Одиссей посмотрел на толпу, окружавшую Елену. Как они могут надеяться, что она когда-то будет принадлежать им? Но, наблюдая за тем, как девушка принимает комплименты, за ее безупречными чертами лица, легкими кивками или насмешливыми улыбками, даже зевками, царевич не мог винить соискателей в том, что они хотели дочь Тиндарея. В царевне было что-то волшебное, превосходившее чисто физическую красоту, которой она обладала в избытке. Привлекательность частично заключалась в неуловимости, насмешке над их стараниями. Девушка бросала им вызов — а ну, попробуйте получить меня!
Некоторые смотрели на нее, как на вепря, на которого нужно охотиться, или на кобылу, которую требуется объездить. Другие просто впадали в отчаяние. Но никто не получил ничего, кроме ее презрения. Из них только один Одиссей не питал никаких надежд на то, что она достанется ему. Поэтому он откинулся на скамье, наблюдая, как другие преклоняются перед Еленой.
Потом ее скучающий взгляд оторвался от группы, взявшей ее в кольцо, ушел в сторону и неожиданно упал на него.
В то же мгновение Одиссей почувствовал, как его до самого сердца пронзило неожиданное осознание ее красоты. Все его планы игнорировать Елену и пытаться заключить союзы с претендентами на ее руку рассыпались. В то мгновение, когда ясные голубые глаза смотрели на него, он сам заглянул к себе в сердце и спросил, что ценит больше всего. Откажется ли он от Итаки ради Елены? Казалось, она спрашивала именно об этом… Забудет ли он свою семью и друзей, чтобы быть рядом с ней?
И Одиссей знал, что ответом будет «нет». Чары рассеялись, царевич ответил на вызов. Елена проверила его, нанесла ему урон, почти разгромила. Но спасла его только любовь к дому.
Теперь Одиссей понял, что в этой женщине самое сильное и опасное. В это мгновение до него дошло: она, вероятно, смотрела таким образом на каждого претендента, ставя под вопрос личные ценности каждого и ломая всех по очереди. Царевич освободился от ее взгляда, который сковывал, он осмотрел зал в поисках соотечественников. Наконец, сын Лаэрта разглядел их в толпе и с удивлением увидел своенравную дочь Икария Пенелопу рядом с ними.
— Ты — занятный человек, Одиссей, — сказал Тиндарей, сидевший рядом с ним. Он, Икарий и Одиссей были единственными, кто не поднялся со своих мест, чтобы поприветствовать царевну. — Ты преодолел половину Греции, столкнулся со многими опасностями, чтобы увидеть мою дочь, а теперь просто сидишь и не говоришь ни слова. Вероятно, у вас на Итаке в ходу странные обычаи.
Услышав слова мужа, Леда посмотрела на Одиссея. Ее это забавляло, что читалось по глазам.
— Какой претендент игнорирует женщину, на которой страстно желает жениться?
— Может, он не хочет на мне жениться, — сказала Елена. Она шагнула на широкое возвышение и встала перед Одиссеем.
— Тогда зачем мне появляться здесь, госпожа? — ответил он, склоняя голову.
Женихи снова заняли свои места за столом, не отводя глаз от царевны. Остался стоять один Агамемнон, который украдкой бросал взгляды через зал на Пенелопу. Елена тоже села, неотрывно глядя на Одиссея. Плащ ее распахнулся, взору представилось тончайшее платье, скрывавшееся под ним. Поражало то, что человеческие руки смогли выткать такой тонкий материал. Но девушка оказалась более чем достойна столь прекрасной работы. Материал напоминал легкий туман, сквозь него то и дело просвечивало голое тело, которое очаровывало и сводило с ума.
А Елена уставилась на Одиссея, предлагая ему вызывающий мучения выбор между ее лицом и телом. Он не выбрал ни то, ни другое, а вместо разглядывания царской дочери подозвал раба, чтобы тот снова наполнил его кубок.
— Откуда ты приехал, Одиссей? Ты такой же могущественный и богатый, как Диомед?
При упоминании его имени (и первом признании Елены в том, что она его заметила), Диомед расправил плечи и выпрямил спину. Благородная натура покорителя Фив не позволяла сердиться на Одиссея за то, что царевна уделяла ему внимание, хотя он и завидовал сопернику.
— Или ты один из менее важных особ царской крови, который надеется усилить мощь своей страны путем женитьбы на дочери спартанского царя?
— Одного из царей, — напомнил ей Одиссей, чувствуя, что все глаза смотрят на него. — Теперь отвечаю на первый вопрос. Я с Итаки. Что касается твоих второго и третьего вопросов, то я — гораздо менее важная особа царской крови. Что касается брака ради силы и власти, то сомневаюсь, что человек в моем положении сможет далеко зайти с великой Еленой Спартанской.
Пока он говорил, Елена коснулась своей ступней его накаченных мышц ноги, она легко погладила его кожу своими пальчиками. Это очень искушало. Плащ раскрылся еще сильнее, показалась еще большая часть ее тела. Одиссей понял, что провокационные манеры многократно опробованы, что им очень сложно сопротивляться. Но Лаэртид почувствовал, что это только фасад, а не настоящая Елена.
— Но зачем человеку преодолевать огромный путь с острова в Ионическом море, чтобы поухаживать за спартанской царевной, которую он никогда не видел раньше, и на которой не надеется жениться?
Одиссей удивился, что она знает про Итаку. Его еще больше заинтриговал намек на то, что он приехал в Спарту не из-за нее. Елена это поняла! Внезапно он сам почувствовал, что девушка, невзирая на молодость, обладает умом, не уступающим ее поразительной красоте. Ему необходимо проявлять с ней осторожность.
Еще важнее было не поддаться шарму девушки, которой Зевс уже определил другого мужа. Какие бы ни были причины для ее флирта с ним, Одиссей не мог позволить ей отвлечь себя от главной цели. А ведь он мог и на самом деле ее привлечь. Или же она руководствовалась какими-то корыстными мотивами и обманывала его?
— Я живу в небольшой стране, удаленной от самых могущественных и сильных государств в центре Греции, — ответил он. — Мы ведем простую и беззаботную жизнь. Но если человек живет в подобном краю, ему необходимо покинуть свои границы, чтобы узнать мир и набраться опыта. Когда я услышал, что самую красивую женщину в Греции выдают замуж, то решил, что сам хочу на нее посмотреть. Не ожидал, что она сама проявит какой-то интерес к островному царевичу. Это до сих пор меня удивляет. Но нет вреда от почитания земного божества.
— Под твоей суровой внешностью скрывается прекрасный характер, — заметила Елена. — Думаю, что могла бы быть счастлива на Итаке, если на ней рождаются мужчины, умеющие так хорошо говорить.
Одиссей уже собрался сказать, что ее будут рады там видеть, а ее присутствие превратит каждого итакийца в аэда, но только собрался открыть рот, как к ним присоединилась Клитемнестра.
