Мишаня думал недолго.
– Согласен, разумно говоришь, – он обнял Савву. – Ты береги себя, не рискуй попусту. Я обязательно с подмогой вернусь. Жди в Шадрино или здесь, на этом месте. Удачи тебе!
– И тебе бог в помощь.
Мишаня взгромоздился на лошадь. Неудобно без седла, ногам опоры нет. Однако приспособился кое-как. К вечеру в Шадрино въехал. На верховой лошади, да с седлом, было бы быстрее. Однако, как не погонял Мишаня лошадку, с галопа она переходила на рысь, а затем и на шаг. Тягловая – что с нее взять?
В селе светились еще окна. Мишаня постучался в ближайшую избу.
– Где староста проживает?
Мишане показали. Оказалось, купцы с обоза уже были у старосты, и он знал о нападении. Зевнув и почесав под мышкой, он заявил:
– Не согласны мужики шадринские обозников хлыновских выручать. Кабы свои, шадринские были, – другое дело. У каждого – семья, а дело опасное. Из оружия только топоры, куда с ими на супостата?
Однако в ночлеге Мишане не отказал, лошадь в свою конюшню поставил, овса задал. Но утром отказали седло продать – нет у нас шорника. Тебе продам – как сам буду? Так и пришлось Мишане ерзать и зад отбивать на спине лошадиной.
Гнал без остановок. Жалко животину, но обозники русские в беде, выручать надо.
Через два дня он въехал в Хлынов – уже затемно. Уж и ворота городские заперты были, еле упросил стражу впустить. И – сразу к Косте.
– Выручай, воевода. Обоз в беду попал – вотяки напали, людей побили, а большею частью в полон попали. Я уж не говорю о лошадях да товарах.
– Да где я тебе тех вотяков сыщу? Они в лесах глухих обитают.
– У меня по следу ушкуйник мой пошел, Савва – из охотников бывших. Он выследит.
Костя сразу оживился.
– Это меняет дело! Давно пора вотякам укорот дать. Завтра с утра будь здесь; сотню выделю – дорожку покажешь.
– И еще просьба, Костя. Лошадь у меня тягловая да без седла. Как вотяков увидел, постромки перерубил и – в лес. Дай хоть какого-нибудь верхового коня.
Костя хохотнул:
– Своя мошна от денег ломится, а верхового коня не купил! Жадность замучила?
– Да ты же знаешь – я товар на ушкуе вожу. Зачем мне лошадь?
– Ладно, найдем тебе конягу посмирнее.
Мишаня добрался до дома, отдал лошадь Митрофану, сам похлебал щей – и в постель.
После вторых петухов Лиза растолкала его.
– Ой, хозяин! У дома людей полно, при оружии! Не случилось бы худого!
Мишаня поднялся, быстро оделся и вышел. У ворот стояло десять верховых – в тулупах, при – оружии.
– Долго спать изволишь, купец! Готов ли?
– Поесть не успел.
– Потом подхарчишься. Садись, – Мише подвели верхового коня.
– Садись, не бойся – он смирный!
Воины засмеялись.
Подъехали к дому воеводы, а там уже сотня дожидается.
На крыльцо вышли Костя с Кондратом. Увидев Мишаню, они поздоровались.
– Ну вот, Кондрат, и проводник твой. Знаком?
– Еще как!
– Тогда езжайте с богом и возвращайтесь с победой. Сам бы поехал – аж руки чешутся, да не могу, дел много.
Мишаня с Кондратом ехали впереди колонны. Только в полуверсте, опередив их, скакали двое дозорных.
– Кондрат, ты же десятником был?
– Был, а ноне – сотник! – гордо заявил Кондрат.
– Прими мои поздравления! – прокричал Михаил.
Дальше скакали молча. Попробуй поговори, когда трясет и встречный ветер слезы из глаз выжимает.
До вечера до Шадрина добрались. А там – на постоялый двор.
Мишаня – сразу к хозяину:
– Нет ли у тебя на постое худощавого парня именем Савва?
Хозяин мотнул головой.
– Два дня постоялый двор пустой. Боятся обозники ездить.
Понятное дело – в Шадрино, Ладейно и Хлынове весть о нападении на обоз разнеслась мгновенно.
Проснулись рано и, едва рассвело, отправились в путь.
К полудню Мишаня узнал знакомые места. Вот дорога в лесу, где они с Саввой отбивались от вотяков. Вот поле, где напали на обоз. Там еще стояло несколько брошенных пустых саней, валялись слегка припорошенные снегом трупы русичей и вотяков. А где же Савва? Договаривались же здесь встретиться!
– Ну, где твой охотник? – сурово спросил Кондрат.
– Договаривались, что он здесь ждать будет. Может, вотяки далеко ушли? Не успел он вернуться?
– В какую сторону они ушли?
– Сюда, – махнул рукой Михаил.
На снегу еще были видны следы конных копыт и саней. По ним и двинулись дальше. Местами – особенно в низинах – следы терялись под снегом. Тогда дозор впереди описывал широкий полукруг, и след вновь находили.
К вечеру остановились на стоянку в лесу. Лошади обгрызали еловые ветки. Костер не разводили, боясь себя обнаружить. Спали на снегу, хорошо – полушубки овчинные теплые. Ноги только мерзли в сапогах. Валенки бы сюда, да в них не повоюешь – даже ноги в стремя не вденешь.
Утром снялись со стоянки быстро. Дозор следы отыскал. В лесу-то они сохранились лучше, чем в поле да лощинах.
Было уже за полдень, когда дозор увидел и задержал мужчину. Это оказался Савва.
– Прости, Михаил, не успел вернуться. Коня нет, лыж нет, а по снегу идти быстро не получается.
– Ты нам главное скажи – вотяков не упустил? – вмешался Кондрат.
– Нет, до места выследил. Верст через десять деревня ихняя – с полсотни домов. Пленных в амбаре большом заперли. Из похода вотяков двадцать два человека вернулось – я счесть успел. И в деревне еще два десятка воинов оставалось. Вождь ихний, которого я стрелой ранил, помер. Если я не ошибаюсь, сегодня хоронить будут его или сжигать. Какие у них порядки, у этих язычников, – кто его знает.
Савва замолк. Кондрат сплюнул.
– Ежели они язычники, то на похоронах жертву человеческую приносят.
– Тогда чего мы стоим? – горячо воскликнул Михаил. – Савва, веди!
Савве дали коня из запасных, и сотня по его следам пошла к вотякской деревне. Но как ни торопились они, а почти полдня ушло. Быстро по лесу не поедешь – ноги коням сломать можно. Попади копыта в барсучью нору или на кучу валежника – поди разгляди, что там под снегом.
К вечеру вернулись дозорные.
– Впереди, в полуверсте, деревня ихняя. Суетятся чего-то, поленья в центре складывают – вроде костер большой палить хотят.
– Савва, проводником будешь. Веди два десятка вокруг деревни. Надо, чтобы ни один вотяк не ушел. Мужчин всех убить, стариков – тоже. Женщин и детей – в плен. Продадим их потом татарам. Пусть на своей шкуре испытают, что вятичам готовили, – жестко распорядился Кондрат.
Савва с воинами уехали. Выждав время, Кондрат сказал:
– Приготовились!
Воины скинули полушубки и шапки, из чересседельных сумок достали и надели шлемы. Запасные кони и полушубки остались под охраной двух воинов.
