Ее отцу совершенно внезапно и прямо в часовне под конец службы стало дурно. С утра он чувствовал себя как будто усталым и жаловался на легкое головокружение, но отмел заботу своих слуг и настоял на том, чтобы присутствовать на утреннем богослужении. Увидев, что Алисы нет в церкви, он строго-настрого запретил передавать ей вести, могущие ее встревожить. И действительно, на бдительный взгляд слуг, казалось, поначалу все шло хорошо. Но под конец службы, когда герцог начал подниматься с коленей, он внезапно покачнулся, потерял чувствительность в правой ноге и упал на скамью. Двигаться он больше не мог. Когда открылись двери церкви и оттуда стали выходить прихожане, перед Алисой предстала небольшая процессия встревоженных слуг, переносивших герцога в его покой в доме аббата; герцог был в сознании, но совершенно беспомощен.
Волшебные минуты в саду и сам Александр в мгновение ока оказались позабыты. Алиса не хотела дольше ждать: подобрав юбки, взбежала по лестнице, чтобы увидеть отца.
Он лежал в своей постели в гостевом покое аббата – роскошно убранном и удобном помещении, – у его ложа суетился госпитальер, которому помогали одна из монахинь и собственная служанка Алисы Мариамна.
Завидев отца, Алиса тут же метнулась к одру больного.
– Отец? В чем дело? Как ты себя чувствуешь? Что случилось?
Посеревшее лицо откинувшегося на подушки герцога казалось усталым, ему удалось выдавить улыбку, но заговорить он так и не смог. Худая рука лежала поверх одеяла, и Алиса, склонясь над отцом, взяла эту милую руку в обе свои ладони.
– Отец.
Аббат, последовавший, хотя и более чинно, в комнату недужного, сделал шаг вперед, чтобы участливо положить Алисе руку на плечо.
– Пребудь с миром, милое дитя. Успокойся. У твоего отца был небольшой удар, но очень скоро он оправится. Герцог – человек сильный, и он – в том месте, где его окружат всей возможной заботой. Брат Лука сейчас скажет, что опасности нет. А теперь пойдем, дадим ему отдохнуть.
Госпитальер, стоявший по другую сторону ложа, проверяя пульс своего пациента, ободряюще улыбнулся, и некоторое время спустя им с аббатом удалось уговорить Алису покинуть импровизированный лазарет. Как только они вышли на лестницу и за ними затворилась дверь, оба монаха поспешили сказать девушке какие могли слова поддержки и утешения. Это что-то вроде удара, сказали они, они уже сталкивались с подобным раньше, и хотя не так уж легко предсказать течение болезни, этот удар довольно слабый. Чувствительность возвращается в конечности больного, герцог уже способен пошевелить пальцами затронутой руки – его правой. Сердце бьется сильно и ровно. И хотя он устал и мысли его слегка спутаны, он уже заговорил. Да, слова выходят медленно и невнятно, но со временем все выправится. Лучше не давать ему пока говорить, сказал госпитальер, и пусть он тихо полежит пару дней в постели. Если госпожа Алиса будет так добра сама поговорить с гонцом, она сможет потом успокоить своего отца. Очень важно, чтобы он пребывал в мире и покое.
– Гонец? Какой гонец? – резко переспросила Алиса.
– Так ты не знаешь? Ну да, ты ведь поднялась и вышла рано, – ответствовал аббат. – Сегодня утром из Замка Розы прискакал верховой. Герцог заперся с ним на полчаса, а то и больше перед самой службой. Я сам уже ушел в часовню, так что я его не видел. Но я не мог не спросить себя, не привез ли гонец каких-нибудь вестей, которые могли расстроить твоего отца. Брат Лука считает, они отчасти могли стать причиной удара.
Алиса почти чувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.
Дурные вести из Замка Розы? Пожар? Смерть?.
– Я должна его видеть. Пожалуйста, могу я повидаться с ним прямо сейчас? Он еще здесь?
– Да. – Они уже успели спуститься вниз и стояли у самых дверей покоя аббата. Послушник, занятый натиранием полов, немедленно поспешил прочь. – Я думаю, он отправился поесть. Госпожа Алиса, хочешь, я сопровожу тебя повидаться с ним?
– Благодарю тебя. Но… Все в порядке. Со мной все хорошо.
Ты очень добр, но я не должна отрывать тебя от твоих… – Она помедлила. Слово «обязанности» как-то не совсем подходило для галантного господина аббата.
– От моего завтрака? – улыбнулся аббат. – Тебе стоит тоже поесть, мое дорогое дитя. Я прикажу принести тебе что-нибудь в монастырскую приемную. Прими гонца там, и сможешь поговорить с ним наедине. А вот и наш человек.
***
Алиса почти ожидала увидеть Иешуа, но это был Адам, один из замковых слуг. Его вести, изложенные вкратце, были сами по себе не столь уж мрачны, но несложно было угадать, что они могли вывести из равновесия человека пожилого и склонного к тревогам.
Граф Мэдок вместо того, чтобы подождать возвращения герцога, как его о том просили, уже прибыл в Замок Розы. Он обосновался там почти месяц назад и к тому же привел с собой отряд. Вооруженные ратники, пояснил Адам, под предводительством капитана; как это ни прискорбно, они не слишком ладят с людьми герцога, и в помещениях слуг, и в конюшнях, и, если уж на то пошло, в остальных частях поместья, которое граф объезжает со своей свитой. Разумеется, и слуги, и фермеры все знают, что граф Мэдок, за которого уже все равно что сговорена госпожа Алиса, вскоре станет хозяином Замка Розы, и все же…
– Я не сговорена за него, – бросила Алиса, можно даже сказать, что отрезала. – Никаких разговоров о браке еще не было. Какие могут быть разговоры, пока герцог не вернулся домой? Граф Мэдок опережает события, но полагаю, это вполне понятно. Ну хорошо, так в чем же дело? Бельтран послал тебя с какой-то жалобой?
Бельтран был старшим домоправителем всего поместья.
– Бельтран занемог, моя госпожа. Ему не моглось уже довольно давно, и когда появился этот новый человек, Иешуа, он был только благодарен, что может передать ему дела. Очень способный малый и, похоже, знает, как управляться по хозяйству, очевидно, поработал в знатном доме.
– Да, да. Так что же плохого случилось?
– Ну, Бельтран просил нас, пока сам он прикован к постели, за всеми распоряжениями обращаться к Иешуа, и мы бы с готовностью так и поступали, но пока мой господин твой отец не вернется домой, у еврея нет никакой власти…
– Кто это говорит? Мой отец дал ему письма, когда он уезжал от нас в Замок Розы из Гланнавенты. Вы все знаете, что он приехал от герцога, и если Бельтран назначил его старшим домоправителем, у него есть вся власть, какая ему нужна. Неужели кто-то усомнился в ней?
– Граф Мэдок, моя госпожа. Он говорил о том, чтобы прогнать Иешуа. И еще некоторых из нас.
– Правда? Граф Мэдок собирается прогнать слуг людей моего отца?
– Он высказал такую угрозу, моя госпожа. И его люди слишком уж много себе позволяют в поместье. Уже есть… есть жалобы, моя госпожа.
