Воспоминание о ее смехе жгло ему душу, как и воспоминания обо всех девушках, которых он видел, на которых пялился и которыми интересовался. Он вспомнил белую кожу обнаженной девушки около городских ворот и понял, что дьявол искушает его снова, и собирался произнести молитву для укрепления духа, когда отвлекся на жужжащий звук и увидел ливень арбалетных болтов, накрывший рынок.
Некоторые со снопом ярких искр врезались в булыжники мостовой, и брат Майкл удивился, почему защитники стреляют, затем понял, что солдаты в темных плащах бегут изо всех переулков, чтобы пересечь открытое пространство.
Это были лучники, начавшие выпускать стрелы в направлении высоких зубчатых стен. Град стрел — не коротких металлических болтов с кожаным оперением, а длинных английских стрел с белыми перьями — бесшумно летел к вершине стены, выпущенный из больших тисовых боевых луков с пеньковой тетивой, издававшей резкий щелчок при каждом выстреле.
Стрелы дрожали, высвободившись из тетивы, а затем, подхваченные ветром, устремились вверх, словно вспышки света в темноте, огонь отражался в их наконечниках, и монах заметил, как стрелы защищавшихся, которых только что было множество, внезапно поредели.
Лучники осыпали защитников замка стрелами, вынуждая арбалетчиков укрыться за парапетом, в то время как другие стрелки целились по смотровым щелям промежуточных башен.
Стальные наконечники ударяли в стены замка, как град по булыжной мостовой. Один лучник упал, в его грудь вонзился арбалетный болт, но монах увидел только одного погибшего, затем он услышал скрип колёс.
— Отойди, — предупредил его Сэм, и монах сделал шаг назад, в переулок, где мимо него прогромыхала телега. Она была небольшой, достаточно легкой, чтобы ее можно было толкать вшестером, но теперь отяжелела, потому что спереди и по бокам, чтобы защитить людей, толкающих телегу, нагруженную маленькими деревянными бочками, были приколочены десять больших павез — щитов высотой с человеческий рост, предназначенных для защиты арбалетчиков, пока те перезаряжают свое громоздкое оружие.
— Может быть, меньше часа, — сказал Сэм, отступая к улице, когда телега проехала мимо. Он вытащил свой большой лук и послал стрелу в сторону ворот замка.
Стояла странная тишина. Брат Майкл ожидал, что битва будет шумной, ожидал услышать, как солдаты призывают Господа спасти их души, услышать, как они кричат от боли и страха, но единственными звуками были вопли женщин в нижнем городе, потрескивание пламени, свист луков, стук колес телеги по булыжникам и удары болтов и стрел о камень. Майкл глядел в благоговейном страхе, как Сэм продолжает стрелять, казалось, не целясь, просто посылая стрелу за стрелой в сторону зубчатых стен замка.
— Хорошо, что мы можем всё видеть, — сказал Сэм, выпуская очередную стрелу.
— Ты имеешь в виду огонь?
— Потому мы и поджигаем дома, — объяснил Сэм, чтобы осветить ублюдков, — он снова спустил тетиву, как казалось, без усилий. Когда брат Майкл однажды попытался выстрелить из тисового лука, он не смог натянуть тетиву больше, чем на ширину ладони.
Телега теперь достигла ворот замка. Там она остановилась, черной тенью внутри темноты арочного проема, и брат Майкл увидел, как в этой тьме возникла вспышка света, погасла, снова ожила, а затем превратилась в постоянный тусклый огонек, когда шестеро мужчин, толкавшие телегу, побежали обратно к лучникам.
Один из них упал, очевидно, настигнутый арбалетным болтом. Двое других схватили его под руки и оттащили, и именно тогда монах впервые увидел Бастарда.
— Вот он, — произнес Сэм с нежностью, — наш проклятый Бастард.
Брат Майкл увидел высокого человека, одетого в черную кольчугу с поясом. На нем были высокие сапоги, черные ножны, его шлем был простым бацинетом [10], таким же черным, как и кольчуга.
Он держал меч в руке, подгоняя им дюжину воинов, строя их в линию с сомкнутыми щитами на открытом пространстве.
Он взглянул в сторону брата Майкла, заметившего, что нос у бастарда сломан, а на щеке шрам, но он также увидел в этом лице силу и ярость и понял, почему аббат в Павиле говорил об этом человеке с таким трепетом.
Брат Майкл ожидал, что Бастард окажется старше, и удивился, что этот солдат в черных доспехах был так молод. Потом Бастард заметил Сэма.
— Я думал, ты охраняешь церковь, Сэм, — сказал он.
— Щербатый и Джонни всё ещё там, — ответил Сэм, — а я привел этого парня, он хочет тебя видеть, — он мотнул головой в сторону брата Майкла.
Монах сделал шаг вперед и почувствовал всю силу взгляда Бастарда. Он внезапно занервничал, а в горле пересохло от страха.
— У меня есть для тебя послание, — он запнулся, — оно от…
— Потом, — прервал его Бастард. Слуга принес ему щит, который он закрепил на левой руке, а потом повернулся и посмотрел на замок.
Из которого внезапно повалило пламя и дым. Дым был черным c красным, пронизанный языками пламени, и ночь наполнилась грохотом, из-за которого брат Майкл съежился от страха.
Горящие обломки рассекли ночь, а горячий воздух ворвался в переулок.
Дым покрыл все открытое пространство завесой, а шум взрыва отразился эхом от противоположной стороны переулка.
Птицы, гнездящиеся в расщелинах стены замка, хлопали крыльями в дыму, а одно из больших знамен, призывающее на помощь Святого Иосифа, загорелось ярким пятном на фоне стен.
— Порох, — лаконично объяснил Сэм.
— Порох?
— Он умный ублюдок, наш Бастард, — сказа Сэм. — Быстро снес ворота, да? Кстати, это дорого стоит. Свинье, лишившейся жены, пришлось заплатить вдвойне, раз он хотел, чтобы мы использовали порох. Должно быть, он так страстно желает сучку, раз столько платит! Надеюсь, она того стоит.
Брат Майкл увидел небольшие языки пламени, мерцающие в густом дыму в арочном проходе. Теперь он понял, почему вход в город выглядел так, как будто почерневшие ворота выдернули и сломали дьявольским кулаком.
Бастард проделал себе путь в город с помощью пороха и повторил этот трюк, чтобы снести большие деревянные ворота замка. Теперь он повел двадцать своих воинов в сторону обломков.
— Лучники! — прокричал другой человек, и лучники, включая Сэма, последовали за воином в сторону ворот. Они продвигались молча, и это тоже ужасало.
Эти люди в своих черно-белых ливреях, подумал брат Майкл, научились жить хладнокровно и безжалостно драться в темной долине смерти. Ни один из них не выглядел пьяным. Они были дисциплинированы, умелы и устрашающи.
Бастард исчез в дыму. Из замка послышались крики, но монах не видел, что там происходит, хотя было очевидно, что атакующие находятся внутри, потому что лучники теперь вбегали в дымящиеся ворота.
