Дорога была очень тиха, но по спине Штефана пробежал смутный холодок. И тут его толкнули сзади.
– Заснул, что ли, Подсолнух? – грубовато спросил Йоргу. – Отвязывай!
Вдвоем сняли с седла мину и потащили ее вниз по тропинке. Штефан отчаянно старался прогнать липкую дремоту, но чем больше таращился, тем больше зевал, и Йоргу наконец это заметил.
– Ничего, они здесь нескоро будут. Отдохнешь. Продери глаза сейчас, надо место для заряда выбрать.
Задул сырой южный ветер, обещая дождь к рассвету. Стало чуть полегче. А потом и вовсе легко, потому что пришлось ползать по камням, едва ли не обнюхивая их в поисках слабины, доказывать Гицэ, что эта скальная полка – отличное место, чтобы спустить на голову врагам пару немаленьких камушков, немного поспорить с Йоргу, как лучше установить их горшок, чтобы осколки и гвозди причинили самый большой урон противнику...
– Вы уверены, что она взорвется, если дождь пойдет? – задумчиво спросил Симеон, наблюдая за их возней.
Йоргу потянул себя за отсыревший ус.
– Есть мысли получше?.. Их втрое больше! Да и промажет кто-нибудь всенепременно!
– Ладно, – бросил Симеон и вдруг повернулся к Штефану: – Взрываешь ты! Да не проспи смотри!
Штефан от неожиданности так и подскочил на месте.
– Я?!
Показалось, или Йоргу многозначительно ухмыльнулся в усы и кинул на Симеона короткий насмешливый взгляд?..
Штефан никогда не думал, что может так испугаться боевого задания. Он был совсем не уверен, что многострадальная древняя система, столько раз отказавшая на испытаниях, сработает теперь, когда от нее так много зависит для всего отряда. Ведь не взорвется эта дура! Да они ее и с собой тащили-то вовсе не для того, чтобы взрывать! Погода такая – если не льет, так моросит, вот и прихватили как запас сухого пороха, сподручнее показалось везти этот горшок, нежели бочонок. Это уже здесь решили попытать счастья...
Симеон сам проводил Штефана до того местечка, что они с Йоргу облюбовали для взрыва. Хорошее укрытие – и не на осыпи, и за крепким камнем, что сможет прикрыть минера от осколков и ударной волны. Позиция пандуров просматривается как на ладони – капитану нетрудно будет подать сигнал. И с дороги не видно, а стрелять по дороге – сподручно.
– Не проспи только, ладно? – неожиданно добродушно повторил Симеон.
Растерянный Штефан смог только кивнуть – какое там спать! Коленки дрожмя дрожали, по спине под кожоком градом катился ледяной пот. Конечно, порох в горшок он засыпал сам, и порох этот пусть и был среднего качества, но точно остался неподмоченным. Но ведь замок наверняка подведет! А если заложить фитиль?..
Очередной порыв мокрого ветра заставил Штефана зябко поежиться.
Нет, про фитиль и думать нечего. Если распечатать замурованный горшок – сразу поджигать надо, иначе порох мигом отсыреет... Да и на полке, хоть и засыпал он туда свежий, перед тем как мину закладывать, уже небось отсырел! Но ведь мина не взорвется! А если не взорвется, что же они будут делать? Турецкая ватага по численности втрое превосходит пандурский отряд. Даже если треть турок ляжет после первого залпа, все равно врагов будет слишком много, а если они вооружены не только ятаганами, то у них и ружья будут заряжены!
Дождь все-таки закапал из серого неба, и Штефан съежился за камнем, старательно подтыкая под себя плащ, но как ни старался согреться, его все равно колотило. Он вяло подумал о семечках – привычном способе успокоиться и отвлечься, – но во рту было сухо, как в аравийской пустыне. Штефан чуть высунулся из укрытия, нашел глазами товарищей на другой стороне дороги. Составили ружья к скалам, где не льет, укутались в плащи и отдыхают. Йоргу, наконец-то дорвавшийся до курева, высекает искру, прикрываясь от ветра. Чуть в стороне, Симеон беззаботно прикорнул на кулаке, натянув воротник мало не на уши. Дружище Гицэ, старший товарищ и учитель, на карауле – поймал взгляд Штефана, ссыпал с ладони в ружейный ствол горсть каменной крошки и бодро подмигнул шальным глазом из-под наброшенного на голову края плаща. Остальные, все, с кем он бок о бок прожил полгода, с кем садился за стол, торопливо крестясь на образа, перешучивался, собираясь в объезды, жарился на летнем солнышке у рогатки и гулял на деревенских праздниках. И кто-то из них не переживет этот бой? А может, и все?..
Штефан покосился на мокрую веревку под рукой. Надо найти способ подорвать треклятую мину, если замок откажет. Фитиль – безнадежно. Да и рассвело уже, вот-вот появятся турки – никак не успеешь. А если выстрелить?.. Когда ядро попадает в бочонок с порохом, тот взрывается только так. А если из пистолета, да с близкого расстояния?.. Может, и получится.
Штефан высунулся из-за камня, огляделся. Укрытие хорошее, от осколков прикрыло бы надежно. Только заложенную чуть в стороне и ниже по склону мину не было видно, хоть в полный рост встань. Нет, отсюда не попасть, как ни целься. А подойти ближе... чистой воды самоубийство!
По спине его пробежал холодок.
А на почти втрое превосходящего противника – не самоубийство?
Перед глазами как живые встали старый Григор с неизменными пчелами, его ребята вокруг очага на становище. Фатьма, лукаво стреляющая глазами из-под цветного чаршафа. А после – курящийся дымок над свежим пепелищем. Гицэ говорил, что банда свернула, чтобы через деревню пройти. Нельзя этого допускать. И Симеон, и остальные – хоть все полягут, но не допустят. Значит, нечего тут и думать!
От принятого решения стало полегче. Штефан еще раз осторожно выглянул из укрытия, присматривая позицию.
А может, и не самоубийство.
Он стиснул рукоятку пистолета, мысленно еще раз поблагодарил дядьку за подарок. Будь его пистолеты навроде тех, что у Гицэ, осталось бы только сыпать двойной заряд пороха и стрелять в упор. А с этими можно и шагов с десяти попробовать. Вон вроде удачное местечко. Если они с Йоргу все поставили правильно, осколки и взрыв его могут и миновать. И если под ногами там и правда твердый камень, как видится, то и в обвал, авось, не попадешь. А если с расстояния мину взорвать не получится, то остается второй пистолет...
Штефан тряхнул головой, отгоняя последнюю мысль. Полез за своим подсолнухом.
А потом вдруг пошло очень быстро.
Гицэ привстал, сбросил плащ с головы, вглядываясь за поворот дороги. Симеон вскочил и тут же нырнул за камни, пандуры зашевелились, расхватывая ружья. Штефан поставил пистолеты на боевой взвод. Левой рукой нашарил мокрую веревку. Сжал в ладони.
Внизу, из-за поворота скалы, показались мокрые кудлатые шапки и грязные тряпки на головах. Со своего места Штефан мог видеть еще разве что конские уши и сухопарого детину, скорчившегося над вожжами на передке телеги. Детина был черноус и мрачен и чем-то смутно напоминал Йоргу, но мысль эта тотчас растаяла перед видением светлых кос в крови под цветным чаршафом и запахом тления сырого дерева.
Еще немного. Дождаться, пока основная часть банды поравняется с миной. Еще. Почти. Вон Гицэ привстает потихоньку за камушком, и дуло ружья неотрывно следует за турками, разве что чуть подрагивает... Над дальним камнем взвивается и машет шапка – сигнал! Господи, пусть все получится!
Штефан стиснул зубы и дернул веревку изо всех сил. На мгновение затаил дыхание, в мыслях только молясь – пусть пронесет! Ну, пусть, пусть сработает!
Вместо взрыва по ушам ударила ружейная пальба. Не дождались или не ждали?! Некогда гадать!
Штефан метнулся вперед. Быстрее, пока турки не оклемались. Всего несколько шагов. Под сапог подвернулся камушек, и он миг промедлил, пытаясь устоять на склоне, оказавшемся ужасно скользким. Сделал еще шаг вперед. Пузатый горшок наконец стал отчетливо виден.
Штефан замер на месте, вытянул руку и плавно, на выдохе, спустил курок.
Мина брызнула камнями и пламенем!
Получилось!
Земля под ногами качнулась, а потом и небо, и горы вдруг закружились перед глазами. В грудь словно лошадь лягнула, затылок и спину пронзило болью, и мир померк.
