передернул затвор автомата. — Если это недоразумение, то оно быстро прояснится. Если же вы отказываетесь подчиниться, я вынужден буду всех вас препроводить в полицейский участок.
Рядом с ним появились еще трое автоматчиков.
— Открой машину, Робби, — посоветовал один из инженеров. — Надеюсь, что собаку прельстил запах колбасы из наших пакетов с НЗ. У тебя в машине ничего такого, а, Робби?
— Разумеется, нет! — возмущенно выкрикнул он и распахнул водительскую дверь. — Эй, офицер! Придержите своего пса — он рвет когтями чехол моего кресла!
Офицер не обратил на крик американца никакого внимания. Он сунул руку под кресло и извлек оттуда с пригоршню пакетиков с белым порошком.
— Недоразумение, говоришь ты, отродье шайтана?! — прошипел он.
Робби положили на асфальт, обыскали карманы и извлекли еще один пакетик с порошком.
— Отвезите его в участок и составьте протокол о совершении серьезного преступления на территории Исламской Республики, — распорядился офицер и повернулся к онемевшим бизнесменам. — Приказываю немедленно открыть для досмотра все машины!
Наркотиков больше ни у кого не оказалось, и полицейский отступил:
— Теперь вы можете ехать к своему консулу, янки! Только не забудьте рассказать ему, что наркотики из машины вашего товарища были извлечены при множестве свидетелей и подтверждены видеозаписью!
* * *
«Только этого мне и не хватало! — схватился за голову консул США. — Вы что, не подписывали никаких бумаг перед отправкой в эту страну?! Или забыли, что Ирак входит в число дюжины стран, где за наркотики положена виселица?»
— Вообще-то, машина принадлежит не Винклеру, — вспомнил кто-то. — Он одолжил ее у приятеля — араба из ЮНЕСКО…
— Да хоть у самого президента! — завизжал консул. — Или у Папы Римского! Наркоту нашли у американского гражданина!
— Робби, конечно, любил «заложить за воротник», — пробовал отстоять своего коллегу старший инженер. — Но никто и понятия не имел, что он балуется наркотиками, господин консул! Кроме того, их могли подбросить…
— С чего бы здешней полиции подбрасывать наркотики? — хмыкнул консул. — У него что, раньше были какие-то неприятности с полицией? Или еще с кем-нибудь?
— Робби чист — не считая карточных долгов, сэр!
— Ну вот, еще и карточные долги! — простонал консул. — Вы что, не читаете газет, господа? И не знаете, как наркодилеры ловят таких лохов, как ваш Винклер? Я, конечно, немедленно отправлюсь в здешний МИД и заявлю там решительный протест. Что? Наркотики зафиксированы видеосъемкой? Не рассчитывайте, что мой протест хоть на йоту поможет бедняге Винклеру! Его ожидает виселица, причем не позднее чем через неделю: шариатский суд в этой стране выносит приговоры очень быстро!
* * *
Головорезы из тайной полиции бросили избитого Винклера в одиночную камеру, выбрав ту, из окна которой виднелась верхушка виселицы, и удалились. Если они чему и удивились, так это тому, что бить американца им было велено «с бережением».
В соседнюю камеру был определен местный бродяга, которому заплатили мелкую серебряную монету:
— Смотри, вшивый негодяй! Если не будешь стараться — отлупим палками, и тебе придется орать от боли по-настоящему!
Бродяге не надо было повторять: он поудобнее уселся на загаженный пол, прочистил горло и завыл так натурально, что полицейские довольно улыбнулись.
* * *
После полуночи, когда Винклер уже не мог плакать и стонать и забылся в тяжелом полусне, замок в двери камеры заскрежетал. Робби забился в угол камеры и дико закричал. Однако это были не палачи. Тюремщики занесли в камеру два стула и вышли, не заперев дверь. Вскоре послышались шаги, и в двери появилась крупная фигура. Приглядевшись, Робби узнал в визитере своего приятеля Аббаса из ЮНЕСКО. Отчаяние у Винклера сменилось вспышкой остервенения:
— Ах ты, сволочь! Ты специально подсунул мне свою машину, в которой оказалось чуть не по колено наркоты! Только признайся — зачем???
— Успокойся, Робби! Выбирайся из своего зассанного угла и садись. Хочешь глоток виски, Робби? Все не так плохо, как ты себе воображаешь!
Аббасу потребовалось около получаса, чтобы Робби немного успокоился и оказался способен внимать нормальной человеческой речи.
— Признаю, Робби: в том, что с тобой случилось, есть доля и моей вины. Джип взят в аренду, а я не удосужился тщательно проверить салон. Да и ты ведь не проверял, а?
— Конечно, нет! Погоди, Аббас… Как ты попал сюда? Как ты вообще узнал, что я здесь?
— У меня повсюду есть друзья. Они порой обходятся недешево, но дружба, как говорится, дороже, верно? Ты ведь сказал полицейским, что одолжил джип у меня, а?
— А что я должен был сказать? — окрысился Винклер.
— Благодари бога, что назвал мое имя: начальник здешней полиции, по счастью, у меня в друзьях — и он связался со мной. Он же разрешил мне повидаться с тобой. И сделал для меня еще кое-что, — Аббас сделал многозначительную паузу.
— Что же именно?
— Как ты полагаешь, Робби, сколько мне пришлось заплатить за то, что вместо героина в пакетиках вдруг оказался чистый крахмал?
Глаза у Винклера широко распахнулись. Несколько секунд он просидел неподвижно, потом со слезами кинулся своему спасителю на шею.
— Успокойся, — Аббас похлопал Винклера по плечу. — Пока ничего еще не кончилось. А вот кончится ли — теперь зависит только от тебя, дружище!
— Я верну тебе деньги, — всхлипывал Робби. — Верну с процентами, если хочешь. Только вытащи меня отсюда, умоляю!
— Ты назанимал у меня около пяти тысяч баксов, Робби. Но где ты возьмешь пятнадцать миллионов динаров, которые я заплатил алчному полицейскому?
Винклер выкатил глаза и разинул рот.
— В пересчете на доллары это всего-навсего десять тысяч баксов, — поспешил успокоить Аббас. — Но деньги пришлось взять из казенных сумм! Их необходимо вернуть. А теперь скажи: где ты возьмешь столько «зелени», Робби?
— Мне негде взять такую кучу деньжищ, — надежда Винклера сменилась глубоким отчаянием. — Я могу, конечно, связаться с братом, но это долго и малоперспективно.
— Плохо дело, приятель! Действовать нужно быстро!
Винклер прислушался к хриплому вою за стеной и снова заплакал.
Помолчав, Аббас дал приятелю ниточку надежды:
— Расскажи-ка мне о цезии, который лежит у тебя на складе, Робби.
— Цезий? При чем тут цезий? — машинально пробормотал Винклер.
— При том, что его можно выгодно продать, дурень! И я даже знаю — кому! Быстро выкладывай — что это за штука?
— Он хранится в запаянных ампулах из пиритового стекла, в каждой сорок граммов цезия-137, залитого обезвоженным вазелиновым маслом. Но брать эту ампулу голыми руками опаснее, чем гремучую змею — умрешь через несколько дней. Сама ампула помещена в многослойный контейнер, почти полностью поглощающий радиацию. Размер контейнера — ну, примерно, как системный блок от старого домашнего компьютера. Весит он около семидесяти фунтов [95]. Но зачем тебе радионуклиды,
