Станислав Рем - За тихой и темной рекой

Ознакомительная версия.

Колокольчик оповестил приказчика о прибытии нового покупателя. Едва Белый успел войти в помещение, как пред ним материализовалась крепкая фигура служителя торговли.

— Чем интересуемся?

Олег Владимирович несколько растерялся. Признаться, когда он шёл к дверям лавки, ему и в голову не пришло, что будет необходимо сделать покупки. Он только хотел увидеть девушку, и не более. Теперь та стояла возле прилавка, рассматривая какую-то безделушку и общаясь со вторым приказчиком, а Белый словно соляной столб торчал пред светлыми очами торговца и понятия не имел, что ему дальше делать. Пауза затянулась. Мысли галопом понеслись в голове молодого человека. Что у них вообще может быть такого, что ему необходимо? Взгляд мгновенно прошёлся по товарам. В магазине некоего господина Кунста имелось практически всё. Ткани и уже сшитые костюмы, модные дамские туфельки и яловые сапоги, шляпки и котелки, кухонная утварь и продукты питания, с коими той утвари приходилось вступать в тесный контакт. Однако это изобилие совсем не интересовало молодого человека. На данный момент у него имелось всё, что необходимо для жизни. А нагружать себя ненужными вещами не входило в привычку петербуржца.

На лице приказчика начало проявляться разочарование. Видимо, он почувствовал, что напрасно распинаться перед незнакомым, явно приезжим господином.

И в этот миг девушка оглянулась. У Олега Владимировича захватило дух. Слегка раскосые, миндалевидные глаза искрились весельем и задором. Свежесть юных ланит притягивала и манила. Слегка курносый носик говорил о задорном и строптивом характере хозяйки. Девушка оказалась не просто красива. Она была прекрасна.

— Насколько я понимаю, господин ничего не собирается покупать? — голос приказчика сбросил молодого человека с небес.

— Что? — Олегу Владимировичу понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

Незнакомка это заметила, и улыбка тронула её губы. Господин Белый тут же отвернулся и наконец нашёл в себе силы собраться с мыслями:

— У вас табак имеется?

— А как же? — на лице лавочника снова проявилась благожелательность. — Вам какой? Курительный или, пардон, для дыхательных процедур?

— Курительный.

«Чёрт побери! — пронеслось в голове Олега Владимировича. — Почему он спрашивает? Какой идиот признается при столь прелестной особе, что он нюхает табак, словно старикан из Екатерининских времён?»

— Вы предпочитаете папироски? Или сигары?

— Мне трубочный, — Олег Владимирович произнёс эту фразу торопливо и негромко. А вдруг незнакомка терпеть не может курящих мужчин?

«Дьявол, — тут же выругался Белый про себя. — Веду себя словно мальчишка. Срамота, да и только!». Однако, в глубине души Олег Владимирович был вынужден признать, что ему приятно так себя вести. Будто он вернулся в далёкую юность, когда пытался ухаживать за конопатой девчонкой из соседнего имения. Она была старше его на восемь месяцев. Что и решило любовный вопрос. Сейчас он уже почти старик. Как-никак, без малого, двадцать пять.

— Трубочный у нас имеется нескольких сортов, — приказчик продолжал тем временем свой монолог. — Вы какой предпочитаете? Восточный или южноамериканский?

— У вас и такой имеется? — теперь в голосе Олега Владимировича прозвучало неподдельное удивление.

— Обижаете… — служитель торговли с гордостью проводил покупателя к прилавку. — Смотрите. Бразилия. Чудо, а не табак, — перед Олегом Владимировичем легли на столешницу пакеты с вышеразрекла-мированным товаром. — Но советую табачок, так сказать, нашенский. От соседей! Бразильский слегка горчит. А сей и ароматом богат, и по цене сходен.

Теперь до незнакомки расстояние составляло всего два локтя. Олег Владимирович почувствовал, как его тело охватила давно забытая дрожь. На лбу проступили капельки пота. А девушка о чём-то разговаривала с приказчиком, совершенно не обращая внимания на Белого. Блеющий голос продавца вновь вернул его к действительности.

— Простите, — перебил торговца Олег Владимирович, изредка бросая взгляд в сторону незнакомки. — А восточный у вас какой?

— Турецкий. Великолепный аромат! Но я бы вам, как в первый раз приехавшему к нам человеку, посоветовал всё-таки китайский, особенный. Шаньдуньский!

Олега Владимировича, будто холодной водой окатили. Вот тебе на. У него что, на лице написано, что он приезжий?

Колокольчик двери весело зазвенел. Молодой человек бросил быстрый взгляд в сторону, а после на дверь. Пока он общался с приказчиком, незнакомка ушла. Стремительно и неожиданно. Бежать вслед? Это может показаться подозрительным столь наблюдательному торгашу.

— А скажите, любезный, с чего вы взяли, будто я приезжий?

— Очень даже просто, ваше благородие, — улыбка не сходила с лоснящегося лица приказчика. — Во-первых, вы у нас никогда ранее не бывали. А трубочным табаком торгуем только мы и Мичурин. Во-вторых, простите, конечно, то не моё дело, но вы так смотрели на дочь губернатора, будто видели её в первый раз. Сие и дало мне право судить о том, что вы человек приезжий.

Ай да сукин сын! Как всё просто. «Да, Олежка, — подумал про себя молодой человек. — Вот так и погореть можно ни за грош». Олег Владимирович с восхищением посмотрел на продавца и достал из кармана деньги:

— Давайте мне ваш китайский. Попробуем, а вдруг понравится?

Рука на стол положила десять рублей. Приказчик кинулся было отсчитывать сдачу, но гость его тут же остановил:

— Оставьте себе. За наблюдательность.

Покинув магазин, Олег Владимирович убедился в том, что прекрасная особа исчезла в неизвестном направлении, что, впрочем, его не огорчило. Теперь Белый знал, кто она, и также знал, что вскоре её увидит вновь, так как по долгу службы был обязан представиться не только полицмейстеру, но и первому лицу города.

…Владимир Сергеевич Киселёв принял инспектора из столичной управы в своём кабинете при полном параде, как и полагалось принимать столь высоких гостей.

Олег Владимирович огляделся. Апартаменты губернского полицмейстера являли собой типичный образец казённого кабинета. В такой обстановке Олегу Владимировичу приходилось находиться и Петербурге, и в Москве, да и в других городах империи, где он бывал. Большая комната, обязательно светлая, потому как требуется много работать с бумагами. Основательный стол, внушающий уважение и почтение к хозяину кабинета. На столе пресс-папье, подставка для перьев, массивная чернильница, пятый том уложения Законов Российской империи, и, естественно, бумаги. Над креслом, стоящим напротив стола, портрет государя императора. В традиционной дубовой, покрытой золотом, раме. В правом углу комнаты хозяин установил стол для совещаний, с шестью стульями. В левом — кресла для встреч гостей высокого ранга. Одно из них было предложено Олегу Владимировичу.

Ознакомительная версия.