Рэймидж снова посмотрел на Башню. Благодаря многократному увеличению трубы она, казалось, находится лишь в нескольких сотнях ярдов. Судя по постройке — испанское сооружение шестнадцатого века, в хорошем состоянии. Оно представляло собой темно-красную колонну, расположенную у самого основания мыса. Единственным входом служило отверстие футах в пятнадцати от земли.
Над башней появилось безобидное на вид облачко дыма, уносимое прочь ветром, потом другое, затем серия более мелких. Команда «Белетты» вела огонь из бронзовых шестифунтовок и мушкетов, но разглядеть их цели было невозможно.
Башня выглядела невредимой, так что скорее всего французам не удалось доставить сюда полевые орудия. Это неудивительно: учитывая условия местности, даже мул с трудом мог сюда добраться.
Рэймидж еще раз оглядел «Белетту». По мере того, как «Кэтлин» продвигалась на север, положение фрегата становилось более ясным: теперь явно было видно, что тот на деле лежит под углом около тридцати градусов к утесу, с кормой, направленной на север, как и сказал Пробус. Мачты, сломанные почти у самой палубы, лежали на утесе, словно три крутых мостка.
Проклятье, что это там, на верху Башни? Три клока материи? Нет, три сигнальных флага! Ими, привязанными к шесту, кто-то размахивал изо всех сил, стараясь в то же время не высовывать голову из-за парапета.
— Джексон, сигнальную книгу, живо!
Однако дни в мичманском чине еще были свежи в памяти Рэймиджа, так что ему не составило самому прочитать сигнальные флаги и понять их значение. Синий, с вертикальными белыми полосами, красный, и французский триколор. Первые два означали сигнал номер тридцать один, означавший «находящийся в виду корабль…» Триколор сообщал, что корабль французский.
Озадаченный, Рэймидж осмотрел горизонт вокруг, но в виду не было ни одного судна, кроме застрявшей на скалах «Белетты». Сигнал может означать «корабль» или «корабли»… А, вот в чем дело: его предупреждают, что на борту фрегата французские солдаты.
— Джексон, подтвердить сигнал.
Американец поспешил к ящику с сигнальными флагами.
— Помощник штурмана! — рявкнул Рэймидж, — помогите с сигналами. Мистер Саутвик, примите на время управление.
Чертова сигнальная книга: в стремлении объяснить свои намерения засевшему в Башне капитану «Белетты» Рэймидж был ограничен парой сотен слов и стандартных выражений, занесенных в книгу для соответствующих флагов: к примеру: «Убрать паруса», «Флоту встать на якорь», «Конопатчикам с инструментом прибыть на указанное судно».
Будем надеяться, что капитан «Белетты» не лишен воображения, подумал Рэймидж, пролистывая сигнальную книгу, чтобы освежить память.
— Джексон, желтый флаг на кормовой флагшток. Да, да, я знаю. Устанавливай скорее эту штуковину, она понадобится всего на пару минут!
Он предугадал протест Джексона, поскольку устанавливать на ходу кормовой флагшток было опасно — его могло снести гиком. Вот почему в море вымпел на «Кэтлин» поднимали на гафеле.
Уже через несколько секунд желтый флаг трепетал над кормой, и Рэймидж с облечением увидел, что с Башни подтвердили сигнал. Обернувшись, чтобы приказать Джексону спустить флаг и убрать флагшток, он натолкнулся на изумленные взгляды штурмана и других, кто наблюдал за действиями капитана. Ничего удивительного, подумал Рэймидж, так как в обычных условиях сигнал означал, что кого-то должны повесить или выпороть. Объяснение крылось в точном значении сигнала, указанном в сигнальной книге: «Наказание должно быть исполнено». Смысл его должен быть очевиден для людей в Башне.
— Бейте тревогу, мистер Саутвик, — произнес он и добавил, — на фрегате французы.
Не успел штурман прокричать первые слова приказа, как с бака уже донеслось тра-та-та барабана. Помощник плотника и его люди нырнули вниз, чтобы приготовить инструменты и затычки для пробоин. За ними последовал помощники канонира с целью отпереть крюйт-камеру и выдать замки и картриджи для карронад. Команда помощника боцмана наполняла до половины ведра водой и расставляла их около карронад, готовя запальные фитили, которые полагалось держать в прорези возле запала, тлеющей стороной над водой, и использовать в случае, если кремневый замок даст осечку.
Другие моряки посыпали мокрым песком палубу и трапы, чтобы они не были скользкими, но самое главное — чтобы в результате трения подошв или отката орудий не воспламенился просыпавшийся порох. Те, кто последовал за помощником канонира в крюйт-камеру, вскоре снова выбежали на палубу; каждый нес по два полых деревянных цилиндра. Тщательно упакованные, в цилиндрах лежали фланелевые мешочки с порохом — готовые к первому выстрелу картриджи.
— Орудия зарядить, но не выдвигать, мистер Саутвик. Проследите, чтобы дульные пробки не были вытащены, а замки укрыты.
Рэймидж снова заглянул в книгу сигналов. Попытка разъяснить свои намерения людям в Башне напоминала веселую игру в шарады.
— Джексон, подготовь сигнал «один-три-два», но не поднимай, пока не я не скажу. Как только его подтвердят, поднимите «один-один-семь». Он у вас есть?
Он повторил номер и заметил, как молодой помощник штурмана, Эпплби, наскоро записывает приказание на грифеле, употреблявшемся для отметок о курсе и скорости корабля.
— Эпплби, — окликнул его Рэймидж, — отправляйся и передай командиру каждого орудийного расчета на штирборте, что скоро мы откроем огонь по «Белетте». Мы пройдем рядом с ней, но я постараюсь плавно повернуть фордевинд. Каждое орудие стреляет по мере готовности. Я намереваюсь стрелять продольным огнем, так что пусть целятся только в корму.
Не забыл ли он чего-нибудь? Если говорить прямо, обстрелять продольным огнем севший на скалы фрегат с французскими солдатами в намерении выкурить их оттуда — достаточно просто. В письменном рапорте это займет одну строчку. Подойти к борту фрегата и принять на борт его экипаж — еще две строчки. По существу вся операция, от выхода из Бастии и до возращения, уложится самое большое в восемь строк.
Тем не менее, стоит ему допустить ошибку — налететь на скалу и продырявить куттер, получить от французов ядро и потерять мачту, или повредить корабль при швартовке к фрегату, — и Рэймиджу не избежать нового трибунала. Флот — строгий судия. В военное время, когда в море находятся сотни судов, операция подобная этой является для капитана обычной рутиной. Успех здесь не вполне верное слово: человек либо справляется с заданием, либо нет. И если нет, то ему придется отвечать за последствия, все равно, как если бы это было сражение. Суд исходит, прежде всего, из убеждения, что удача и решимость не менее важны, чем вес бортового залпа, а во-вторых, из устоявшейся традиции, что один бритт равен трем французам или испанцам.
