– Нет, – твердо сказал Юсуф. – Я нужен моему господину.
– Ты думаешь не о своем господине, а о его жене. Мы уедем. Другого способа выкинуть ее из головы не существует.
Юсуф явно колебался, и Фарида снова подняла руку. Юсуф схватил ее за запястье.
– Ладно, – вздохнул он. – Ты права, Фарида. Я вернусь в свои земли и буду оставаться там до тех пор, пока Нур ад-Дин меня не призовет. И я больше не буду думать об Азимат.
* * *
Джон пересек залитую солнцем площадь в центре Алеппо и оказался на базаре, где продавали лекарства. Когда-то Юсуф ему сказал, что на базарах Алеппо можно купить все, что угодно, если у тебя есть деньги, и сейчас у него складывалось впечатление, что это так и есть.
Улица, на которой находился рынок, была закрыта сверху длинными деревянными досками, положенными на расстоянии полудюйма друг от друга, и сквозь них просачивался солнечный свет, падавший на множество самых разных товаров. Джон обошел несколько корзин с растениями, выставленных на улице перед лавками.
Рядом продавали лекарства, для приготовления которых пришлось потрудиться: порошки в глиняных горшках и яркие разноцветные жидкости в стеклянных кувшинах. Джон миновал худого сарацина, кипятившего что-то темно-синее над небольшим огнем, пар проходил через тонкую трубку и собирался в стеклянном кувшине, где приобретал светло-зеленый цвет. Джон очень вовремя отвел взгляд – и ему удалось избежать столкновения с лекарем, тут же, посреди улицы, вырывавшим у пациента зуб. Чуть дальше темнокожий мужчина с лицом, заросшим густой черной бородой, держал в руках кувшин, наполненный черной вязкой массой, и громко рекламировал средство против облысения.
Джон продолжал идти дальше, пока не оказался перед переулком, который уходил направо. Он остановился перед входом, сжимая и разжимая кулаки. Джон знал, что поступает неправильно, но у него не оставалось выбора. Он думал о Зимат и о том, что она ему сказала прошлой ночью. Он знал, что должен ее защитить, какой бы ни была цена. Джон вздохнул и решительно шагнул в переулок.
Свет сюда почти не попадал, Джон прошел всего несколько шагов и споткнулся о вытянутые ноги нищего. Он начал извиняться, но уже в следующее мгновение на лице у него появилась гримаса отвращения, и он отошел в сторону. Нищий был болен проказой, его лицо и руки были в язвах, которые белыми пятнами выделялись на фоне загорелой кожи. Бесформенные опухоли покрывали лицо, делали лоб выпуклым и уродливым. Нищий протянул к нему руку, лишенную двух пальцев.
– Милостыню, добрый господин. Милостыню для бедного прокаженного.
– Не подходи, дьявол, – выкрикнул Джон, вытаскивая кинжал.
– Оставь его, Джон. – Джон поднял голову и увидел Ибн Джумэя. – Проказа – это не наказание Божье, а болезнь, – продолжал лекарь-еврей. – До тех пор, пока ты к нему не прикасаешься, он не заразен. – Он склонил голову, изучающе глядя на Джона. – Что привело тебя сюда, друг?
– Я пришел повидать тебя. Юсуф сказал, что ты принимаешь пациентов в городе.
– Так и есть. Человек, которого ты хотел ударить кинжалом, один из моих пациентов. Заходи внутрь.
Он провел Джона в ярко освещенную комнату, выходящую на противоположную сторону переулка. Большой стол – на нем вполне мог бы поместиться человек – занимал большую часть помещения. Стены скрывали полки, уставленные глиняными кувшинами. Джон взял один из них и заглянул внутрь – там лежали черные сморщенные листья.
– Чай, – пояснил Ибн Джумэй. – Помогает пищеварению. Но я полагаю, что ты пришел сюда не за ним.
– Нет. – Джон поставил кувшин на место. – Я… я… – начал он и смолк, почувствовав, что краснеет. – Из-за женщины.
– О, у тебя неприятности, не так ли? – Джон кивнул, и Ибн Джумэй похлопал его по плечу. – Ты не первый, Джон, и не последний. К счастью, законы ислама отличаются терпимостью в данном вопросе. Подожди-ка. – Лекарь подошел к полке у дальней стены и принялся снимать оттуда кувшины и изучать их содержимое. Наконец он нашел то, что искал, и поставил на стол. Затем он отсыпал немного сушеных листьев в мешочек. – Пусть она положит это в кипящую воду и выпьет. – Он посмотрел в глаза Джона. – Это приведет к тому, что она потеряет ребенка.
Джон вдруг ощутил приступ тошноты, опустил глаза и принялся шарить в кошельке, чтобы расплатиться. Когда Джон протянул Ибн Джумэю динар, тот покачал головой.
– В этом нет необходимости. – Он вложил мешочек в руку Джона.
Джон посмотрел на мешочек, по его щекам потекли слезы, и он бросил его на стол.
– Я не могу, – пробормотал он и поспешил к двери. – Должен существовать другой способ.
* * *
Джон вошел в ворота и оказался на залитой солнцем территории цитадели. На поле тренировался отряд мамлюков, Джон обошел их и зашагал к дворцу. У самого входа он столкнулся с Юсуфом.
– Джон! – позвал Юсуф. – Я как раз хотел тебя повидать. – Он внимательно посмотрел на друга. – С тобой все в порядке? Ты ужасно выглядишь.
– Со мной все хорошо.
– Отлично, потому что нам предстоит долгое путешествие. Я решил покинуть Алеппо.
Джон почувствовал, как сердце сжалось у него в груди. Он не мог сейчас покинуть город. Только не это. У него пересохло в горле.
– Когда? – хрипло спросил он.
– Завтра. Мне нужно сходить к сестре, попрощаться с ней и Хальдуном. Потом мы с тобой встретимся в бараках, чтобы подготовиться к отъезду с Каракашем и Тураном.
Джон кивнул. Он смотрел, как Юсуф покидает цитадель, но, когда его друг скрылся из виду, не пошел в бараки, а поспешил в покои Юсуфа во дворце. Но там было пусто.
– Здесь кто-нибудь есть? – позвал Джон.
Фарида вышла из соседней комнаты. Она была одета в легкий халат, сквозь который просвечивали грудь и бедра. Джон отвернулся.
– Юсуфа нет, – сказала она.
– Я знаю, мне нужно поговорить с тобой.
– Нам не следует встречаться наедине. Тебе лучше уйти.
Джон посмотрел ей в глаза.
– Однажды ты сказала, что я могу обратиться к тебе, если мне потребуется друг. Я в отчаянии, Фарида, и лишь ты способна меня понять.
– А как же Юсуф?
– Я не могу говорить с ним на эту тему.
Фарида изучающе посмотрела на него.
– Ты выглядишь ужасно, – наконец сказала она. – Подожди здесь. – Она скрылась в своей комнате и вскоре вернулась в шелковом зеленом халате.
– Садись, – сказала она, и они устроились друг напротив друга на подушках. – Что тебя тревожит, Джон?
Джон смущенно отвернулся.
– Я… не могу покинуть Алеппо.
– Что ты имеешь в виду?
– Есть один человек… – начал Джон, но не смог продолжать.
– Женщина? – подсказала Фарида, Джон кивнул, и она улыбнулась. – Это же хорошо! Юсуф твой друг, но он не владеет тобой. Тебе нет необходимости приносить свою жизнь в жертву. Ты должен быть с любимой женщиной. Юсуф поймет.
– Нет. Это не моя женщина.
Фарида изогнула бровь.
– Кто? – Джон опустил глаза и не ответил. – Кто? – нетерпеливо повторила Фарида.
– Зимат.
– Сестра Юсуфа! – ахнула Фарида. – Ты сошел с ума?
– Она меня любит. Зимат хочет развестись с Хальдуном.
– Юсуф никогда не согласится на такое. Ты его друг, но ты неверный. Это покроет позором семью.
– Но что мне делать?
– Ты должен уехать из Алеппо вместе с Юсуфом. И никогда больше не видеть Зимат. Забыть о ней.
– Я не могу. – Джон помолчал, а потом сделал глубокий вдох. – Она беременна.
Глаза Фариды широко раскрылись.
– Она носит твоего ребенка? Ты уверен?
– Зимат говорит, что это мой ребенок.
– Тогда ты должен от него избавиться. Существуют растения…
– Нет! – сказал Джон, повысив голос, что не входило в его намерения. – Я не могу убить ребенка. – Он посмотрел в глаза Фариды. – Я расскажу Юсуфу. Я не могу больше жить с такой тайной.
– Нет. Он тебя убьет!
– Тогда мы убежим в Иерусалимское королевство.
– Неужели ты думаешь, что Зимат будет счастлива среди франков? – резко спросила Фарида. – Она жена эмира и привыкла к роскоши. Какой будет ее жизнь в качестве жены простого солдата? Какое будущее ждет ее ребенка?
