затем выгнулся в обратную сторону — ветер успел перемениться.
Судно стало поворачивать быстрее, кренясь на подветренную сторону. Сандарр опять выровнял руль, всем видом показывая свое нетерпение, и жестом дал понять Лоркану, чтобы тот вновь взял управление на себя. Лоркан крепко ухватился за румпель, а Сандарр прошел на нос, отдавая оттяжки по правому борту и жестами указывая тем, кто стоял по левому борту, что им следует делать. Потом ослабил линь на спинакере.
Всюду царили неразбериха и хаос, и это понимали даже те, кто больше других скучал по земле. Рей стал медленно поворачиваться; ложиться круто к ветру было очень сложно, когда ветер выдувал парус в другую сторону. Но потом парус поймал ветер, корабль лег на правый галс и пошел ровно. Сандарр жестом показал ирландцам, чтобы они крепили шкоты и помогли ему повернуть шпринтов.
В общем, это был опасный и неловкий маневр, который не стал бы выполнять ни один опытный моряк, и Сандарр надеялся, что ясно дал понять: без него они не смогут справиться с кораблем. Он оставался посередине, показывал находящимся на борту, как правильно управляться с парусом, как укладывать канаты, подтягивать брасы, оттягивать шкоты, доводя до сведения всех и каждого, что он один здесь владеет морским ремеслом и без него — никуда.
Минут через двадцать после того, как они перевели судно на другой галс, Сандарр вновь взглянул на корму. Лоркан все еще сидел у румпеля. Он немножко переместил его вперед, чтобы понять, как отреагирует корабль, потом потянул на себя — тоже испытывал маневренность. Курс изменился незначительно, но Сандарр по его лицу и всей его позе понял, что Лоркан начинает разгадывать тайну румпеля, руля этого корабля.
Здоровяк-ирландец посмотрел на парус, на небо, и Сандарр подумал: «О, нет, бык-здоровяк! Не воображай, что ты уже знаешь, как управлять драккаром…»
Сандарр повернулся к теперь уже далекому берегу, откуда они отчалили. Наконец один из оставшихся кораблей лег на курс — норвежский корабль. Они поставили парус и явно собирались обойти мыс с наветренной стороны, а дальше, вне всякого сомнения, отправятся на север, в Вик-Ло. Казалось, они не обращали на «Морской Жеребец» ни малейшего внимания, как и предполагал Сандарр. Норвежцам нет дела до их разборок.
«Крыло Орла» его отца и «Лисица» зависли у берега, как будто не знали, на какой курс лечь. Сандарр ожидал, что они сломя голову бросятся за «Морским Жеребцом». Если бы Берси остался жив, он, без сомнения, настаивал бы именно на этом. Но, похоже, они не намеревались догонять их.
Затем Сандарр взглянул вперед, за нос «Морского Жеребца». На фоне темной полоски земли двигалось что-то маленькое и яркое. Сперва он решил, что это морская птица, но потом понял, что объект двигается слишком медленно для птицы. Он стал всматриваться вдаль, пытаясь разглядеть, что же это такое. И тут он понял, что это парус — небольшой парус, скорее всего, на одной из ирландских лодок, которые они называют куррахами, с мачтой и парусом с такелажем. Необычное зрелище — ирландцы предпочитали идти на веслах, а не под парусом, — но не настолько из ряда вон выходящее, чтобы надолго задуматься об этом.
Сандарр выбросил из головы и норвежцев, и этот куррах. У него были дела поважнее. Судя по всему, Лоркан стал привыкать к качке, или, по крайней мере, ему так казалось, что было почти одно и то же. С каждой саженью, на которую сокращалось расстояние до берега, создавалось впечатление, что уверенность ирландца все крепнет, а страх перед кораблем и морем исчезает.
Ознакомительная версия.
