Ознакомительная версия.
После недолгой перестрелки, выяснив расположение окопов, они засыпали их минами. Долго выдержать этого пехота не могла. Пушка в окопе сделала только несколько выстрелов — близкий разрыв разом уполовинил расчет. После гибели большей части оборонявшихся, остальные оттянулись под защиту бетонных перекрытий и танковой брони. И тем самым резко сузили себе обзор — из амбразур простреливалось далеко не всё…
Усевшиеся на верхушке холма корректировщики грамотно организовали огонь подошедшей артиллерийской батареи — башню у Т-26 заклинило и пушка теперь могла стрелять только в одном направлении.
Невзирая на отчаянное сопротивление и непрерывный орудийно-пулеметный огонь, немецкие солдаты смогли-таки подойти вплотную к стенам "Москита" и подобраться к танку. Да, это далось им недешево — стрелки у амбразур старались изо всех сил. Тем не менее, саперы наступающих смогли-таки донести подрывные заряды до цели — танк окутался дымным облаком и прекратил стрельбу.
Дот был подорван уже к вечеру следующего дня… установить связь со своими Нечипоренко так и не смог.
— И что у нас там, Лифанов? — капитан спрыгнул из башни навстречу подходившим разведчикам.
— Немцы, товарищ капитан.
— Ну, финнов я тут встретить и не ожидал! Много?
— До роты. И пушки есть — пять штук, стволы длинные такие и колеса высокие. Отдыхают они, привал у них, товарищ капитан.
— Надолго встали?
— Да… кто ж их поймёт-то? Сидят пока…
— Регулировщик на дороге есть?
— Да, стоит какой-то там…
Уже вечерело и можно было предположить, что вставшие на отдых солдаты уже никуда отсюда не уйдут. В принципе, оставалась вероятность того, что проходившую мимо колонну никто тормозить не станет. Но какие порядки на этот счет приняты у немцев? Вполне возможно, что движение в темное время у них не разрешено, и регулировщик попросту тормознёт головную машину. Понятное дело, что никто и не подумает выполнять этот приказ, но как на это отреагируют отдыхающие фрицы? И пушки — вот что самое неприятное! Местность здесь ровная, далеко колонна не уйдёт. Атаковать орудия? Не вопрос, но что дальше? Кто-то из солдат успеет уйти и оповестить своих. С рассветом немцы поднимут авиацию… и всё.
Что может быть естественнее, чем солдат, идущий по вечернему военному лагерю? Ровно такой же, как и множество других. Сидящих сейчас у костров, перекусывающих, курящих… Все вокруг заняты своими делами, подгоняют амуницию, разговаривают. Скоро стемнеет, тогда и прилечь можно. Ну и что, что на землю? Во-первых — на плащ-палатку, а во-вторых — сейчас тепло. Можно сказать, жарко даже! Не барышни, не замерзнем. А ранец под голову — так и вообще замечательно! Куда и зачем спешить ночью? Спать надо!
Вот и не обратил никакого особенного внимания на одинокого солдата регулировщик. Его тоже можно понять. Скоро смена, и можно будет, наконец, передохнуть. Снять амуницию и сбросить сапоги. Перекусить, опять же… да и поспать.
Вы не пробовали стоять на посту у дороги, да на жаре?
Глотая пыль, поднятую колесами проезжающих автомашин и гусеницами танков.
Нет?
Ну, так попробуйте!
И не донимайте глупыми вопросами усталого человека!
И когда вдали мелькнули фары мотоцикла, постовой облегченно вздохнул — наконец-то!
Короткий разговор — и мотоцикл подмигнул стоп-сигналами, увозя сменившегося солдата.
Сменщик тоскливо поглядел ему вслед.
Везёт же некоторым!
А тут ещё четыре часа стоять…
— Камрад! Зажигалка есть?
Кто это там ещё?
А-а-а… солдат… наверное, из тех, что расположились лагерем у дороги. Винтовки нет, в руках сигарета… а вот спичек-то и нет! Растяпа!
— Найдётся, — полез в карман регулировщик.
А какой рукой человек подаёт спички? Или ложку, например?
Да той самой — которой на курок нажимает. Почему? А Бог весть… по привычке должно быть…
Так и тут.
Серебристой рыбкой мелькнул в отсветах костра нож — и постовой обессилено привалился плечом к подошедшему солдату. Тот попридержал его тело — со стороны казалось, что они дружески обнялись, потом быстро опустил его на землю.
Секунда…другая… тихо.
Никто ничего не заметил.
Да и что было замечать?
Никто из солдат стрелковой роты никуда не исчез, все они сидели у костров, занимаясь своими делами. Бдительные часовые наблюдали за прилегающей местностью, мало ли… русские такие хитрецы!
А вот на дорогу никто особенно и не смотрел — зачем?
Там ведь свой часовой имеется — тот, что движение регулирует. Его туда поставили — пусть и смотрит.
А откуда же взялся любитель закурить?
Да кто ж его знает? И был ли он вовсе?
Нет его — только регулировщик по-прежнему меряет шагами обочину. Да-а-а… не позавидуешь парню, ему так в любую погоду топать.
И что?
В атаку идти — легче?
У каждого свои заботы! Он хоть пулям не кланяется! И из пушек по нему не садят!
Вот и не вызывал никакого особенного интереса регулировщик. Работает человек — стало быть, так и нужно.
А работа у него имелась…
Мелькнули в стороне огоньки фар, донёсся рокот моторов и лязг гусениц. Опять кого-то несет судьба… а уже ночь скоро! Неужто и они сюда нацелились? И так места немного осталось, а если ещё и танки сюда встанут…
Нет, не встали — спасибо регулировщику.
Мелькнула вспышка фонаря, взметнулась в указующем жесте рука — проезжайте! Здесь места нет!
И подчинились указующему жесту танки. Покачиваясь на ухабах, проследовали за ними и грузовики, пропылил броневик — и колонна исчезла за поворотом.
А когда улеглась поднятая машинами пыль, куда-то делся и регулировщик. Впрочем, присмотревшись, можно было его обнаружить — он привалился спиною к телеграфному столбу, устал, надо полагать…
И лишь прибывшая поздно ночью смена обнаружила, что он был приколот к этому самому столбу русским граненым штыком.
Да-дах!
Гулкий выстрел эхом прокатился над полем и, отразившись от невысоких деревьев рощицы, вернулся обратно.
Да-дах!
Второе орудие подалось назад, выпуская очередной снаряд в сторону цели.
А около других орудий уже суетился расчет, перезаряжая пушки.
Шла работа.
Обычная, повседневная, столь привычная для многих.
Хорошо отлаженный механизм артиллерийской батареи работал как часы. Добротные, качественно и с умом сделанные, старой доброй немецкой сборки. Никто никуда не бежал, торопясь выполнить что-то важное. Подносчики боеприпасов своевременно подтаскивали к орудиям очередные снаряды. Телефонист, держа у уха трубку, выслушивал пояснения корректировщика и передавал их сидящему рядом командиру взвода.
Ознакомительная версия.
