поисках наиболее комфортного изгнания непопулярный Сомоса принял гостеприимство парагвайского лидера-антикоммуниста Альфредо Стресснера, одного из самых долгоиграющих и репрессивных диктаторов в мире. Но едва Сомоса распаковал чемоданы в Асунсьоне, как аргентинские партизаны, для которых он тоже был врагом, выпустили противотанковую ракету в лобовое стекло его пуленепробиваемого «мерседеса».
В это время в Никарагуа власть захватили сандинисты, отстранив Виолету Чаморро, вдову убитого издателя, которая представляла поздно расцветшие правые силы. У сандинистов были неоспоримые революционные планы. Кубинский пример вдохновил их кампании за полную грамотность и общественное здравоохранение. На помощь с Кубы прибыли сотни учителей, медиков и инженеров. Франция, Испания и Западная Германия предоставили значительную помощь. Даже президент США Джимми Картер оказал осторожную поддержку… но вскоре его сменил Рональд Рейган, с точки зрения которого Никарагуа была просто еще одним квадратом на шахматной доске холодной войны. Пока сандинисты называли себя революционными друзьями Кубы, все остальное не имело значения. Язык Рейгана нашел зеркальное отражение в сандинистской риторике о «биче человечества» – США. Конфронтация была неизбежна.
После поражения 1979 года Национальная гвардия Сомосы перегруппировалась в Гондурасе под руководством ЦРУ. Аргентинское военное правительство, одержавшее победу в своей грязной войне, направило инструкторов для этой новой марионеточной силы США, получившей название контрас [73] – контрреволюционеры. В течение 1980-х контрас совершали набеги на Никарагуа с баз на гондурасской стороне границы. Рейган называл их «борцами за свободу» и непоколебимо поддерживал. Американские войска минировали гавани Никарагуа, чтобы перерезать ее торговлю с другими странами. Гондурас был переполнен американским военным персоналом, складами снабжения и авиабазами. Контрас набирали рекрутов среди никарагуанцев, недовольных сандинистской революцией. И все же, хотя рейдеры контрас могли посеять хаос и подорвать экономику, занять и тем более удержать территорию Никарагуа было им не по силам.
Хаоса, однако, было достаточно. Сандинистам пришлось сосредоточиться на обороне. Постепенно экономика Никарагуа пришла в упадок, и к 1988 году инфляция выражалась пятизначным числом. В 1990 году сандинисты проиграли выборы, на которые поставили все. Потерпев ошеломляющее поражение, молодой лидер сандинистских партизан Даниэль Ортега занял второе место после Виолеты Чаморро, которая стала первой женщиной на посту президента в Латинской Америке. В 1990-е Никарагуа оставалась разделенной, и драматичным примером могла служить сама семья Чаморро, в которую входили несколько видных сандинистов и несколько лидеров оппозиции. В какой-то момент двое сыновей Чаморро редактировали две главные газеты страны: сандинистскую Barricada и антисандинистскую Prensa.
Восстание против Сомосы и война с контрас унесли жизни десятков тысяч никарагуанцев. Сальвадор пострадал еще сильнее. Как и в Никарагуа при Сомосе, в крошечном Сальвадоре на протяжении 1960-х и 1970-х у власти стояло совершенно недемократическое антикоммунистическое правительство. Но если в Никарагуа была классическая диктатура, то в Сальвадоре – столь же классическая землевладельческая олигархия, получившая прозвище «14 семей» (или реже «40 семей»: точное число не так важно, как сам факт олигархического правления немногих).
Нищета сельской бедноты к 1970-м превратила Сальвадор в социальную скороварку. Задолго до появления кофейных плантаций испанские завоевания и колонизация вытеснили коренное население Сальвадора с ровных сельскохозяйственных земель на склоны вулканов. Постепенно они восстановили свои общины и там, но позже оказалось, что эти плодородные склоны, изрезанные террасами, идеально подходят для кофе. Поэтому, когда в 1870-х начался кофейный бум, потенциальные плантаторы захотели занять и склоны тоже. В результате либеральных реформ общинные земли коренных народов были разделены, приватизированы и постепенно путем честных – и нечестных – сделок переданы в собственность кофейным плантаторам. Коренные сальвадорцы стали батраками в поместьях, которые когда-то были их собственными землями. Рабочих в новом сельском хозяйстве Сальвадора было много (эта крошечная страна – одна из самых густонаселенных в Америке), заработная плата – низкой. Постепенно сельская беднота начала голодать. В 1920-е Коммунистическая партия Сальвадора стала одной из сильнейших в Латинской Америке, но ее попытка в 1932 году возглавить крупное восстание была жестоко подавлена и обернулась резней. Следующие полвека в Сальвадоре сменяли друг друга правительства военные и контролируемые военными, причем все они были ярыми антикоммунистами и союзниками США. В 1960-х Сальвадор стал образцом Союза ради прогресса, но в сельской местности дела лучше не стали.
Затем, в 1970-х, сальвадорская церковь ввела в действие «предпочтительный вариант для бедных», предложенный теологией освобождения. По сути, высший католический авторитет страны объявил антикоммунизм – сам по себе – нечестивым делом. Архиепископ Оскар Ромеро был тихим человеком, назначенным главой сальвадорской церкви в основном потому, что Ватикану он казался консервативным. Но антикоммунистические «эскадроны смерти» изменили его мнение, нацелившись на священников и монахинь, которые работали с бедными. «Будь патриотом, убей священника!» – таков был лозунг антикоммунистов. Взволнованный расправой над духовенством и паствой, архиепископ открыто выступил против военных властей. Антикоммунисты сочли это опасной ересью. И в 1980 году политический убийца застрелил архиепископа Ромеро прямо перед алтарем, когда тот служил мессу.
Как и СФНО в Никарагуа, сальвадорские революционеры опирались на историю, назвавшись Фронтом национального освобождения имени Фарабундо Марти (ФНОФМ). Марти был героем-мучеником левых сил Сальвадора, коммунистическим организатором восстания коренных народов в 1932 году, и вместе с Сандино сражался в Никарагуа против войск США. В 1980-х СФНО попыталась отплатить тем же – помочь ФНОФМ в борьбе с сальвадорской армией, которую поддерживали и снабжали США, – но сандинисты, сами борющиеся за выживание никарагуанской революции, могли предложить товарищам разве что несколько ящиков с боеприпасами. Зато администрация Рейгана ухватилась за эту связь, чтобы объявить: зараза коммунизма расползается от Кубы до Никарагуа и Сальвадора! Сами голодающие сальвадорцы никогда бы не подумали о восстании! Критики политики Рейгана тем временем говорили так, словно СФНО по какой-то причине никогда даже не думал о помощи ФНОФМ. Ни одна из версий не отражала правду. Но убийства четырех монахинь из Соединенных Штатов привлекли внимание к внешней политике США. Не куплены ли пули, во имя демократии убивающие священников и монахинь, на наши налоговые доллары? Впервые за всю холодную войну возникла массовая общественная оппозиция латиноамериканской политике США, возглавляемая в первую очередь религиозными группами.
На протяжении 1980-х партизаны ФНОФМ удерживали большую часть сельских районов Сальвадора, пользуясь поддержкой местных жителей, особенно в горах вдоль границы с Гондурасом. ФНОФМ взрывал мосты и линии электропередачи, взимал «военные налоги» с транспортных средств, проезжающих по их территории, но все же не мог победить армию. Сальвадорские военные, в свою очередь, прошли американскую подготовку и получили американское вооружение и оборудование. Отряды с заданиями «найти и уничтожить» перебрасывали на вертолетах прямо на территорию повстанцев, и они карабкались по склонам вулканов в поисках подразделений ФНОФМ недалеко от столицы. Время от
