В готовности присоединиться к своим солдатам и руководить стычкой, Страйкер начал двигаться в сторону плотной массы тел, видневшейся впереди. Войска парламента уже накатились на его беспощадных пикинеров, и он почувствовал прилив гордости. Но не успел он пройти и нескольких шагов, как столкнулся с новым вызовом. Двое синемундирников оторвались от своего подразделения и в этой свалке приближались к нему с обеих сторон, пытаясь зайти с флангов. Человек справа был среднего телосложения, но со диким и вселяющим страх взглядом, как у зверя в клетке. Он сжимал в побелевшем кулаке тонкий клинок, держа его на уровне лица Страйкера. Другой был громилой, размахивающим половиной сломанной пики. К несчастью для Страйкера, это была половина с окровавленным грозным наконечником.
Страйкер был уверен, что справится с одним противником, но вряд ли с двумя, учитывая его усеченное зрение. Решив, что обретет кураж, сразившись с громилой, Страйкер выбрал его первой целью.
Тот ухмыльнулся красными зубами и ткнул в пространство между ними половиной пики. Он еще находился слишком далеко от Страйкера, чтобы причинить какой-либо урон, но просто прояснил намерения.
Страйкер поднял шпагу, держа ее высоко, словно собираясь рассечь надвое голову громилы. Как он и предвидел, тот приготовился отразить удар, пока его низкий спутник, ощутив облегчение от того, что ему не придется немедленно вступить в схватку с капитаном, совсем чуть-чуть опустил шпагу. Через мгновение Страйкер упал на колени и перекатился, оказавшись перед низким соперником. Он бросился на него, как гадюка на жертву, и вонзил клинок глубоко в пах. Всё произойдет быстро, Страйкер это знал, потому что уже много раз убивал таким образом. Ему рассказали, что таким способом дрались римские легионеры, и легко было понять, почему. В паху находились важные артерии, и человек за минуту истекал кровью.
Обратив всё внимание на громилу, Страйкер увидел, что тот уже отступает. Уродливая ухмылка превратилась в обеспокоенный взгляд, когда капитан молнией вскочил на ноги. Огромный круглоголовый говорил себе, что это будет легкая добыча, что офицер-роялист тощ и неповоротлив, да к тому же одноглазый, этот глупый поклонник короля-паписта, и он подходящая жертва для резни. И вот теперь с каждым хищным движением, сделанным с хорошо отработанным выражением чистой и холодной ярости на лице, Страйкер инстинктивно понимал, что уверенность врага тает. На гладковыбритом лице капитана виднелись многочисленные старые шрамы, а то место, где когда-то находился левый глаз, стала просто бесформенной и отвратительной массой плоти. Громила глядел на эту кривую глазницу со страхом, делая над собой усилие, чтобы смотреть на здоровый глаз. Страйкер же заглянул в него своим серебристым глазом, будто видел насквозь, так что круглоголовый узрел собственную смерть.
Страйкер хотел махнуть шпагой, но знал, что длинная пика проткнет его до того, как он успеет приблизиться. Спокойно. Спокойно. Пусть сделает первый шаг.
Громила потерял присутствие духа. Он взмахнул деревянной пикой, как дубиной, и злобно заревел, нацелившись пикой в голову роялиста. Но его движение он заметил слишком поздно. Противник пригнулся под ударом, перекатился по кровавому снегу и вскочил в нескольких дюймах, как акробат. Мир перевернулся.
Страйкеру потребовалось три попытки, чтобы выдернуть клинок из глотки громилы, но как только ему это удалось, хлынула кровь, и труп рухнул на землю, как поваленный дуб.
Страйкер повернулся к своим солдатам. Схватка пикинеров опять остановилась. Это было решающее мгновение, когда давка могла перейти в стычку, в рукопашную, когда отбрасывались пики и вытаскивались клинки.
Добравшись до строя, Страйкер увидел, что его люди колеблются. Они показали всё, на что были способны, в самом начале схватки, но теперь усталость начала сказываться. Пики в центре давки теперь стояли вертикально, торчали в небо, пока передние ряды толкали друг друга грудью, так что не хватало места, чтобы поставить древки горизонтально. В центре был тот еще адок. Солдаты вытащили кинжалы, потому что длинные клинки было не развернуть в этой смердящей агонизирующей свалке. Люди кололи друг друга или кусали, пинали и бодались, как бараны на поединке. Что угодно, лишь бы свалить противника.
С одной стороны беспорядочной свалки Страйкер заметил офицера в коричневом мундире, руководящего круглоголовыми. Убрав шпагу в ножны, Страйкер нагнулся, чтобы подобрать брошенную пику из быстро замерзающей слякоти, добраться до задних рядов своих войск и оказаться в левом заднем углу построения. Офицер противника был с той же стороны, пристально следя за своими солдатами. Он не заметил Страйкера, пока не стало слишком поздно.
Офицер умер быстро. Пика прошла через непокрытую доспехами грудь и вышла из спины в ошметках плоти и костей. Как Страйкер и надеялся, натиск круглоголовых немедленно ослабел. Солдаты неуверенно переглядывались, потеряв командующего офицера. Сержанты продолжали мерзко орать, но никакие словесные угрозы не могли пересилить опасность, исходящую от почти сотни надвигающихся вражеских солдат.
Через несколько мгновений давка совсем ослабла и начиналась рукопашная. Пики в панике были отброшены, и синемундирники начали разбегаться перед солдатами Страйкера. Тот наблюдал за схваткой еще несколько секунд, дав возможность своим солдатам выместить злость на побежденных врагах, но вскоре приказал отступить. Войска парламента бежали к Кинтону. Теперь не время бросаться за ними в погоню.
- Мистер Скеллен, - сказал Страйкер, когда его люди перестроились, - прошу, отведите этих мерзавцев обратно к сэру Эдмунду. Скажите ему, что для одного дня с них достаточно.
- Драгуны, сэр! - крикнул мушкетер откуда-то из рядов справа.
Прапорщик Бёртон хромал, опираясь на расщепленную алебарду, как на трость.
- Привести коня?
- Нет, не сейчас, - покачал головой Страйкер. - Они не станут нас атаковать - становится слишком темно. Ублюдки даже не построились для атаки. Они просто хотят удержать позицию. Капитан повернулся старшему барабанщику с бочкообразной грудью. - Сигнал к отступлению.
- Если им нужно это забытое богом поле, пусть забирают, - сказал он устало, когда рота организованно отступала, шаг за шагом и лицом к врагу, повинуясь знакомому призыву барабана. - Отступаем.
По скалистым холмам прокатился гром. Мальчик, игравший на снегу с младшими сестренками, покосился на небо. Его мать, овдовевшая прошлым летом во время эпидемии лихорадки, выкосившей население этой части города, выскочила из лачуги, чтобы забрать своих детишек. Пока его конвоировали домой, мальчугану пришло на ум сравнение с курами, которых они держали дома. Его мать точно так же бегала взад-вперед, предостерегающе кудахтала, размахивая руками и бранясь.
