— Мне ничего не говорили, матушка, я сама видела.
— Что?.. Что ты видела?
— Золото этого незнакомца.
— Верно, несколько жалких луидоров.
— Тысячи луидоров, матушка, полный чемодан, и такой тяжелый, что слуга насилу его дотащил… когда слуга хотел снять чемодан с плеч, он уронил его… кожа треснула от тяжести и деньги покатились по полу…
— И ты дотрагивалась до этого золота?.. Ты брала его в руки?..
— Брала…
— Ты правду говоришь, дитя мое? — спросила больная, вдруг переменив тон и смягчив, как бы по волшебству, свой грубый и резкий голос.
— Истинную правду, — отвечала Жанна. — Кажется, матушка, я никогда вам не лгала!..
— Ну! — продолжала больная. — Ты хорошо поступила, моя милая!.. Признаюсь, сама не знаю, почему на меня нашло какое-то предубеждение против этого больного путешественника, но теперь я чувствую, что это предубеждение пропадает и что твое мнение решительно изменило мои мысли… Молод он?
— Молод, по крайней мере, так кажется.
— Хорош собой?
Жанна невольно покраснела, однако тотчас же ответила:
— Черты его показались мне очень правильными, но я видела его спящим и в то время, когда он был без чувств; притом, бледность должна очень его портить…
— Но все-таки, несмотря на это?.. — прошептала больная с настойчивостью.
— Он хорош, — сказала молодая девушка.
— Ты думаешь, что он дворянин?..
— Я в этом не сомневаюсь.
— Ты знаешь, как его зовут?..
— Слуга назвал его кавалером Раулем де ла Транблэ.
— Да пошлет Господь скорое выздоровление этому прекрасному кавалеру!.. — сказал больная со странной улыбкой. — Я помолюсь за него моей святой покровительнице…
В эту минуту постучались в дверь с улицы. Жанна подошла к окну, чтобы посмотреть. Это был Жак, вернувшийся назад с доктором. Девушка поспешила сойти вниз, чтобы отворить дверь пришедшим, и немедленно привела их к кавалеру.
Рауль проснулся в ту минуту, когда доктор, Жанна и слуга вошли в комнату. Он открыл глаза, приподнялся и обвел вокруг мутным взором, потом упал и голова его снова прислонилась к подушке, запачканной кровью. Очевидно, он не сознавал ни своего положения, ни того, где находится.
Доктор подошел к кровати, взял руку Рауля, пощупал пульс, потом развязал бинты и взглянул на рану. Девушка и слуга следовали за всеми его движениям с тревожным волнением. Окончив свой продолжительный и подробный осмотр, доктор покачал головой.
— Есть опасность? — спросила Жанна.
— К несчастью, есть, — отвечал он.
— Однако рана, кажется, не глубока?
— Рана ничего не значит и не она беспокоит меня.
— Чего же вы боитесь?
— Воспаления в мозгу…
— Ах, Боже мой! — вскричала молодая девушка, инстинктивно испугавшись этих слов, хотя и не совсем понимала смысл их.
— Да, — продолжал доктор, — потрясение было ужасное. Посмотрите на мутность и слабость взгляда, пощупайте лихорадочное биение пульса. Я опасаюсь нервной горячки, а может быть, и столбняка.
— Что же надо делать?
— Я пущу кровь.
— А потом?
— Потом мы увидим.
— Если болезнь, которой вы опасаетесь, случится, когда это будет?
— Сегодня же.
— И сколько времени продолжится?
— По всей вероятности, столбняк окончит жизнь больного в несколько часов… Нервная горячка действует не так быстро, и в продолжение девяти дней можно еще сохранять некоторую надежду.
Заметим мимоходом, что все это говорилось при Рауле, но таково было положение молодого человека, что он не мог ни слышать, ни понимать слов, доходивших до его слуха.
— Вам нужно что-нибудь? — спросила Жанна. — Может быть, я мешаю вам… скажите, и я оставлю вас одних.
— Мне нужны таз, в который я мог бы пустить кровь, и полотняный бинт, чтобы завязать руку, более ничего.
Девушка тотчас подала все, что у ней спрашивали, и вышла.
Наступила минута рассказать нашим читателям, кем были Жанна и ее мать. Наши объяснения будут довольно кратки. Лет за тридцать или тридцать пять до того времени, в которое происходят рассказываемые нами события, некто Гильйом де Шанбар, последняя отрасль фамилии, некогда могущественной, но выродившейся и почти обедневшей, получил в наследство отцовское имение Маленький Замок и несколько клочков плохой земли, принадлежавшей ему. Гильйом вступил в военную службу; но так как недостаточное состояние не позволяло ему купить полк, он прозябал в низших чинах. Поэтому мундир скоро опротивел ему, и он наконец отказался от службы. Приехав в свое имение, Маленький Замок, он проводил жизнь в том, что удил рыбу в прекрасном рукаве Сены, которая, приведя в движение огромные колеса ренкен-сюалемской водной машины, протекала перед его домом, и время от времени стрелял зайцев или кроликов в небольшом поле, находившемся возле самого его забора. Без сомнения, эти маленькие удовольствия были очень однообразны и не составляли счастья, но все-таки, в своем роде, это было счастье, и Гильйом утешался им, убаюкиваемый тихими волнами своего безмятежного существования.
Дьявол, недовольный тем, что на земле есть человек, не жалующийся на свою участь, скоро вздумал вмешаться в дела Гильйома. Чтобы нарушить спокойствие его жизни, надо было вбить ему в голову любовь. Дьявол не пропустил этого случая.
Приехав однажды в Париж, Гильйом влюбился в очень хорошенькую девушку, называвшуюся Мадленой Обри. Не говоря уже о том, что Мадлена не имела за душой ни копейки, она еще и слыла за красавицу не очень строгую в отношении добродетели. Поэтому Гильйом сначала явился к ней не как жених, а только как влюбленный, К несчастью, он имел дело с хитрой женщиной, удивительно умевшей пользоваться слабостями тех, с кем она имела дело. Мадлена тотчас поняла, какую пользу может она извлечь из чрезмерного простодушия доброго Гильйома. Первый раз в жизни представлялась она жестокою; и в то же время, как это необыкновенная жестокость ставила ее в мыслях Гильйома на пьедестал высочайшей добродетели, хитрая девушка раздувала в нем огонь страсти замысловатым, но опытным кокетством. Сети были расставлены очень искусно. Гильйом должен был попасть в них и действительно попал. Не прошло и трех месяцев, как он предложил Мадлене Обри свое звучное имя, твердую руку и Маленький Замок, который мы уже знаем. Все это, разумеется, было принято. Мадлена Обри сделалась госпожою де Шанбар.
В одно время с этой женщиной несчастье вошло в дом бедного Гильйома. Мадлена сочетала в себе все пороки: гордость, беспорядочность, жажду к удовольствиям и разврату, а Гильйом был и слишком слаб и слишком влюблен, чтобы постараться положить преграду этим дьявольским страстям. Земля, принадлежавшая к Маленькому Замку, скоро была заложена, и потом мало-помалу перешла в другие руки.
