– Думал или любил? – безжалостно уточнил Ахилл, опрокидывая свой кубок и вновь берясь за кувшин.
– Думал, что люблю, – голос Гектора на сей раз прозвучал твердо. – Тогда я и не знал, что такое любить... Я радовался, что завоевал неприступную царицу амазонок. Это были несколько безумных и великолепных дней и ночей! Мы с Пентесилеей отдавались друг другу, забыв на время обо всем! Потом я вспомнил, что должен возвратиться в Трою, и предложил ей поехать со мною. Но она отказалась. Ты слышал, наверное, как строги их законы. Чтобы выйти замуж не на время, а навсегда, амазонка должна сначала получить разрешение всего племени. Потом ее избранник должен выдержать специальное состязание с амазонками...
– Неужели ты бы его не выдержал? – искренне изумился Ахилл.
– Не в этом дело... – Гектор смущенно отвел глаза. – Я сказал ей, что на это ведь нужно еще несколько дней, а у нас война, и... На самом же деле я просто не знал, так ли хочу этого... А она... Она и мгновения не усомнилась во мне! Она готова была ждать годы! И поклялась, что выйдет за меня замуж, как только это будет возможно. Тогда и я думал, что, если не будет всех этих препятствий, то я женюсь на ней... Я... Ах, разве я сейчас помню обо всем, что тогда думал!
– А что было потом? – спросил базилевс.
Гектор отломил еще кусок от тушки цесарки, которую уже наполовину уничтожил, и нечаянно откусил так много, что тут же подавился и закашлялся.
– Осторожнее, обжора! – возмутился Ахилл – Для твоего горла это совершенно недопустимо...
Он хлопнул троянца ладонью между лопаток и тут же испугался еще сильнее.
– Я не сделал тебе больно?
– Нет! – Гектор запил мясо глотком вина и перевел дыхание. – Ты удивительно умеешь рассчитывать свою силу.
– Этому я еще в детстве научился. – Пелид вздохнул. – Не то ломал бы все, к чему ни прикоснусь. Думаю, тебе приходилось учиться тому же – ты ведь тоже во много раз сильнее самых могучих воинов... Но ты мне не ответил.
– Что? Ах, да! Что было потом... Потом ахейцы... потом вы взяли Фивы. Погиб фиванский царь и его сыновья. Ты ведь знаешь, этот город был частью Троянского союза и полностью подчинялся моему отцу, но от старых времен там остался царствующий род, и Приам не возражал против того, чтобы глава города по-прежнему назывался царем. Андромаха – одна из дочерей царя Фив. Во время штурма города женщины с детьми, старики, жрецы храмов ушли в горы, и потом им удалось тайком пробраться в Трою с той стороны, где нет ахейских лагерей. Уцелевшие фиванцы были потрясены гибелью города и своих родных. Им стоило большого труда прийти в себя. Андромаха осталась совсем одна, ее мать умерла за два года до того, старшая сестра уже несколько лет замужем далеко, в чужих землях, а младшая в день гибели города пропала – или ее убили, или, что вернее всего, она сгорела при пожаре. Моя мать взяла Андромаху к нам во дворец. Вот тогда-то я ее и увидел! Увидел и понял, что никогда прежде не любил женщину...
Говоря это, Гектор весь вспыхнул и словно засветился. Его губы тронула улыбка, лицо стало таким мягким и светлым, что сразу показалось почти юным.
– Знаешь, Ахилл, – он опустил голову, будто признавался в чем-то недозволенном, – я ведь действительно до нее никого не любил. Все эти детские и юношеские влюбленности меня не коснулись. Лет с пятнадцати я часто захаживал в отцовский гарем – отец не возражал, тем более, что сам уже много лет знал только царицу Гекубу. Бывали у меня и всякого рода приключения, но я всегда знал, что это быстро пройдет. Только вот с Пентесилеей чуть не попался... Однако то, что случилось, когда я встретил Андромаху, это... Это стал уже не я, понимаешь? И все эти четыре года, что я зову ее своей женой, это совсем другие годы, другая моя жизнь! Даже непонятно – война, смерть, слезы и страх, а мы так возмутительно счастливы!
– А что сказала Андромаха, узнав про Пентесилею? – спросил Ахилл.
– Что ты! Она не знает о ней! И я все эти годы страшусь даже мысли о том, что узнает.
– То... То есть как это? – опешил Пелид. – Ты не сказал ей?
– Нет, – Гектор покраснел и поспешно проговорил: – Она не простила бы, если бы узнала, что я дал слово жениться на другой.
– Не простила бы?! – ахнул Ахилл, – Ты, великий Гектор, боишься упреков женщины?!
В ответ троянец лишь покачал головой.
– Это не то, что ты думаешь. Я боюсь, что она перестанет мне верить.
Ахилл немного помолчал, затем пожал плечами.
– Этого я не понимаю. Но я много чего не понимаю, потому что последние без малого двенадцать лет ничего не вижу, кроме войны. Дай твой кубок, я наполню его. Пью за твою жену!
– Благодарю тебя! – Гектор поднял кубок и залпом выпил вино. – А теперь наливай снова! Не смотри на меня так – я не пьяница, даже в праздники я пью очень мало. Спроси, кого хочешь.
– Сейчас сбегаю в Трою и кого-нибудь спрошу, – усмехнулся герой. – Но сегодня ты пьешь, как сатир из свиты Диониса. И я с тобой вместе...
– Сегодня у меня будто все впервые! – воскликнул Гектор. – И это солнце, и ручей, и вино... За тебя, Ахилл! Я пью за тебя!
– О, боги, если бы кто-нибудь это услышал... – прошептал базилевс.
И произнес вслух:
– Что же, раз так... Будь здоров, Гектор! Я совершенно не умею лгать, хотя в последнее время мне приходится это делать. Но если бы я сказал, что нас с тобой ничто не связывает, я солгал бы слишком очевидно... Это похоже на безумие, но это есть, и тебе, скорее всего, так же странно об этом думать, как и мне. Ты убил единственного моего друга, я, вероятно, чуть не половину твоей родни... Ни у кого нет больше прав на ненависть, чем у тебя по отношению ко мне, и у меня по отношению к тебе... И вот, мы сидим рядом и оба понимаем, что стали друг другу близки. Я не знаю, как это произошло, но этого уже не изменить. Будь здоров, Гектор! Ого, а кувшин-то почти пустой...
Базилевс наполнил кубки вновь, но на этот раз оба героя долго молчали, бесцельно следя за изумрудными стрекозами, реющими над поверхностью воды.
– Мне вдруг показалось, что это было страшно давно... – прошептал Гектор. – Наша ненависть, смерть Патрокла, твое копье...
Из чащи леса на том берегу запруды с шумом выпорхнули несколько птиц, и Ахилл мгновенно напрягся, всматриваясь и вслушиваясь. И в следующий миг радостно вскрикнул:
– Тарк!
Огромный золотистый пес выскочил на берег, тремя прыжками одолел брод выше по течению ручья и радостно кинулся на грудь хозяину, который при его появлении быстро поднялся на ноги.
Следом за Тарком из леса выбежала Андромаха, тоже вошла в ручей, оступилась, потеряв брод, со смехом упала в запруду, и, когда течение вынесло ее почти на середину, уверенно, по-мужски поплыла к берегу. Ахилл выловил ее из воды и с торжествующим воплем принес прямо в объятия Гектора, от радости на миг утратившего дар речи.
