— Не говорите так, принц, — сказал Сван, едва сдерживая слёзы. — Мы спасём Вас.
— Лучше послушай мою последнюю волю, — тихо проговорил Трувор. — Я хочу, чтобы мой брат Рюрик отомстил князю Вадиму за мою смерть и смерть принца Синава. И скажи Рюрику, чтобы он знал….
Принц замолчал. Сван обратился к нему:
— Ваше Высочество, Ваше Высочество, Вы слышите меня? Я не понял, что должен знать принц Рюрик?
— Если ему доведётся биться с князем Вадимом, — вновь заговорил Трувор, — пусть знает, что кольчуга у князя Вадима необычная. Мой клинок не смог разрубить её. И меч у князя Вадима особенный, он расколол мой шлем, будто бы он был сделан не из железа, а из скорлупы ореха. Пусть Рюрик будет осторожен. Обязательно передай ему мою волю о….
Трувор вновь замолчал, его взгляд замер и неподвижно смотрел в небо. Сван заплакал и ладонью провёл по лицу принца, чтобы закрыть ему глаза.
К вечеру жители Белозера и воины собрали раненых и оказывали им помощь. Погибших уложили на штабеля из брёвен, приготовленных специально для погребальных костров.
Ещё засветло пошёл снег. Солнце скрылось за белесоватой пеленой. Белые пушистые хлопья плавно кружились в воздухе, мягко опускаясь на землю, залитую кровью, и тут же становились красными. Через некоторое время всё поле перед Белозером стало багрового цвета.
Весь город праздновал победу над варягами. До самого утра никто не спал. Князь Волич приказал выкатывать из его погребов бочки с мёдом и бесплатно угощать этим хмельным напитком всех желающих. И только ближе к рассвету веселье в Белозере стало стихать. Казалось, все горожане перепились до такой степени, что были больше не в силах шуметь и радоваться. Кое-где на улицах валялись те, кто не смог добраться до своих домов по причине большого количества мёда, принятого внутрь. Изголодавшиеся горожане хмелели быстро и падали прямо в сугробы, только что выпавшего снега. Такое состояние людей повлекло за собой и полную беспечность городской стражи, которая тоже старалась не отставать от общего веселья и пьянства. В Белозере, почему то посчитали, что у них нет врагов во всём мире, по крайней мере, в этот день.
Новгородский воевода Караган уже давно собирался улизнуть из Белозера. Он был очень недоволен тем, что горожане предали принца Синава, которого пригласил в Белозеро Караган. Так же ему не понравилось, что жители Белозера позвали князя Вадима, давнишнего противника Новгорода. А теперь ещё и убили принца Трувора. Но до этого момента у воеводы не было подходящего случая, чтобы уехать незаметно. А по-хорошему его не отпустили бы горожане в целях своей безопасности. Так, как знали, что Караган сразу же отправиться в Новгород, чтобы рассказать там о предательстве Белозера и о планах князя Вадима стать Великим Князем Новгородским. Воевода решил, что сейчас самый удобный случай, чтобы покинуть город незамеченным. Караган двигался по опустевшим заснеженным улицам Белозера. Иногда, ему попадались валявшиеся на снегу пьяные люди. Воеводу никто не остановил по пути. Даже главные городские ворота оказались открытыми, и ни кем не охранялись.
— Вот она наша славянская беспечность, — подумал Караган. — Думают, что раз одного врага разбили, то другого и быть не может. Да, наш человек если взялся пить, то будет пить до бессознательного состояния. По-другому мы пить не умеем, да и не интересно нам по-другому. И как нам только удаётся ещё врагов бить и дела делать? Не понимаю.
Воевода выехал из города и пришпорил коня. Впереди виднелся лес, деревья которого уже успели надеть на свои верхушки снежные белые шапки.
Княгине Ангельде последние несколько дней было моторошно на её чёрной и злобной душе. Тяжёлое предчувствие надвигающейся беды угнетало её. По ночам Ангельда плохо спала и ходила всё время задумчивая и рассеянная. Князь Вадим заметил перемены, произошедшие с женой, и спросил:
— Что с тобой, Ангельда? Ты не захворала? Может, знахаря пригласить?
Княгиня улыбнулась такому наивному предложению мужа и ответила:
— Знахарь мне не поможет. От такой болезни, как у меня, у него нет лекарства.
— Какая же у тебя болезнь? — поинтересовался Вадим.
— Болезнь у меня не простая, — сказала Ангельда, посмотрела с грустью на мужа и добавила. — Хандрой называется. Ничего, я сама себя вылечу, не переживай.
Князь только непонимающе пожал плечами. Ангельда решила, что надо погадать на будущее, чтобы узнать, какая такая беда теребит её душу. Она дождалась полнолуния, и ночью, когда все в доме легли спать, вышла во двор и направилась к колодцу. Мороз был такой, что обжигал ей лицо. Как княгиня ни старалась идти тихо, но при каждом её шаге, снег сухо скрипел под ногами и нарушал тишину зимнего безмолвия ночи. Ангельда опустила в колодец ведро, зачерпнула воды и принялась вытаскивать его наверх. Как только оно достигло края сруба, княгиня поставила его на снег и посмотрела на небо. Толстощёкий месяц заметил с высоты своего положения колдунью и, очевидно, догадался о её греховных намерениях, так как нахмурился и даже немного потускнел. Но помешать ей не мог и, поэтому, продолжил исполнять свои обязанности ночного светила. Ангельда стала терпеливо ждать, внимательно наблюдая за водой в ведре. Дело в том, что ей надо было, чтобы месяц отразился в воде. Это являлось непременным условием. Холод пробирал её до самых костей. Ведьма даже начала уже постукивать зубами. Но дела своего бросать не собиралась. Упрямство было одной из черт её зловредного характера.
— И, что мне неймётся? — думала Ангельда. — Лежала бы сейчас в тёплой постели с мужем, как другие женщины делают. Так нет же, вечно я найду себе на свою голову приключения.
В это время дворовая собака вылезла из своей конуры, посмотрела на месяц, подняла морду вверх и уже собиралась завыть от тоски и невыносимого холода. Но княгиня поняла её намерения, быстро слепила снежок и бросила его в собаку. Снежок угодил псине прямо в голову. Собака, ошарашенная таким неожиданным поворотом событий, передумала исполнять свою ночную арию, поджала хвост и убежала назад в конуру. Ангельда погрозила ей вслед кулаком и сказала:
— Ещё не хватало, чтобы ты своим воем разбудила стражу. Объясняй им тогда, что я тут среди ночи делаю.
Месяц занял центральное положение на небе, и его отражение появилось в ведре. Княгиня заметила это, улыбнулась и радостно произнесла:
— Ну, наконец-то. Теперь, голубчик, ты мне всё покажешь, что я захочу.
Ангельда взяла ведро и направилась назад в дом. Княгиня осторожно прошла в свою комнату и стала готовиться к исполнению гадального ритуала. Она достала заранее приготовленный пчелиный воск, зажгла масляную лампу, поставила на стол миску и наполнила её, принесённой из колодца водой. Затем Ангельда положила на блюдце воск, и принялась нагревать его над огнём. Когда воск расплавился, княгиня вылила его в воду и сказала:
