И пошел прочь.
А господин Феро тем временем говорил племяннику:
— В этот раз он нас переиграл — что ж, подождем.
— Право же, — ответил господин де Сен-Совер, — он совершенно не похож на преступника.
— Так что ты в это не веришь?
— Признаться, сильно сомневаюсь.
— Ну что же, — ответил господин Феро, — подождем еще пару дней да и спросим, что стало с маляром Рабурденом. Он пропал, и никто о нем ничего не знает.
Они вернулись в Ла Пулардьер, не подозревая, что Патриарх назначил встречу Николя Бютену, обронив по дороге носовой платок.
XVIII
Николя Бютен — человек, которого никто здесь не знал, — сам очень хорошо знал места, где орудовали черные грешники.
Когда собралась их страшная банда, они условились о некоторых знаках.
Если кто-нибудь из черных братьев шел с открытым лицом, он оставлял для товарищей след, что проходил здесь.
Платок, подобранный Николя Бютеном, означал, что Патриарх хотел поговорить с ним.
Вот только уехал Патриарх уже больше часа назад.
Где же он теперь был?
Этого платок сказать уже не мог.
Но увидев его, Николя Бютен стал внимательней смотреть на деревья вдоль проезжей дороги, уходившей вдаль от Ла Пулардьера.
Шагов за сто от того места, где лежал платок, он заметил сломанную ветку.
"Так! — подумал он. — Близко ли, далеко ли, а я его найду".
И пошел дальше по дороге.
Вскоре он увидел еще одну сломанную ветку, висевшую у самой земли.
"Ага! — подумал он. — Должно быть, ждет меня в "Черном голубе".
"Черным голубем" назывался уединенный трактир по дороге в Маноск — тот, где некогда черные грешники устроили себе штаб-квартиру.
Николя прошел еще немного, но сломанных веток больше не было.
"Так и есть, — подумал он. — Патриарх в "Черном голубе".
Он сошел с проезжей дороги, свернул прямо в виноградник, чтобы срезать путь, за десять минут прошел целый километр и увидел за деревьями крышу "Черного голубя".
Было часов одиннадцать вечера.
Николя Бютен подошел к трактиру и увидел у дверей распряженную тележку.
Это была тележка Патриарха.
Залаяла собака, но в доме никто не шелохнулся. Там было темно.
Николя прошел еще несколько шагов.
Тут он услышал крик, похожий на тот, что издает филина.
Крик раздался из виноградника, начинавшегося за домом.
"Так! — подумал Николя Бютен. — Там он меня и дожидается".
И вошел в виноградник.
Не прошел Николя и тридцати шагов, как перед ним явился высокий человек.
— А, капитан! — негромко сказал Патриарх. — Я уж думал, вы не придете. Не очень-то жарко, знаете ли, дожидаться вас тут под открытым небом!
— Все равно под открытым небом разговаривать лучше, чем где-нибудь в доме, — ответил Николя Бютен. — Что ж, пошли в сторожку.
В Провансе в каждом винограднике стоит каменная будка, в которой крестьяне укрываются в дождливые дни.
Чтобы войти туда, Патриарх согнулся чуть ли не пополам. Он сел рядом с Николя и сказал ему:
— Ну что, здорово этот разбойник Феро сегодня нас свел?
— Да он, должно быть, не нарочно.
— Ну-ну! — усмехнулся Патриарх.
— У меня с ним дело есть.
— Это я знаю.
От этих трех слов Николя Бютен вздрогнул.
— Что ты знаешь? — спросил он.
— Это насчет той сотни тысяч франков.
Николя вскочил и изумленно уставился на Патриарха.
— Капитан, — спокойно сказал старик, — я с вами вилять не буду. — Господин Феро должен вам отсчитать сто тысяч франков.
— Кто тебе сказал?
— Рабурден.
Николя опять вздрогнул.
— Я, знаете ли, капитан, — продолжал старик, — подозреваю, что вы его убили. Только он перед смертью составил завещание, а я, выходит, его душеприказчик.
— Ты кончай так шутить! — сдавленным голосом проговорил Николя Бютен.
— А я вовсе не шучу, — строго ответил Патриарх. — Я хочу с вами заключить договор.
— Договор?
— Я хочу половину от той сотни тысяч, — решительно заявил великан.
XIX
С этими словами Патриарх вынул из кармана двуствольный пистолет.
— Вы и меня, может, захотите убить, — сказал он, — так я, с вашего позволения, свои меры принял.
— Ах ты скотина! — прохрипел Бютен, побагровел от гнева.
Он отправился в Ла Пулардьер без ружья — при нем не было ничего, кроме трости.
— Капитан, — спокойно сказал Патриарх, — давайте не будем делить шкуру неубитого медведя. Успокойтесь да послушайте меня.
— Ну, говори.
— Рабурден вам не доверял. Он прислал мне на почту в Мирабо вот это письмо. Вчера я его получил. Тут темно, дать вам прочитать я не могу, а что там написано — скажу. Во-первых, Рабурден написал мне про те сто тысяч франков и что в тот самый вечер вы с ним должны будете расплатиться. Но он не доверял вам. "Если он мне заплатит, — написано там, — я к тебе приду. А если ты меня не увидишь — значит, со мной случилась беда. Тогда я тебя назначаю моим наследником".
— И что же, — невозмутимо спросил Николя Бютен, — видел ты его?
— Нет.
— Значит, я ему не заплатил.
— И убили.
— А твое какое дело?
— Да никакого. Вот только…
— Что?
— Хочу с вами условиться про те сто тысяч франков.
— Я их еще не получил.
— Знаю.
— Ты все, что ли, знаешь?
— Все, не все, а больше вашего. Мы с вами нынче хорошо хитрили, только господин Феро с племянником — а племянник-то — следователь, на минуточку — похитрее нас будут.
— Ты что хочешь сказать?
— Знают они, кто мы с вами такие.
— Да не может быть!
— Наверняка знают. Он же вам не отдал вашу сотню тысяч?
— У него этих денег в Ла Пулардьере нет.
— А вот это вы ошибаетесь.
— То есть как?
— Когда господин Феро со мной расплачивался, он ящик стола открывал. У него там много больше ста тысяч. Я видел пачки денег.
— Вот оно что!
— И потом посудите: зачем ему нужно было вызывать меня к себе да устраивать так, чтобы мы встретились, если он ничего не подозревает?
Николя Бютен пожал плечами.
— Меня господин Феро считает честным малым, — сказал он, а тебя…
— За мной-то он точно следит.
— Это почему?
— Да он знает, что я разбойник и был в черных грешниках.
— Откуда знает?
— Оттуда, что я ему сам сказал.
— Ты что, негодяй, погубить нас хочешь? — вскинулся Николя Бютен.
— Вовсе не хочу, капитан, — сказал Патриарх. — Потому и вызвал вас потолковать о двух делах.
— О чем же?
— Первое дело: господин Феро все знает и вас не нынче — так завтра возьмут.
Николя махнул рукой — вроде бы пренебрежительно, но не без испуга.
— А потом — давайте-ка все это уладим.
— Как же?
— Заберем вашу сотню тысяч да поделим пополам.
— И как же ты это сделаешь?
Патриарх иронически засмеялся.
— Ну, вы, понятное дело, женились, честным человеком заделались — это я знаю.
— Ты не смейся, а говори.
— Я нынче в Ла Пулардьере даром времени не терял.
— И что?
— Я туда хоть сегодня, хоть завтра войду и выйду, как у себя на ферме.
— Так что же? — с дрожью в голосе спросил Николя Бютен.
— Как "что"? — невозмутимо ответил Патриарх. — Вы уж выбирайте, капитан: либо советник нас отправит на гильотину, либо мы ему зададим овса, да с мешком в придачу, и свои сто тысяч заберем.
— Так ты хочешь убить господина Феро?
— И с племянником вместе, — цинично сказал старик. — Либо мы волка пристрелим, либо он нас сожрет.
Николя Бютен замахал руками.
— Вы рассудите только, — сказал Патриарх. — Мертвые-то не разговаривают. Сейчас только советник с племянником одни и знают, кто мы такие…
— Думаешь, так?
— Станут покойниками — никому не расскажут. Так ведь? Вот и выбирайте…
Николя Бютен утер лоб, покрытый холодным потом.
