А дождь колотил все сильнее, разбиваясь о скользкие камни сверкающей радугой брызг. Блистала молния, раскатами прокатываясь по небу, грохотал гром; редкие прохожие торопливо крестились и спешили поскорее убраться с улицы. А по мостовой… по мостовой текла самая настоящая река – бурная, темно-коричневая, грязная.
– Ну и ну, – с опаской глядя на небо, посетовал Митрий. – Эх, и попали же мы с тобой, Проня!
– Это еще не попали, – усмехнулся тот. – Успели, вон, спрятаться… Э, смотри-ка, кто-то еще сюда бежит! Босиком! А вымок-то весь, бедолага…
– Да это же Жано! – присмотревшись, узнал Митька.
И в самом деле, юный оборванец со всех ног мчался под арку. Добежав, перевел дух, выругался и, увидев знакомые лица, радостно улыбнулся:
– Ну и дождина, клянусь Пресвятой Девой! Давненько такого не было.
Вода стекала с парня ручьем, начиная с черной, с оборванными опущенными полями шляпы и копны спутанных длинных волос, однако в серых глазах блестел задор, видать, не очень-то напугал Жано этот дождик.
– Ты бы снял одежку-то, выжал, – посоветовал Митрий, на что оборванец лишь покрутил головой:
– Зачем? Дождь-то теплый – заодно и помоюсь, а потом уж на солнышке высохну. А вы как здесь? Гуляли?
В ожидании окончания ливня Жано явно был настроен поболтать, чем тут же воспользовался хитрый Митька:
– Жано, а ты привратника Юбера давно знаешь?
– А что вам до него? – настороженно переспросил гаврош.
– Так он же теперь наш друг! Ты не знал?
– Н-нет. – Мальчишка быстро вскинул глаза. – А что, вы все-таки подружились?
– Как раз от него сейчас и идем, от Юбера, – подбоченился Митрий. – Были в гостях. Завтра снова пойдем… можешь и ты зайти, коль Юбер тебя жалует.
– Забавно, – неожиданно улыбнулся Жано. – Были вроде враги, бились друг с другом и вот – на тебе, подружились.
– Юбер – хороший человек, – одобрительно заметил Прохор. – Рад, что мы с ним познакомились.
– Вы иностранцы? – Юный клошар с любопытством прищурил глаза.
Митрий шмыгнул носом:
– А что, заметно?
– У тебя – нет. – Жано покачал головой, от чего во все стороны полетели брызги. – А вот он…
– Я – поляк, – усмехнулся Прохор.
– А вообще, мы учимся в университете. В Сорбонне. – Митрий горделиво приосанился.
– В университете?! – присвистнул Жано. – Ну, надо же! То-то я и смотрю – с чего б это вы с Юбером спелись? Он ведь тоже из бывших студентов, ученый. Иногда такое рассказывает… земля говорит – шар! Слыхали?!
– Само собой.
– А я его спрашиваю, ежели земля – шар, так отчего ж тогда люди с нее не сваливаются? А он только смеется.
– Что земля – шар, это еще полдела, – усмехнувшись, заявил Митрий. – А вот не рассказывал ли Юбер, что она вращается вокруг солнца, а не наоборот, как это многим кажется?
– Земля? Вокруг солнца? – Оборванец был поражен. – Да быть такого не может! Хотя, да, помнится, Юбер как раз что-то подобное и говорил. Неужто такому в университетах учат?
– Ну, не во всех. – Митрий передернул плечами. – И не всех, только особо одаренных, как вот мы с Прохором. Хороший парень Юбер, только вот почему-то слишком часто молится, грехи, что ли, замаливает?
– Часто молится? – Жано недоумевающе хлопнул ресницами. – Вот уж чего не замечал, того не замечал. Юбер и к мессе-то редко ходит, говорит, что некогда.
– А ты частенько к Юберу захаживаешь?
– Да так, иногда. – Мальчишка неожиданно вздохнул. – Обычно зимой. Он меня не гонит, подкармливает, когда паломников мало. Да и самому веселей, у нас ведь здесь очень скучно, особенно в холодные да дождливые времена.
– И давно ты здесь, на горе?
– Лет с пяти, – пожал плечами Жано. – Меня тетка сюда привела… тут и бросила. А раньше мой отец жил в Лионе, и дед там же жил. Они были нищими – отец и дед, и, говорят, прадед. Прадед просил милостыню у городского собора, выстроил хороший дом, дед потом пристроил к нему еще один этаж, а отец и все мои родичи умерли от чумы. Дом за долги забрали… Не повезло. А ведь как хорошо жили! Ничего, я здесь тоже деньги откладываю – когда-нибудь куплю дом.
– Дом? – удивился Митрий. – А что, так много подают?
– Как когда, – философски заметил оборванец. – В теплые времена – не жалуюсь.
– А что Юбер, он давно здесь?
– Да года два уже. Он очень хороший человек, очень.
– И – наш друг, – с улыбкой поспешил добавить Прохор.
Ливень между тем прекратился так же внезапно, как и начался, поднявшийся верховой ветер утащил за горизонт тучи – изумрудно-зеленые, темно-фиолетовые, малиновые, и на чисто вымытой сверкающей лазури неба вновь засияло солнце.
– Ну, вот и славно, – довольно улыбнулся Жано. – Пойду на террасу, обсохну.
– Придешь завтра к Юберу?
– Может быть, и приду.
Махнув рукою, гаврош, поднимая ногами брызги, пошлепал к лестнице прямо по лужам и мокрой от дождя мостовой. В лужах радостно отражалось солнце.
Иван был теперь рад, что не успел передать ребятам письмо, написанное Катериной для Юбера. Чем дальше, тем сильнее интересовал его этот странный привратник, особенно в свете новых, сообщенных Митрием сведений.
Оказывается, привратник Юбер хорошо знаком с гелиоцентрической системой мира. Это первое. И не очень-то часто посещает мессу. Это второе. Значит, он вовсе не является ревностным католиком – и это третье.
Тогда вопрос – кто читал молитву? А тот, кто содержится в подвале, под каморкой привратника! Узник! Вот он, тридцать третий обитатель аббатства! Ну, больше-то некому, если все это не почудилось Митьке. И – судя по молитве – этот томящийся в темнице узник как раз добрый католик, в отличие от того же Юбера.
Зачем католическому аббату держать в заключении доброго католика? За какие такие провинности? Юбер, привратник Юбер – вот ключ к этой тайне. И что про него известно? Появился в аббатстве два года назад. Отличный кулачный боец. Умен. Хорошо образован. Явно не фанатик католической веры. Гугенот? Вряд ли, слишком любит славу: не любил бы, не бился – это грех. И еще – Юбер явно неравнодушен к Катерине, чем можно – и нужно – воспользоваться.
– Да вообще-то с появлением Юбера здесь, в монастыре, думаю, тоже не все чисто, – положив на спинку кровати обутые в башмаки ноги, задумчиво заметил Митрий. – Он ведь явно учился в университете, может быть, даже в Париже – слишком уж жадно про него слушал. И что-то такое произошло два года назад, что-то такое случилось, что заставило Юбера бежать из столицы и скрываться теперь здесь. Полагаю, что Юбер – вовсе не настоящее его имя.
– Так ты думаешь, привратник – аристократ? – Иван повернулся к приятелю.
