Ознакомительная версия.
Один из фашистов решил раскопать вход в траншеи и был застрелен красноармейцем Хашлаковым. Но на звук выстрела сбежалась вся гитлеровская свора.
По команде офицера солдаты стали снимать землю и сдирать деревянное перекрытие. Первым к входу спустился командир немецкой группы и сразу получил пулю из пистолета Бабенко.
Остальные принялись долбить дыру прямо над головами пограничников. Те и тут не растерялись: дружно подняли кверху стволы винтовок и дали залп по оккупантам, глядевшим в проделанное отверстие.
Так, с переменным успехом, бои длились до самой ночи. А с наступлением темноты внезапно прекратились. Фашисты просто не решались приближаться к смертоносной траншее.
Андрей Бабенко в это время решил осмотреть своё нынешнее укрытие. Один выход был полностью завален, отрыть его не представлялось возможным. У второго, расчищенного немцами, горел костер и дежурил патруль с пулеметом.
Уходить решили через дыру в перекрытии. Один за другим мужественные пограничники покинули траншею и вскоре собрались в районе столовой. Еще два часа после этого они наблюдали за заставой, надеясь найти хоть кого-то из живых товарищей, но безрезультатно. И только тогда стали пробираться к своим.
На рассвете 23 июня им встретился местный житель, показавший тропу, ведущую к деревне Гуща. Вскоре группа Бабенко вышла в зону, контролируемую бойцами 45-й стрелковой дивизии, и вместе с ними продолжила отступление до Ковеля…
Своё дело они сделали — за первый день войны силами одной заставы уничтожили свыше 400 немецких солдат и командиров.
15. Любомльский, Шацкий районы Волынской области Украины, ночь с 21 на 22 июня
Ковальчук не стал дожидаться, когда первые снаряды упадут на его родную землю, — переоделся в гражданский костюм, предоставленный схожим по комплекции подполковником Сурженко, сел в автомобиль и помчался в сторону местечка Шацк, где у него было много знакомых, среди которых в первую очередь местный участковый Владимир Тур.
К нему и направлялся наш герой.
Ровно в четыре утра с запада донёсся страшный гул. Причину его Иван Иванович не мог понять, пока над трассой, по которой бежала его машина, не появилась армада самолётов с крестами на бортах. Спустя пятнадцать минут — вторая, затем — третья.
«Это война! Не врали диверсанты!»
Нет, капитан не паниковал и совершенно не боялся за свою шкуру. Надо будет отдать жизнь за советскую власть — он сделает это без малейших раздумий!
Но, чтобы погибнуть, особого героизма не требуется.
Сначала следует сделать всё, чтобы нанести врагу как можно больший урон. Этому его учили всю жизнь.
«Я возьму этого Профессора и узнаю, что затеяли фрицы. А там — посмотрим», — решил контрразведчик.
К счастью, Владимир Михайлович Тур был дома. И, как ни странно, уже не спал, хотя на часах не было ещё и пяти утра.
— Что же это такое творится, а, Ваня? — наивно вопрошал он, указывая на чёрное от самолётов небо, — разговор происходил во дворе его дома.
— Война, братец… Страшная война пришла на нашу землю.
— Прут и прут… Аж солнца не видать. А наши, наши соколы где?
— Сам удивляюсь… Хоть бы какой истребитель взлетел, пульнул хоть раз в эту чёртову стаю, пускай даже для приличия.
— Точно.
— Но у нас с тобой другая задача.
— Какая?
— Где находится урочище Гряда, знаешь?
— Ну, ты и спросил! Это ж самое козырное место на озере Свитязь.
— К двенадцати мы должны быть там.
— Понял. Значит, выйдем в 11:30.
— Не выйдем, а выедем.
— Ты с машиной?
— Да.
— И где она?
— Посмотри направо!
— Ух ты, красавица… А за рулём кто?
— Наш человек. Сержант Пахомов. За сколько времени доедем?
— Минут за пять-десять.
— Хорошо. В 11:45 взлетаем!
16. Урочище Гряда Шацкого района Волынской области Украины, 22 июня 1941 года, 12:00
Иван Иванович посмотрел на часы. Пора! Тем более что по единственной безлюдной дороге, ведущей к озеру, уже минут пять ходил взад-вперёд высокий, ухоженный, несколько щеголеватый мужчина не старше 45 лет в элегантном светлом костюме, сразу выдававшем в нём приезжего.
Ковальчук оставил машину за поворотом, чтобы незнакомец не увидел её раньше времени, и пошёл пешком.
— Штольце…
— Шпеер!
— Очень приятно.
— Взаимно. Как ваше настоящее имя?
— Я сам его забыл.
— Отвечайте! Вы поступили в моё распоряжение, а не я в ваше! — надменно выдавил франт.
— Рудольф, — на всякий случай назвался именем Пухарта капитан.
— Я представлял вас более молодым.
— Принимайте какой есть. Что делать?
— Не торопитесь, Руди… Как я понимаю, наши… ваши войска немного застряли на границе?
— Похоже на то.
— Вы прекрасно говорите по-русски!
— Стараюсь!
— А по-немецки?
— Проверяете? Напрасно… Большевикам всё равно скоро капут… Они драпают на восток так, что только пятки сверкают. До нас им никакого дела нет. И, надеюсь, не скоро будет!
— Это правда, — улыбнулся пижон, как мысленно окрестил его Ковальчук. — Вы с транспортом?
— Да.
— Великолепно.
— Далеко ехать?
— Нет. Километра три. На другой берег.
— Слушаюсь, господин…
— Зовите меня просто — Профессор.
— Яволь!
17. Село Свитязь Шацкого района Волынской области Украины, 12:20
Профессор выбрался из машины, осмотрелся и жестом указал на лежащие впереди непролазные чащи, посреди которых петляла узкая звериная тропа:
— Сюда.
Ковальчук и Тур едва поспевали за ним.
Вскоре посреди леса выросла заброшенная хижина, огороженная очищенными от коры стволами молодой сосны, сикось-накось прибитыми по горизонтали к столбам из такого же сырья. Рядом с ней — хлев, колодезь. Всё, как полагается в полесских сёлах.
— Здесь! Здесь мы будем дожидаться подхода основных сил, — сказал, словно отрубил, Профессор, усаживаясь на свежевыкрашенную скамью, глубоко вкопанную в землю.
«Значит, тут и раньше кто-то хозяйничал, — мысленно отметил Иван. — И куда только смотрели бойцы местного отделения НКВД, ума не приложу?!»
А вслух полюбопытствовал:
— Каких таких сил?
— Не ваше дело! — грубо отрезал обладатель светлого костюма, чем окончательно вывел из себя опытного чекиста.
— Принимай клиента, Владимир Михайлович! — скомандовал капитан.
— Есть!
— Для начала как следует обыщи его.
— Что, что вы себе такое позволяете? — завизжал пижон, когда руки участкового стали шарить по его карманам.
— Заткнись, сука! — Иван Иванович слегка оттянул назад правую руку и резким, отшлифованным за долгие годы ударом заехал под дых этому «дерзкому, самовлюблённому типу» (такую характеристику он дал Профессору с первой минуты знакомства), надолго отправив наглеца в нокаут.
Ознакомительная версия.