— Мелкий порох, ты говоришь. И хлопковый пух. И ты всерьез считаешь, что рыба должна была… взрываться?
— Я уверена.
Лэйн провел рукой по волосам, вероятно, вспоминая взрыв в канале.
— Папа бывал во Франции, — сказал он. — И в последний раз тогда, когда как раз началась война. Ты хоть понимаешь… Ты осознаешь, что в этой ситуации флот — это все? Если бы у Франции были корабли, которые мы не смогли бы потопить, или они ухитрились потопить все наши, то сейчас мы с тобой говорили бы на французском?
Мне вспомнилось лицо Бена, когда он говорил о том, что все хорошие идеи получают достойное вознаграждение.
— Думаю, он рассчитывал стать очень богатым.
— Почему тогда было просто не забрать эту проклятую рыбу? Ведь все знают, что он часто бывал один в мастерской.
Меня тоже это беспокоило, но при упоминании о разговорах на французском меня вдруг осенило.
— Ты пишешь письма на французском?
Он нахмурил свои угольные брови.
— Ну да, могу, и неплохо. Только вот я уже давно никому никуда не писал.
— Мэри как-то сказала мне, что от нас уходят письма на французском. Я сначала подумала, что это ты, но… Теперь я понимаю, что это он писал кому-то и, возможно, этот кто-то собирался приехать сюда, в мастерскую, например.
— Сейчас в ней уже нечего смотреть.
Я в сотый раз ощутила горечь сожаления и раскаяния. Превозмогая боль, я заговорила дальше:
— Может быть, он рассчитывал, что если одна из игрушек дяди пригодилась ему, то может появиться еще одна, а потом еще. Он так переживал за то, чтобы дядя Тулли остался, чтобы в Стрэнвайне все шло своим чередом, чтобы я не смогла сделать то, за чем меня отправили… Он часто мне об этом говорил.
— Правда?
Я почувствовала, что это непростой вопрос и что у него серьезная подоплека, но ответить не могла. Лэйн, конечно же, и сам знал ответ. Лэйн скрестил руки на груди и нахмурился, глядя на капусту.
— Тебе следует знать, что мы его еще не нашли. Он мог опуститься на дно до того, как обрушилась стена. Я его не видел, хотя вода была очень мутной.
Я ничего не ответила. Мне не хотелось вспоминать о том, как я стреляла.
— Я расскажу обо всем мистеру Бэбкоку, как только он доберется сюда.
Да, мистер Бэбкок. Он точно будет знать, как лучше сделать. А еще он обещал, что вернется раньше, чем истекут мои оговоренные тридцать дней. Но этот срок наступил и уже прошел, а его все не было. Обещания он не сдержал.
— Я спускался в розарий, — сказал Лэйн, — и видел разбитый купол. Если бы та рама не разломалась, он бы налился до самого верха.
Я закрыла глаза. Не хочу думать об этом.
— Тетя Бит сказала, что… Ты была с ним… там.
Я почувствовала боль в его словах так же, как перед этим чувствовала злобу, и моя собственная от этого только усилилась.
— Кэтрин, — сказал он, — ты хоть понимаешь, что это не твоя вина?
Я молчала. Это моя вина, как ни крути.
— Ты ранена, — продолжил он и потянулся к моей порезанной руке.
Против собственной воли я сделала шаг назад. Лэйн тут же сунул руки обратно в карманы.
— Ясно, — просто сказал он.
Как бы я хотела никогда, никогда не приезжать в Стрэнвайн. Миссис Джеффрис была абсолютно права. Я сама себя истерзала на тысячи мелких кусочков, никто, даже тетка Эллис, за целую сотню лет не смог бы причинить мне столько боли. Но я уже выбрала свою дорогу.
— Когда мистер Бэбкок приедет, он будет распоряжаться всеми восстановительными работами, — невозмутимо сказала я.
— И ты уедешь.
— Да. Я сделаю то, о чем он просил меня с самого начала. Поеду к тетке и буду врать ей столько, сколько необходимо, сколько вообще смогу выдумывать. Это не продлится долго, но я приложу все свои силы…
Где-то наверху в комнатах были дети, они смеялись и дурачились. Как же приятно было слышать их голоса из дома, который я вначале сочла слишком мрачным, заброшенным и угрюмым. Я повернулась, чтобы пойти в кухню.
— Я собирался заботиться о вас, — сказал он мне вслед. — О вас обоих.
— Знаю. И теперь позволь мне сделать то же самое для тебя и дяди Тулли. Нет ничего важнее, чем держать тетку подальше от Стрэнвайна.
Я поспешила обратно в кухню, и когда моя рука уже легла на дверную ручку, за моей спиной раздались его торопливые шаги. Я рванула дверь, чтобы не позволить ему сделать ситуацию еще тяжелее и увидеть, как я рыдаю. Но тут я заметила Мэри. Она прижалась к стене и испуганно кивнула головой в сторону камина. Я посмотрела в ту сторону, и мне навстречу из полумрака шагнула Элис Тулман собственной персоной.
Я стояла абсолютно неподвижно, едва дыша, желая слиться с полом. Ее появление здесь, в этой самой кухне, было сейчас настолько шокирующим, что я будто ощутила физический удар. Лэйн подоспел сзади и положил руку мне на плечо, видимо, собираясь развернуть меня к себе, но тут же все понял и замер, собравшись в пружину.
— Кэтрин, — медленно произнесла тетя Элис.
Похоже, столько смысла и эмоциональной глубины в мое имя больше никто не сумел бы вложить. Двумя простейшими слогами она могла одновременно сказать: «Ты меня потрясла», «Ты меня разочаровала» и «Ты просто бесполезная дрянная девчонка». Это удавалось ей просто превосходно и по сравнению с тем, как мое имя только что произнес Лэйн, производило просто уничтожающее впечатление. Но я тут же пришла в себя. Отчаянию предаваться я собиралась чуть позже.
— Тетушка, — безоблачно отозвалась я. — Какой приятный сюрприз встретить тебя здесь.
— Не сомневаюсь, — прорычала она.
Я вошла в кухню и развязала косынку.
— Прошу, присядь. У тебя наверняка было утомительное путешествие.
Она внимательно оглядела мое истерзанное деревенское платьишко, а затем высившегося позади Лэйна, который в ночном полумраке наверняка производил неизгладимое впечатление со своей вздыбленной копной волос и двухдневной щетиной. Затем она не спеша опустилась в кресло. Я поняла, что она села на самый край, чтобы не запачкать свой дорожный костюм. Я решила, что постараюсь задержать ее здесь как можно дольше. Меня воодушевляло то, что ей где-то может оказаться некомфортно. Лэйн вошел в кухню и закрыл дверь, отрезав нас от звуков ночного сада.
— Тетя, это мистер Моро. Мистер Моро, это моя тетя, миссис Тулман. Мистер Моро — ученик моего дяди, тетушка.
Лэйн слегка склонил голову, и тетка Элис снизошла до того же самого. Мэри, пытаясь слиться со стеной и делая мне какие-то знаки, отползала в сторону выхода. Совершенно очевидно, ей было что сказать.
— И, думаю, ты уже познакомилась с Мэри Браун, моей горничной. И привет, Ханна, я тебя сначала не заметила.
