— Ладно, не болтай, иди, бери егеря, если он ещё жив и пускай путь указывает. И помни на счёт оружия.
Алексей не стал больше спорить. Прохор лежал в центре зала, он был совсем плох.
— Что там командир.
— Плохи наши дела.
— Кто?
— Панкратов.
— Я, почему то именно так и думал. Но не слышал я такой фамилии от отца.
— Ростов, командир первого отряда, его прадед. Он сам раскопал эту историю.
— Понятно.
— Ладно, друг, мы тебя вытащим. Долго нам до поверхности добираться?
— Слушай меня, полковник, у меня в правом ботинке нож, — Алексей нащупал клинок, аккуратно вытащил его и пристроил у себя в рукаве, — с этим Панкратовым надо решать, причём быстро. Я долго не протяну, да и у Вас с остальными времени нет.
— Остальных остались только мы с тобой, да Вера. Петра он пристрелил.
— Понятно, тогда действуй.
— Я понял тебя. Эй, Панкратов, — позвал Алексей.
— Чего тебе, полковник?
— Иди, помоги, нужно поднять его, и поудобнее примостить у меня на спине, сам я не справлюсь, он мужик не маленький.
— Только смотри без глупостей.
— Да без глупостей, без глупостей, не переживай.
Алексей поднял Прохора на ноги, тот еле держался, и стал ждать пока подойдёт Панкратов. Майор двигался не спеша. СВД и Автомат он бросил за спину, а вооружился пистолетом Алексея. Двигался, прикрываясь перед собой девушкой.
— Да, что ты там еле идёшь, у меня ведь нет оружия, а Прохора АКМ вон на земле лежит, сам видишь, — поторопил его Алексей, — давай быстрее, он долго не выдержит стоять.
— Смотри, полковник, я тебя предупредил, — напомнил майор приближаясь, но вот он подошёл совсем близко, отодвинул девушку, так, чтобы она не мешала подойти к егерю и в этот самый момент, где, только раненный Прохор взял силы, но он прыгнул на Панкратова, стараясь выбить у того пистолет. Выстрел прозвучал резко и глухо, он пришёлся практически в упор. В следующее мгновение Алексей прыгнул в сторону майора, выхватывая из рукава нож и одним точным, размеренный движением, перерезая тому горло. Панкратов выронил пистолет, в нём, что-то забулькало, он судорожно схватился за шею, стараясь прикрыть рану, но голова запрокинулась на спину, и он упал, содрогаясь в предсмертных судорогах, прямо под ноги Вероники.
Девушка, в испуге отпрыгнула и зарыдала ещё сильнее, опускаясь на землю, а Алексей бросился к егерю. Тот лежал не шевелясь. Пуля прошла сквозь грудь и, по всей видимости, задела лёгкое, но Прохор ещё был жив.
— Командир я умираю, — еле слышно проговорил он. — Теперь всё в твоих руках.
— Прохор, как нам выйти отсюда?
— Слушай и не перебивай, пойдёшь тем проходом, которым пришёл Фирсов, всё время иди выше и правее, ты выйдешь в Большой погребальный зал, Выйди и оглянись, этот проход охраняют трое, справа первый Лошицкий, слева, Зимин, а над проходом Вахрушев, он в парадной форме. — Егерь замолчал, собираясь с силами, так прошло минут пятнадцать — двадцать, Алексей не торопил его, понимал, что тот говорит из последних сил, — так вот у есаула, нет не так, у деда, в руке три шнура, это шнуры к взрывчатке, теперь тебе решать, похоронить это золото здесь, или передать людям. Но кроме этого, за спиной у него проход, он ведёт резко вверх. Про этот проход не знал ни кто, только дед. Уйдя в него, вы выйдите на скалу, над самым озером. — Прохор вновь замолчал, Алексей сидел и ждал, пока он отдохнёт. Наконец егерь вновь заговорил. — Проход очень тяжёлый, но выйти через него можно ровно за три часа, именно на такое время рассчитаны бикфордовы шнуры, что держит дед. Если ты решишь их поджечь, то ровно через три часа прогремит взрыв. Ни кто не знает, что взорвётся, но то, что подходы к хранилищу будут закрыты навсегда это точно. Вот и всё. Теперь идите.
— Нет, Прохор, мы тебя вытащим.
— Не говори глупости, командир, ты же сам видишь, что я уже не жилец. Если хочешь мне помочь, пообещай, что похоронишь меня с Аристархом в том большом погребальном зале, там ещё есть свободные места.
— Мы вытащим тебя, дружище, — с этими словами Алексей попытался приподнять Прохора.
— Нет, не надо, дай мне умереть спокойно, — запротестовал тот.
— Он умирает? — Вероника подползла ближе к мужчинам, руки её так и были связаны за спиной.
— Да, милая барышня, умираю. Помолись, за меняя, когда в церковь попадёшь, и помни обо мне, помни всегда, и вот ещё что, прости меня за всё.
— Прохор нет, не умирай, мы с Алексеем Павловичем вытащим тебя, вот только руки он мне развяжет, и мы втащим.
— Нет, девочка, не вытащите, мне осталось совсем немного. Ну, всё друзья, прощайте. Пообещайте, что исполните мою просьбу. И вот что ещё, возьмите каждый по два слитка, и два передайте моим, этого должно хватить на безбедную жизнь.
— Прохор нет, не умирай, и золота нам этого не надо, только не умирай, мы…
— Пообещай, девочка, — еле слышно прошептал егерь.
— Обещаю, — так же тихо ответила Вероника.
— Обещаю, — подтвердил Алексей.
— Спасибо друзья, — Прохор в самый последний раз улыбнулся, глубоко вздохнул, и кровь обильно потекла из его рта. Он выдохнул последний воздух и замер. Улыбка так и осталась на его устах.
Двое суток, из последних сил двое живых носили мёртвых их одного зала в другой.
— Лёша, а может не нужно всех переносить? — спросила Вероника, когда они отнесли и похоронили братьев.
— Нет, девочка моя, нужно, пускай они были плохими, по нашему разумению, но они были воинами, а воины должны найти покой. Я тебе ни когда не рассказывал, но в самом последнем своём задании я потерял всю группу, всю. С задания вернулся я один, и вот последний, мой самый близкий друг, перерезал страховку и провалился в ледяную расщелину. Кто его там похоронит? Ты знаешь?
— Наверное, ни кто.
— Вот именно, НИ КТО, а он был воином, и он достоин элементарных почестей, и покоя, иначе его душа так и будет вечно слоняться неприкаянная. Мы не можем этого допустить. Душа воинов должны успокоиться, иначе нам никогда не дожить до мира и окончания войны. Ты, наверное, слышала такое высказывание, что война не закончиться до тех пор, пока не будет похоронен последний погибший солдат?
— Да слышала.
— Так вот это правда, даже точнее сказать истина. Именно поэтому мы не имеем права их не похоронить, иначе всё это никогда не закончится. Поняла, девочка?
— Да командир.
— Вот и хорошо.
В большом погребальном зале собрались все. Там были и древние воины, со своими семьями, потом там обрели покой монахи староверческого скита. После, в верхних ярусах, заняли свои места казаки и офицеры отряда полковника Гуревича вместе с красноармейцами, которые пришли по их жизни. И вот теперь в свободных нишах обрели покой последние хранители груза.
