Ознакомительная версия.
– Ты надоумил Аню попросить? – спросил Богданов.
– Нет! – возразил гость. – Мне не поручали.
– Ты говоришь, что поручено? И только?
– Разумеется.
– Ты… ангел?
– Посланец! Ангел то же самое, только по-гречески.
– Но они… – Богданов не мог собраться с мыслями. – Вроде как младенцы с крылышками! Пухленькие такие… На картинках видел…
– Можно подумать, художники, которые картинки рисовали, посланцев видели! – сказал гость оскорбленно. – Какой прок от младенцев? Что они могут? Славить Господа? Каждая тварь на земле славит Творца… Для сложных поручений избирают сведущих. Кто прожил долгую жизнь и умер достойно.
– Так ты… – Богданов не решился спросить.
– Давно! – подтвердил гость.
Богданов протянул руку и осторожно коснулся плеча старика. Ощущение не совсем обычное, но это плоть.
– По окончании земной жизни мы получаем другие тела, – сказал гость. – Не такие, как прежде, но узнаваемые. Обычно нас не видят, но когда нужно…
– Ты остановил людей? – Богданов указал на окно.
– Мне не дано кого-либо останавливать. Это может только Он. Однако и Он этого не делал. Люди идут и скоро будут. Скоро для них, но не для тебя. Время существует только для смертных, тебя в нем нет.
– Я умер?!
– Твой час еще не пришел.
– Зачем ты здесь?
– Наконец-то верный вопрос! – усмехнулся посланец. – Я уж думал, так и будем про женщин! У меня поручение.
– Какое?
– Сложное.
– Связано с людьми за окном?
– Да.
– Куда они идут?
– К тебе.
– Зачем?
– Они выбрали князя.
– Меня?.. – Богданов едва не поперхнулся. – У Довмонта есть сыновья!
– Их не хотят.
– Отчего?
– Княжичи храбры, но неразумны. Они чванливы и заносчивы. Они без раздумья бросят дружину в междоусобицу. Город не хочет лить кровь за княжьи интересы. Плесков едва не пал, когда Довмонт отправил дружину к родственнику. Смысленные мужи Плескова сделали выбор.
Богданов покачал головой.
– Ты многого не ведаешь. Бояре задумались о преемнике Довмонта еще в мае, когда князь захворал. Уже тогда срядились насчет его сыновей. Плесков – вольный город, сам решает, кому в нем править. Русских князей бояре не хотят – видят, что творят на Руси. Довмонт, чужеземец, оказался по нраву, решили искать такого же. Посылали в Литву – язычники не пожелали креститься. Князья крещеной Литвы боярам не глянулись: грызутся меж собой за власть, породнились с русскими князьями… Довмонт оправился, поиски прекратили, однако замысел остался. Князь пал, и все возобновилось. Ждать более нельзя. На площадях кричат: «Богдан!» – и с каждым днем все громче. Не сегодня завтра соберется вече – люду нужен князь…
– Довмонт пал из-за меня? – спросил Богданов.
– По собственной воле.
Богданов глянул удивленно.
– Князь тяжко хворал и готовился к смерти. Принесли схиму, чтоб постричь, но Довмонт взмолился. Сказал: «Господи, дай умереть в седле! Не хочу кончить дни монахом! Я служил тебе мечом, с мечом и приду!» Довмонт заслужил милость, Господь внял…
Богданов молчал.
– По смерти Довмонта бояре призвали Евпраксию с Данилой, пытали их о тебе…
Богданов вспомнил смущенные лица княжны и сотника.
– Княжна знает, кто я!
– Она рассказала, но заявила, что не верит твоим словам. Ибо то, что ты ей поведал, невозможно. С ней согласились, решили: скрываешь истину. Соглашайся!
– Я не знаю города! Людей, обычаев, уклада…
– Довмонт, когда прибежал в Плесков, тоже не знал. Даже по-русски не говорил…
– Довмонт родился князем! Я смерд!
– Люди так не считают. Смерд с младенчества знает свое место. Он кланяется боярину и князю и боится их, даже если ненавидит. Ты никого не боялся, ты держался с князьями как равный, это заметили. Люди здесь наблюдательны, взор их не смущает суета, как в твоем времени. Здесь знают: смерд бережет добро, потому как добывает его тяжким трудом, только князь или боярин позволяют себе расточать. Ты подарил взятый в бою табун, легко расставался с серебром и златом, ни ты, ни твоя женщина не знают, как растят хлеб, ходят за скотом, как прядут шерсть и лен, ткут полотно, готовят пищу… У тебя есть птица, построить которую в представлении бояр дороже, чем корабль. Какому смерду это по силам? Ты отказался пойти на службу к Довмонту, смерд был бы счастлив. Ты заставил наемников служить за выкуп, смердам такого не придумать – они не водят полки. Ты не взял награду за исцеление раненых… Видно, что ты привык повелевать. В довершение ты отказался от княжны… Люди уверены: ты знатного рода, как и твоя женщина. По-местному ты говоришь гладко, но иначе. Женщина и вовсе говорит плохо. Ты обмолвился, что птицу делали за горой Уралом, но люди думают: ты из Южной Руси, твой говор похож на тамошний. Люди считают: тебя изгнали из родовых земель. Обычное дело: князей на Руси больше, чем уделов… В представлении людей ты второй Довмонт, даже лучше. Довмонт не летал на птице и не лечил их сыновей. Ты отмечен Господом, тебе ниспослали дар исцелять и понимать языки. Редкий смертный получает его, мне вот пришлось учить…
– Языки не заменят титула!
– Люди придают великое значение тому, что ничтожно перед Господом! Происхождение, титулы, звания… Все мы – дети одной матери. Кто такие князья? Они родились от ангелов? Их благословил на служение сам Господь? Как они явились в Руси? Потомки разбойников, захвативших власть, заблудшие души, повинные в бесчинствах и насилиях! Они надевают схиму перед смертью, но это не спасает их в глазах Господа. Здесь они первые, там – последние! Легче верблюду войти в игольное ушко, чем иному князю – в Царство Божие!
– Я всего лишь летчик, – сказал Богданов. – Умею летать, стрелять, бомбить… Я обману их надежды!
– Господь вразумляет чад своих…
– В полк вернуться нельзя? – спросил лейтенант тоскливо.
Посланец нахмурился:
– Ничего невозможного нет для Господа! Если Он создал землю и небо, что ему это? Желаешь вернуться, лети!
– Как?
– Ночью над Плесковом взойдет луна, дождись, когда появится облако. Взлетай и правь в него!
– У меня горючего только на взлет.
– Более не понадобится.
– Нас арестуют и отправят в штрафбат, – вздохнул Богданов, – или вовсе расстреляют – как дезертиров…
– Милость пострадать за Господа даруют только достойным! – сказал посланец наставительно, и Богданов понял: у гостя это получилось. – Ты не заслужил мук, ты даже в Господа не веришь! (Богданов смущенно потупился.) Мне неведомо, почему Он избрал тебя, я всего лишь посланец. Мне велено передать: вернешься в тот день, из какого исчез, и мук не претерпишь.
– Мы сможем там остаться? – Богданов почувствовал, как замирает сердце.
Ознакомительная версия.
