— Мисс Жанна, ангелочек мой, почему вы отказываетесь выпить со мной чашку чая? Превосходного китайского чая, прямо из Пекина?
— Не сомневаюсь, что чай у вас превосходный, — вежливо ответила девушка, — но я не люблю чай. Он вреден мне.
— А вы, мисс Лизбет, — обратилась женщина ко второй девушке. — Тоже не хотите чаю?
— За все сокровища мира не проглотила бы и наперстка, — решительно заявила девушка, — меня тошнит от чая. Я предпочитаю липовый цвет.
— Напрасно, мои дорогие крошки, — возразила женщина слащавым голосом.
— Ну почему напрасно, — воскликнула Лизбет. — Не думаю, чтобы чай был так уж полезен для здоровья. Можно прекрасно обойтись и без него.
— Смотря где, моя красавица. У вас на родине чай мало кто пьет. А здесь дело другое. Здесь без чая никто не обходится. Ни богатые, ни бедные.
— А нам-то что за дело, — промолвила девушка. — Мы, слава Богу, не американки и не имеем ни малейшего желания становиться ими.
Женщина покачала головой и, набивая трубку, произнесла:
— Кто знает, не станете ли вы американками. И очень скоро. Для этого надо только выйти замуж за американца.
— Но мы не собираемся этого делать. Мы француженки и до конца жизни останемся ими, наперекор всем янки Нового Света.
— Вы очаровательная маленькая чертовка, мисс Лизбет, ваша дерзость мне по душе, — сказала мистрис Строг, раскуривая трубку. — Но, к несчастью, никто вас не станет спрашивать. — Мистрис Строг злорадно ухмыльнулась, отчего по телу девушек пробежал холодок.
— Не разговаривай с ней, Лизбет. Разве ты не видишь, что этой женщине доставляет удовольствие мучить нас? — обратилась Жанна к не в меру пылкой подруге.
— Что вы сказали, мисс Жанна? — спросила женщина, ни слова не понимавшая по-французски.
— Я сказала, что мы не верим ни единому вашему слову. Так что избавьте нас, пожалуйста, от ваших гнусных разговоров. Достаточно того, что мы терпим ваше присутствие.
— Слышали, мистрис Лау Строг? — рассмеялась Лизбет прямо в лицо хозяйке. — Или прикажете повторить то, что сказала вам Жанна?
— Слышала, не глухая, — ответила мистрис Строг, окутанная облаком дыма. — Но я не сержусь, мои крошки, вы сами не знаете, что говорите. Известно ли вам хотя бы, где вы находитесь?
— В Америке. Нетрудно догадаться, — Лизбет обвела презрительным взглядом комнату.
— Но Америка велика, говорят, в несколько раз больше Европы, сама я там не была и не знаю. Так вот, известно ли вам, в какой именно части Америки вы находитесь?
— Скорее всего, в Соединенных Штатах.
Мистрис Строг так расхохоталась, что едва не выронила изо рта трубку.
— Ошибаетесь, крошки мои! Здесь не Соединенные Штаты.
— Шутите, — Жанна пожала плечами.
— От злости совсем завралась, — добавила Лизбет, смеясь.
Задетая за живое, мегера ответила:
— Я не шучу, мои голубки. И не вру. Я вовсе не злая. Я говорю чистую правду. Никто вам теперь не поможет. Тот, кто похитил вас, привез сюда, выхаживал, пока вы болели, никого не боится. Зовите на помощь, кричите, требуйте правосудия — никто не откликнется. Никто не спасет вас. Мне вас жаль, милые крошки!
— Я не понимаю вас, да и понимать не хочу, — с достоинством ответила Жанна. — И оставим этот разговор. Он нам неприятен!
— Неприятен? — мистрис Лау Строг выпустила дым прямо в лицо Жанне и рассмеялась.
— Старая колдунья! — пробормотала Лизбет, а Жанна продолжала:
— Мы попали в руки людей без чести и совести, но до сих пор они относились к нам с величайшей почтительностью.
— Товар не хотят портить, — буркнула мистрис Лау Строг.
Лизбет расслышала эти слова и пришла в ужас, догадываясь о страшной истине.
— Советую вам, мистрис Строг, последовать примеру наших похитителей, — сказала между тем Жанна, — и избавить нас от оскорблений. Они лишь унижают вас в наших глазах.
Грубое ругательство вырвалось у мегеры.
Жанна пропустила его мимо ушей и отвернулась. Зато Лизбет, стоявшая в этот момент за спиной мистрис Строг, отомстила за подругу. Она вырвала у нее изо рта трубку и вышвырнула в окно.
Слова Жанны и дерзкий поступок Лизбет привели в ярость супругу мистера Строга.
С минуту она сидела неподвижно, выпучив глаза, в состоянии, близком к обмороку. Девушки в страхе прижались друг к другу.
— Напрасно ты это сделала, Лизбет, — шепнула Жанна.
— Возможно. Но ты посмотри на эту ведьму, и у тебя пропадет охота меня ругать. — Лизбет громко расхохоталась.
От ее смеха мистрис Строг пришла в себя и, сдерживая гнев, удалилась.
Не прошло и нескольких минут, как она вернулась с трубкой в зубах, ехидно взглянула на девушек и принялась еще яростнее дымить.
Жанна молча терпела, а Лизбет стала кашлять, к великому удовольствию мистрис Строг, которая думала: «Ничего, долго она не выдержит, запросит пощады. Но пусть гром грянет над гостиницей „Вашингтон“, если я не превращу этих чертовок в два копченых окорока».
Но радость ее оказалась непродолжительной.
Лизбет достала из кармана мешочек изящной работы, вынула листок бумаги и щепотку турецкого табаку и тонкими пальчиками с завидной ловкостью свернула папиросу.
Это было ударом для мистрис Лау Строг.
Девушка лишь притворялась, что ее душит кашель и принялась курить, как заправский курильщик.
Окончательно же сразило коварную трактирщицу то, что Лизбет даже не удостоила ее взглядом.
В общем, мистрис Строг потерпела полное поражение и с видом жертвы замурлыкала песню.
Лизбет стала ей подтягивать и подтолкнула локтем Жанну, чтобы та присоединилась к ним.
Жанна слушала с грустной улыбкой, но петь не собиралась, завидуя неистощимой веселости Лизбет.
Вдруг Лизбет смолкла.
Мистрис Лау Строг с любезностью, на какую только была способна, спросила, не желает ли Лизбет научиться этой американской песне.
Девушка поблагодарила, но отказалась.
— Вы все еще сердитесь на меня, — сказала мегера. — Я могла бы пожаловаться на вас, мисс Лизбет, но не стала этого делать. Я вас простила.
Жанна изумленно посмотрела на мистрис Строг, не догадываясь, что та лукавит и при первом же удобном случае отомстит за свое поражение, ибо считала теперь девушек своими заклятыми врагами.
Лизбет не очень-то верила мистрис Строг, но тоже почувствовала в глубине души укор совести.
Может быть, они опрометчиво судили об этой женщине по одной только внешности.
Девушки переглянулись и поняли друг друга.
Надо было повиниться и попросить у нее прощения. Ведь до сих пор у них не было повода на нее жаловаться.
Лизбет перестала курить, подошла к мегере и ласково сказала:
