Ознакомительная версия.
Гяур, особенно когда он появлялся слишком поздно, предпочитал пользоваться ходом, ведущим через мансарду. Стараясь как можно реже не только беспокоить хозяев, но и вообще встречаться с ними. Как-то уж так получилось, что буквально с первых дней их отношения с временным постояльцем не сложились.
Сегодня Гяур возвращался уставший. Третий день подряд вместе со своими драгунами он участвовал в учениях польских войск. По тому, как поспешно стягивались к Каменцу новые сотни гусар, улан, польской и казачьей пехоты, Гяур определил, что не позднее чем через месяц придется выступать в поход. Турки были рядом, за Днестром. Татары тоже все беспечнее поднимались выше и выше по Днестру, достигая глубинных районов Подолии.
Тем временем полк Гяура успел пополниться двумя сотнями реестровых казаков и сотней новобранцев из Каменецкого старостата, и теперь составлял около семисот сабель. Кроме того, в ближайшее время каменецкий староста обещал отдать под его руку еще две сотни необученных новобранцев, а также разрешил принять отряд Мамлюка, а во время похода набирать охочих из казаков и беглых. Польская корона явно ощущала нехватку военной силы в этих местах, поэтому радовались каждой новой сабле, лишь бы она оказывалась в польских хоругвях, а не в запорожских куренях [29].
Несколько ночей он провел вместе с полком в полевом лагере за городом. Но сегодня дела снова погнали его в Каменец — нужно было вести переговоры с начальником гарнизона и комендантом крепости о постройке казарм для его драгунского [30], как он начал теперь называться, полка. Так что в эту ночь князь решил отдыхать здесь, на квартире. А с драгунами остались Улич и Хозар, произведенные позавчера в ротмистры.
Еще поднимаясь по лестнице, Гяур увидел на своей постели освещенное ярким лунным сиянием оголенное тело женщины. Стройные, в меру мускулистые ноги ее покоились на довольно высоком комоде, едва не касаясь потолка.
— Куда же вы, князь? — послышался голос гостьи в тот самый миг, когда Гяур уже решил было тихонько спуститься, дабы не попасть в неловкое положение.
— Да я, собственно…
— Мало того, что вы заставили меня столько времени ждать, так вы еще и пытаетесь скрыться.
Конечно же, это был голос графини де Ляфер. Князь распознал бы его среди миллионов других голосов.
— Простите, не знал, что это вы, графиня. Подумал было…
— Вы подумали, что вас навестила Власта. Не надо объяснять, что вы представили себе, увидев освещенные луной женские ножки. Скорее всего, потеряли дар воображения вместе с даром речи. Учтите, ясновидением страдает не только ваша босоногая змееловка.
— Решил, что ошибся домом.
— Не пытайтесь лгать еще одной ясновидящей. Или, может, вы сомневаетесь в этом?
— Относительно ваших способностей у меня сомнений не возникает, — поспешно заверил ее полковник.
Только теперь он поднялся еще на несколько ступенек и остановился в двери, закрыв собой весь проем. Графиня продолжала лежать в той же позе. Грудь девушки освещалась каким-то внутренним сиянием, и два прелестных полукруга ее не только отражали лунное сияние, но и сами казались двумя миниатюрными полуугасшими лунами.
— Только не думайте, что я дрожу от страсти к вам, — с легкой иронией заметила графиня, перехватив его взгляд. — Хотя разделась я лишь тогда, когда услышала ваши шаги и покашливание, однако успела основательно продрогнуть.
— Так это действительно вы… — почти с нежностью проговорил Гяур, только сейчас по-настоящему поверив, что все это происходит наяву. Вдруг у него в руке снова окажется кувшин со змеей или с цветком. Еще немного общения с Властой, и он перестанет реально воспринимать окружающий мир, или, во всяком случае, станет сомневаться в правдивости его существования.
— И не рассчитывайте, что сей мираж быстро развеется, мой недоверчивый, измученный воинскими игрищами князь.
Гяур присел и, околдованный женской красотой, благоговейно провел пальцами по груди Дианы, по этому маленькому небесному чуду, перед которым он предстал, словно правоверный паломник перед вожделенной святыней.
— Надеюсь, вы осмелеете настолько, что не решитесь прогонять меня, — почти шепотом проговорила графиня Диана, столь же благоговейно поводя пальцами по его волосам.
— Вы удивительно красивы, графиня.
— Хотели сказать: «Удивительно прекрасны… моя любимая графиня».
— Что тоже было бы правдой.
— И вы можете поклясться, что никогда в жизни не приходилось видеть на своем ложе девушку прекраснее меня. Разве не так?
— Чем тоже не погрешил бы против истины, — дрожащим шепотом согласился Гяур.
— Словом, я потрясаю ваше мужское воображение. Вы буквально очарованы красотой моих глаз, формами моего тела.
— И действительно очарован.
— Вот видите, как много прелестных комплиментов умудряется наговорить сама себе женщина, ощущая на груди грубую, бесчувственную ручищу онемевшего мужчины, — вдруг совершенно иным, сухим и насмешливым голосом завершила его «признание» графиня де Ляфер. — К тому же обремененного своим бивуачно-походным воспитанием.
Внизу, за кустами, послышались вкрадчивые шаги. Князь оглянулся. Чья-то довольно четкая тень метнулась от кустарника к стволу старой яблони, которая росла у самой ограды.
— Это Кара-Батыр? — спросил он, подхватываясь.
— Можете считать, что его там нет, — ответила графиня, немного поколебавшись. — Главное достоинство моего татарина в том и заключается, что он есть только там, где крайне необходимо, чтобы он был.
— Но все же он здесь. Выслеживает? Охраняет?
— Всего-навсего страстно, по-азиатски ревнует, — беззаботно объяснила Диана. — Ну чего вы опять застряли в двери, мой божественный князь? Если бы вы застали в этой конюшне одну из тех выцветших полек, которые вздыхают по вас, приезжая в каретах любоваться сабельными учениями, вы были бы куда храбрее.
— Никаких полек, графиня. Никаких выцветших полек. До вас здесь не побывало ни одной женщины.
— Даже Власты? Хотите сказать, что мне выпала честь лишить девственности ваше княжеское ложе? Польщена, князь. Польщена. А я терялась в догадках: почему это вы не устроили ни одного приема в своих апартаментах? Ни одной офицерской попойки. Но теперь, когда я увидела эти ваши «апартаменты», все стало ясно. Что вас загнало на это голубиное седалище, князь? Ужасающая бедность? Хотите, я подыщу вам достойную квартиру и берусь оплачивать ее, до тех пор, разумеется, пока не уеду отсюда.
Гяур вновь присел возле нее, потом опустился на колени и замер, не решаясь в этот раз даже прикоснуться к высоко, призывно вздымающейся груди девушки.
Ознакомительная версия.
