Ознакомительная версия.
— Ах да, Власта… Я действительно отвлеклась. Или увлеклась? Как точнее?
Гяур нервно пожал плечами.
Диана спустилась в низину. В одном месте, у изгиба, осмотрелась, словно чего-то искала, сделала еще несколько шагов, наконец остановилась между двумя неприметными холмиками, образовавшими своеобразное ложе.
«Да ведь это она вспоминает, где в тот день лежала Власта! — разгадал ее намерения Гяур. — Зачем ей это?»
— Словом, где-то здесь она и пыталась соблазнять вас. В этом царственном ложе, которое наша прародительница облюбовала сразу же, как только ее изгнали из рая. Власта, кстати, тоже вела себя, как только что зачавшая кобылица, побывавшая перед этим под тремя жеребцами.
— Графиня! — возмутился Гяур.
— Пардон! Кажется, на меня растленно воздействует ваше походно-бивуачное воспитание.
Диана была одета в женский брючный костюм, уже знакомый Гяуру по их первой встрече. В нем она напоминала женщину-офицера, златокудрую амазонку, нежную и в то же время воинственную, одинаково способную и пленить нежностью, и сразить ненавистью. Она села, вопросительно взглянула на подошедшего полковника, загадочно улыбнулась и, не ожидая его реакции, медленно, грациозно улеглась на траву. Голова ее оказалась в самом центре большого созвездия ромашек, которые тотчас же образовали рыжевато-желтый нимб.
«Нимб святой грешницы, — определил его для себя Гяур. — Степной грешницы Дианы».
Графиня улыбалась и призывно глядела на юношу. Так продолжалось долго, слишком долго, но Гяур словно вдруг впал в оцепенение. Миг, который следовало использовать для того, чтобы оказаться рядом с Дианой, был упущен, и теперь князь не знал, как разорвать опутывавшую его сеть растерянности.
Он просто стоял и любовался удивительной красотой этой девушки, ее белым, с янтарным налетом загара, лицом, золотистыми локонами волос, в которые уже оказались вплетенными десятки ромашек; четко очерченными линиями груди, талии, бедер; линиями, которые не способны были ни скрыть, ни исказить никакие одежды. Тем более что наряды она подбирала так, чтобы не скрывать, а подчеркивать свои достоинства.
— Как же вы прекрасны, мой воинственно-застенчивый князь, — высказала Диана нечто похожее на то, что должен был воскликнуть сам полковник. — Вы… действительно нравитесь мне.
Поддаваясь магии ее слов, полковник еще более приблизился и снова замер.
— Мне трудно судить-гадать, для кого создана я. Но, видит Бог, вы созданы исключительно для меня, — все еще томно объяснялась ему француженка.
Не рассчитывая на то, что князь сумеет прийти в себя раньше, чем наступит темнота, графиня приподнялась, взяла его за руку и, преданно глядя прямо в глаза, гипнотизируя его, заставила опуститься рядом с собой.
Губы ее были солоновато-сладкими, а шея бунтующе пульсировала под его пальцами, словно гасила в себе рвущиеся наружу чувства.
Прервав поток поцелуев, князь настороженно всмотрелся в глаза девушки. Они были полузакрыты, но лучистый голубовато-синий свет их пробивался и через ресницы.
«Нет, все это искренне, — успокоил он себя. — Ни играть, ни притворяться столь естественно — нельзя. Невозможно».
Оголив ее грудь, Гяур припал к розоватому бутону соска, словно к маленькому теплому родничку, и все освобождал и освобождал от одежд ее тело. Даже то, что по гребню долины проехало трое всадников, а где-то рядом, на берегу речушки, шумно играли дети, уже не останавливало Гяура. Как не останавливала и сама графиня де Ляфер. Она лишь внимательно следила за каждым его движением, причем делала это с озорным притворством, как бы испытывая Гяура: интересно, надолго ли тебя хватит, когда наконец остановишься?
Гяур же остановился только тогда, когда понял: теперь настала его очередь раздеваться. И что это зеленое ложе долины должно превратиться в ложе любви.
— Ты прав: здесь это почти невозможно, — извинила и одновременно спасла его Диана. — Здесь это совершенно невозможно, мой буйствующий в дебрях женских одежд князь, — звонко, гортанно смеялась она, одной рукой лаская его лицо, другой прикрывая оголенную грудь. — Нет, если уж вы так увлечены… Если уж так, тогда понятно, что сдерживать себя дальше невозможно. Хотя, по-моему, остановились вы как раз вовремя. Позже я бы уже сама не позволила вам остановиться.
Она вдруг умолкла, прикрылась, как могла, одеждой и, упершись в землю затылком и пятками, приподнялась, пытаясь рассмотреть, что там происходит на гребне, за ее головой.
— Что случилось? — насторожился Гяур, тоже слегка приподнимаясь. — Там кто-то появился?
— К сожалению, никого.
— Но должен был?
— Иначе зачем бы я устраивала здесь свою секусальную лежку Князь удивленно смотрел на девушку, ожидая объяснений, однако графиня загадочно улыбалась и молчала.
— Кто? — не выдержал Гяур — Это должна была появиться Власта? Я спрашиваю: Власта?! Почему вы считаете, что она должна была появиться здесь и как раз в это время?
— Хотя бы потому, что мне этого хотелось. Да вот досада: далеко не все, чего мне хочется, происходит. Так уж нелепо устроен этот мир.
Гяур еще с минуту внимательно осматривал холмистый, словно спина крокодила, гребень. Никого там не было. «Неужели они могли сговориться? — подумал. — Нет, это было бы слишком вульгарно и породило бы слишком много сплетен!» — добавил еще через несколько мгновений.
Воспользовавшись подаренной передышкой, графиня села и, не стесняясь Гяура, принялась не спеша облачаться в свое одеяние.
— Так почему мы все-таки оказались в этой долине? — спросил Гяур, когда, снова вдоволь нацеловавшись, они вернулись в свои седла. — Может, хоть сейчас объясните мне, что вас сюда привело?
— Неужели не ясно? — довольно холодно, во всяком случае слишком рассудительно, ответила графиня. — Я ведь уже говорила, что застала здесь Власту после того, как эта девица побывала с вами.
— Ну, что значит «побывала»?! — раздраженно покачал головой Гяур. — Неужели вы так ничего и не поняли?
— Только не надо подробностей, — остановила его графиня. — Обойдемся без этого… Неважно, что там между вами было, важно, что эта нищенка почувствовала себя счастливой. И что прелестная долина могла запомниться вам именно встречей с Властой. Отныне же вы будете вспоминать ее, возрождая в памяти мой образ и все, что здесь между нами происходило. Разве ради этого не стоило мчаться сюда?!
В небольшие комнаты, которые Гяур снимал на втором этаже дома одного из каменецких купцов, на берегу речушки, вели два хода: один — через первый этаж, другой — со стороны реки, по наружной лестнице, через мансарду.
Ознакомительная версия.
