и по приветствовав Каламуса быстрым кивком. Собираясь уйти, Карбо заметил Паво и остановился. Он с любопытством улыбнулся новичку. - Так это тот самый герой Рима? - размышлял он вслух. - Человек, который спас репутацию императора Клавдия, а?
- Да, на этот раз ему повезло, - проворчал Каламус, непонятно кого он имел в виду.
Карбо разочарованно выпятил нижнюю губу. Он проковылял пару шагов к Паво и остановился, пощекотав дряблую складку кожи под своим подбородком. - Должен сказать, ты несколько стройнее, чем я ожидал. У многих гладиаторов в наши дни так много лишних мускулов, что они едва могут двигаться.
- Мышцы нужны для того, чтобы они могли размахивать мечом, - вставил Каламус. - А слой жира сверху защищает их органы, когда лезвие пронзает их плоть и пускает кровь.
- Да хорошо. Спасибо за это, тренер. - Карбо вздрогнул при этой мысли. Он кивнул Паво. - Ты хорошо поступил, одержав победу над этим дикарем Бритомарисом. Но я боюсь, что ты добьешься еще больших успехов, если выживешь против следующего противника.
- Следующего противника? - спросил Паво. Его сердце заколотилось в груди.
Ланиста похлопал Карбо по спине, и мужчины попрощались. Затем Карбо удалился, подмигнув Паво, когда проковылял мимо по пути в коридор. Еще один бой, подумал Паво. Он безмолвно молился всем богам о том, чтобы он, наконец, встретился с Гермесом и отомстил, за то, что этот человек обезглавил его отца на глазах у Императора.
Гурджес махнул костлявой рукой Каламусу: - Оставь нас, тренер.
- Да господин.
Ланиста терпеливо смотрел, как Каламус уходит по коридору, заложив руки за спину. Услышав стук закрывающейся двери, он, наконец, повернулся к Паво и резко присел на край бассейна, скрестив ноги на изящный греческий манер и сказал: - Я понял из слов Каламуса, что ты нажил себе врага в лице Амадокуса.
Паво вытер пот с лица: - Он сам начал это, господин.
Гурджес рассмеялся: - Игнорируй его. Он просто расстроен тем, что ты угрожаешь его главенствующему положению в лудусе. - Ланиста окунул руку в бассейн и продолжил, рисуя круги в дождевой воде. - Тебе лучше привыкнуть к вниманию. Ты стал новым любимцем деловых воротил гладиаторских боев, Паво. И ты понимаешь, что это значит?
Его прервал греческий раб, вошедший с подносом крошечных пирожных. Паво почувствовал, как его пустой желудок заурчал при виде еды. Он жил в состоянии постоянного голода и жажды, разжигая дикий аппетит в течение часов, проведенных на тренировочной площадке, который едва насыщался стандартной кашей из ячменной пшеницы, хлеба и небольшой чашки воды с уксусом. Раб парил рядом с Гурджесом, пока ланиста ковырялась в яствах. Превозмогая голод, чтобы не смотреть, как ест Гурджес, Паво перевел взгляд на бронзовый бюст. При дальнейшем рассмотрении он понял, что это портрет ланисты. Он молча отругал скульптора за такую нечестную работу. Кривой нос Гурджеса разгладили. Его лысеющая макушка щедро превратилась в густую копну вьющихся волос. Паво недоумевал, как непритязательный ланиста, считавшийся таким же позорным членом общества, как и владелица публичного дома, умудряется жить в таком великолепии.
- У меня для тебя потрясающие новости, - сказал Гурджес. Паво почувствовал, как по его спине пробежала ледяная дрожь предвкушения.
- Я, наконец-то, смогу сразиться с Гермесом? - спросил он.
Ланиста залился смехом: - Гермесом? У меня больше шансов переспать с весталкой-девственницей, чем выманить его из недавней отставки. Кроме того, он все еще восстанавливается после недавних неприятностей. Ходят слухи, что банда уличных грабителей избила его и сломала несколько костей. Пройдет еще некоторое время, прежде чем он снова окажется в достаточной форме, чтобы отправиться на пески Арены, даже если предположить, что он захочет вернуться из отставки.
Паво загорелся от гнева: - Но у нас была сделка. Вы сами пообещали, что если я выиграю бой, вы поможете мне сразиться с Гермесом. Он повысил голос и задрожал от негодования.
- Я ничего подобного не обещал, - ответил Гурджес, изображая оскорбление. - Я только сказал, что посмотрю, что можно сделать. Так получилось, что я до сих пор занимаюсь этим вопросом. Но я уверен, ты понимаешь, что этот вопрос требуют времени. Гермес - любимец Императора. Он ушел в отставку еще при Калигуле, и потребовалось немало усилий, чтобы убедить его вернуться на Арену.
Гурджес поднялся и подошел к Паво, облизывая пальцы. Его грубые манеры оскорбляли Паво, которого отец внушил, что поведение и достоинство - это то, что отделяет римлян от орд варваров на окраинах Империи: - Даже если старик и примет твой вызов, маловероятно, что Император лично его санкционирует. Риск потерять Гермеса и подорвать собственную репутацию был бы слишком велик. Я хочу сказать, дорогой мальчик, что возвращение Гермеса из отставки - дорогостоящее дело. Ты должен окупить мое время . Все, что ты сделал до сих пор, обошлось мне немалыми деньгами.
- Что вы имеете в виду?
- Нам предстоит устроить зрелище, - сказал Гурджес, вытирая рот тыльной стороной ладони. - Прямо здесь, в Пестуме. Высокопоставленные лица со всей Империи приедут посмотреть на бойцов дома Гурджеса. Мое имя должно прогреметь по всем провинциям.
- И кто это оплачивает? - вслух спросил Паво.
- Теоретически, Император Клавдий. - Гурджес гордо выпятил грудь и уставился куда-то вдаль, словно глядя прямо на Императора. Он повернулся к Паво. - Но на практике я. Видешь ли, Император слишком занят укреплением своей власти, чтобы справиться с пугающей его задачей организации зрелища для толпы. Я любезно предложил позаботиться о текущих делах за него. Клавдий будет представлен в Пестуме имперским секретарем.
- Паллада! - Паво почувствовал, как холодный, липкий страх сжал его внутренности. - О Это он убедил Клавдия казнить моего отца. Я проклинаю его и молю богов каждый день, чтобы его когда-нибудь прикончили.
Гурджес рассмеялся и сказал: - Ты должен благодарить этого человека, а не проклинать его. Паллада любезно выбрал именно тебя от имени Императора, чтобы провести главный бой. Ты будешь сражаться против прославленного гладиатора прошлого. Талантливый боец по имени Децим Коминий Дентер.
- А если я его одолею, вы устроите мне бой с Гермесом? - спросил Паво с надеждой в голосе.
- Всему свое время, молодой человек, - ответил Гурджес, похлопав гладиатора по спине,
