арестовал его. Все наличные документы, удостоверявшие измену Иоанна, были представлены «регентскому совету» и всем оперативно собранным епископам, графам и баронам, пребывавшим в городе. Архиепископ Губерт Кентерберийский, ставший на Рождество королевским юстициарием, был человек деятельный и решительный. Как коротко и емко пишут историки Лависс и Рамбо: «Как архиепископ, он отлучил его (Иоанна. –
Е. С.) от Церкви; как юстициарий, он объявил его виновным в нарушении вассальной клятвы; как наместник короля, он пошел против него с войском и отнял у него замки». Казалось, Иоанн растоптан начисто и выведен из игры; его даже лишили титула герцога Ланкастера.
Вдобавок император Генрих, освобождая в Майнце Ричарда 2 февраля 1194 г. в присутствии Элеоноры, архиепископа Готье Руанского, Лоншана, епископа Саварика Батского, а также майнцского архиепископа Конрада Виттельсбаха и герцога Леопольда Австрийского – показал ему письма с щедрыми предложениями его врагов, послы которых присутствовали на той же церемонии, растянувшейся до 4-го числа. Несомненно, они уведомили своих хозяев о том, что их надежды оказались тщетными. Можно полагать, что Филипп получил известия первым, потому что продублировал их Иоанну в одном из самых знаменитых писем в истории: «Берегитесь! Дьявол спущен с цепи!»
Статуя Филиппа II Августа в Версале
При этом Генрих не отказал себе и в другом низменном удовольствии, заставив Ричарда унизиться до принесения ему вассальной клятвы. Сложно сказать, собственное ли благоразумие заставило льва подобрать свой хвост и не рычать, однако Р. Перну полагает, что именно мудрый совет его матери Элеоноры заставил его подчиниться этому требованию – в конце концов, главным было вырваться отсюда, а потом – пусть Генрих требует, что хочет, когда Ричарда уже не будет на континенте… Король вручил императору вместо короны свою кожаную шапку, которую тот сразу же ему и вернул. Также предусматривалась ежегодная уплата Ричардом 5000 фунтов. Положительной стороной договора мог бы стать титул короля Прованса, как о том пишет Ж. Флори. Таким образом, Ричард был бы вассалом Генриха, как король Прованса, и в то же время сам Ричард становился бы сюзереном тулузских графов, осуществив давнюю мечту своей матери о владычестве над Тулузой. Тем не менее вассальная присяга в итоге была принесена за Англию.
«Дьявол» тем временем особо не спешил, наслаждаясь триумфом, оказываемом ему и его матери по пути следования по Рейну в Кельн и Антверпен. Пока король дожидался попутного ветра, могло произойти весьма неприятное дело, если доверять слуху, переданному Уильямом Ньюбургским – хронист и сам не скрывает, что так «говорят» (пер. с англ. – Е. С.): «Как говорят, император раскаялся в том, что отпустил его (Ричарда. – Е. С.), и решил вернуть обратно в заточение, приговорив к вечному заключению. Ибо как фараон и египтяне в древние дни, [сердца] которых Бог ожесточил, сожалели о том, что, хоть и вынужденно, отпустили народ Божий, который они держали в рабстве, и сказали: “Что это мы сделали? Зачем отпустили Израильтян, чтобы они не работали нам?” [97] Итак, этот вероломный император и немцы, после того, как с запоздавшим милосердием отпустили христианского короля, которого они держали в долгом одиночном заточении исключительно из-за мерзкого барыша, сказали: “Что это мы сделали? Зачем отпустили опасность для мира, тирана неимоверной силы и исключительной кровожадности? Вот, он был предан и передан в наши руки низкими служителями; они и сейчас выступают против него и препятствуют ему вернуться на родную землю, и он, несомненно, ожидает уже испытанной им опасности. Пусть же вернется к своим цепям, и более освобожден уже не будет”».
Ричарда вовремя предупредили, и посланные Генрихом для его ареста люди опоздали; в отместку император сделал условия заключения знатных английских заложников (среди которых находились как минимум 2 епископа, два внука Элеоноры – дети Генриха Льва, и брат Беренгарии Наваррской) очень суровыми. Возможно, напоследок Генриху именами Филиппа и Иоанна была предложена еще большая сумма, так что он раскаялся и совсем «потерял лицо»; может, это хронист добавил остроты в свое повествование, «украсив» его слухами. Так или иначе, 13 марта Ричард с Элеонорой высадились в Англии, в Сэндвиче; потом король поклонился мощам Фомы Бекета и начал водворять порядок в стране. Надо сказать, что большая часть дела уже была сделана архиепископом Губертом до его прибытия, теперь же некоторые еще державшиеся замки Иоанна сдавались при одном виде законного государя, хотя порой бывали и кровавые эксцессы – впрочем, единичные. Хватило двух недель, чтобы все успокоить. Иоанну было предписано явиться на королевский суд до 10 мая под угрозой объявления изменником, лишения всякого права на престолонаследие и изгнания из страны. Опасаясь худшего, принц не явился и постарался затаиться; даже неизвестно доподлинно, где он в это время скрывался; полагают, что у Филиппа.
Уильям Ньюбургский пишет (пер. с англ. – Е. С.): «Когда все так счастливо закончилось, благостью Божией, король вернулся домой и с большой радостью отметил торжество Пасхи (10 апреля) в Саутгемптоне, с большим собранием своей знати; а в восьмой день по Пасхе (17 апреля), смывая с себя бесчестье плена, он явился в Винчестере, словно новый король, сияющий диадемой своего государства». Этот пассаж, кажущийся несколько темным, на самом деле очень важен для нашей истории, ибо под туманными словами хрониста подразумевается акт огромной политической важности: действительно, аннулируя свое унижение перед германским императором, Ричард по совету королевы-матери устроил торжественную церемонию повторной коронации в церкви Св. Свитина, ясно показывающую всему миру суверенитет Ричарда над своим государством [98]. Ричарда короновал архиепископ Губерт Кентерберийский в сослужении архиепископа Иоанна Дублинского и епископов Ричарда Лондонского, Гилберта Рочестерского и Вильгельма Илийского, т. е. Лоншана, и также епископов Дарэмского, Линкольнского, Чичестерского, Эксетерского, Херефордского, Вустерского и Бангорского. Сначала Губерт дал Ричарду в левую руку золотой жезл с орлом, а в правую – скипетр, после чего возложил корону. Одним из трех церемониальных меченосцев выступил сам шотландский король Вильгельм Лев, двумя другими были графы Гамелин де Варенн и Ванульф Честерский. Короля сопровождали по его бокам Лоншан и Ричард Лондонский. Шелковый полог над королем несли на копьях графы Роджер Норфолкский, Уильям Омальский, Уильям Солсберийский Длинный Меч (брат Ричарда по отцу) и Уильям де Феррерс. Другой незаконный сын Генриха II, архиепископ Йоркский Джеффри, накануне поссорился с Ричардом по церковно-местническим вопросам и на коронацию вообще не явился. Напротив восседавшего на троне сына, в северной части хоров храма, стояла блистательная Элеонора со своей свитой. А о королеве Беренгарии, все еще не добравшейся до Англии (она пребывала пока в Риме с Иоанной, сестрой Ричарда), как-то, видимо,
