Вацлав повертел перстень в тонких пальцах и вдруг… перстень открылся! Сталкиваясь лбами, мы с Муром склонились над руками Вацлава.
– Пусто, – разочарованно бормотнул Мур.
– Перстень с «секретом», – протянул Вацек. – В таких Лоренцио Борджия и Екатерина Медичи хранили яд, который во время приема незаметно подсыпали «любезному другу» в чашу с вином.
Господи, только Екатерины Медичи нам не хватает в наших расследованиях! Или Эд был неправ? И русскую царицу Марину отравили? Ядом из подобного перстня?
– Ты с ним того, поострожнее, – пробормотал Мур, аккуратно беря кольцо из рук Вацека двумя пальцами.
– А вот амфора-колумбарий тоже интересна в своем роде, – продолжал Вацлав, не обращая внимания на слова Мура.
Он опять поиграл пальцами и опять мы с Муром, как дети, с любопытством склонились над его руками.
– Снип, снап, снурре, пурре, базеллюре, – пропел Вацек и теперь на его ладони лежал… малюсенький ключик!
– Ключ, – удивился Мур. – Вот это да! Но как ты догадался?
– Внутри медальона вырезано углубление для хранения ключика, – авторитетно пояснил Вацлв. – Поэтому медальон такой необычной формы – не круглый или овальный, как большинство украшений, а вытянутый в форме колумбария. Мур, ты в курсе, чем я зарабатываю на жизнь?
– Нет.
– Вацлав – первоклассный ювелир, – объяснила я.
Тот теперь повертел в руках и ключик:
– Напоминает ключ от банковской ячейки. Такие фокусы видеть мне не впервой. Медальон – идеальное место для того, чтобы спрятать маленькую вещицу, о которой не должны подозревать муж, например, или брат… или какие другие близкие родственники…
– Я не совсем понимаю, к чему здесь перстень, – протянул Мур, но Вацлав уже опять полез через окно, и мы услышали, как заскрипел гамак. – Хотя раз Маркони посоветовал Лизе ехать на этот остров, чтобы найти письмо или письма, значит, разгадка должна быть…
– Ага, в «маньюскриптах», которые вы все читаете вот уже двадцать четыре часа, – ворчливо закончил Вацек с крыльца.
– Если, как ты говоришь, разгадка прячется в старых письмах, то почему сам Маркони не нашел ее? – я вышла на крыльцо и уселась в гамак рядом с ним.
– Ну, ответов может быть по крайней мере два. Либо ваш Маркони не смог найти ее, либо он просто не захотел найти ее.
– Кого – ее? – уточнил Мур из кухни.
– Разгадку, – лениво ответил Вацек.
– Скажешь! Маркони говорил, что письмо императора стоит басносновных денег и что, мафиози так легко от них отказался бы, что ли? – усомнилась я.
Вацлав утомленно пожал плечами, поворочался, вылез из гамака и переместился в плетеную качалку.
– Знаешь, – задумчиво вымолвил Мур, присаживаясь на ступеньки рядом с ним и разглядывая ключик. – Мой дедушка называл часто беседку в этом саду «банком». «Пойду в банк», – говорил он, – и пропадал на долгие часы.
– Что же он там делал, в беседке? – заинтересовался Вацек.
– У бабушки постоянно собирались дамы на чай и трещали как сороки, – бормотал Мур. – Дед любил почитать в одиночестве, ну и… выпить рюмочку-другую, а бабушка волновалась за его здоровье и запирала в буфете все алкогольные напитки. Вот дед и стал припрятывать кое-какие из них. У него там вроде клуба образовалось. Дамы в доме на веранде располагались, а дед с джентльменами в дальний конец сада уходил.
– Думаешь, Маркони письма там заховал? – протянул Вацек.
Ничего более глупого в своей жизни я не слыхивала! Престарелый и ушлый мафиозный внук, знающий цену деньгам, припрятал ценные бумаги, стоившие килограммы баксов, в саду на острове Носса на долгие-долгие годы, а не продал их?
Я хотела было громко возмутиться, но тут в окне показался заспанный Эд с бутылкой минералки, и Вацлав с Муром нарочито бодрыми громкими голосами завели разговор о новой машине моего брата.
Гроза началась ближе к полуночи, когда мы все расползлись по спальням. Сначала дождик был слабый и мелкий, затем потихоньку стал набирать силу. И вот с неба упал неистовый поток воды, и сразу посвежело. Вода булькала в сточных желобах, стучала по открытым настежь ставням, шуршала по листьям и цветам, истосковавшимся по влаге.
Далеко за полночь я сидела на широком выступе у окна, вдыхая свежий запах дождя. В дверь вежливо постучался Мур. Он принес еще одно одеяло, сладкий пирожок и минералку. Уселся напротив меня, вытянул длинные ноги и затих.
Дом спал, и только шумел тропический ливень в саду. От порыва ветра скрипнула и приоткрылась дверь спальни, от темной лестницы потянуло холодным сквозняком. Я поежилась, но слезать с подоконника не хотелось.
– Зачем ты рассказал Вацеку об убийстве Маркони? – спросила я мрачно.
Мур невесело усмехнулся:
– Рассказал не я – твой адвокат. К тому же круг богатых людей очень узок. Все считают Вацлава твоим официальным мужем, разве не так? И как бы Эд воспринял наше пребывание здесь вдвоем?
Я покраснела как перезревший помидор. Скажите, какой блюститель нравственности! Все, еду в Москву, прижимаю Коровина, развожусь со всеми официальными и неофициальными мужьями и выправляю чистые паспорта!
– А зачем Эда притащил в Носсу? – рассердилась я. – Он-то зачем здесь нужен?
– Мне – нужен, – тихо ответил Мур.
Я фыркнула и отвернулась к черному, залитому дождем, саду.
– Итак, мы имеем три версии, – так же тихо сказал Мур. – Дмитрий – законный наследник престола, внук Ивана Грозного; Дмитрий – внук незаконнорожденного царя Ивана Грозного; Дмитрий – наследник, который вынужден защищать трон от слишком активных кузенов… Какая версия тебе больше близка, Лиза?
– Никакая, – вяло потянулась я. – Лучше скажи мне, Мур, зачем Маркони так настойчиво советовал приехать сюда: «Поезжай в Носсу. Там найдешь все, что ищешь». Что же я ищу, интересно?
Мур хотел ответить, но тут затренькал его мобильник. Вернее, не затренькал, а противно завизжал. Звук больше напоминал взбесившуюся циркулярную пилу, и я невольно поморщилась. Однако о музыкальных вкусах не спорят.
Прежде чем ответить, Мур посмотрел на засветившийся экран телефона и почему-то переключил его на громкую связь.
– Хей, Джон, – послышался симпатичный мужской голос. – Я выполнил твою просьбу.
– Да, – сказал Мур, взглядом призывая меня к вниманию.
– Моргулез-то, похоже, был из «ваших»…
– Да ну? – удивился Мур.
– Да-с, из государственной структуры.
– Подожди, ты хочешь сказать, что русская дама оставила наследство или пыталась оставить наследство государству?
– Похоже на то. Мургенштайн, там какая-то странная история. Почему родственники не пошли в суд по наследству? Меня, понятно, близко к делу не подпустили, узнал интересующую тебя информацию по… кхе-кхе… личным каналам. Понимаешь?
