Ознакомительная версия.
— Где письмо, ваша светлость?..
Не очень-то поспешая, с большим привалом на середине пути для изготовления обеда и послеобеденного отдыха, Анастасия со своими людьми прибыла в Инкерман в начале седьмого часа вечера 20 октября 1780 года. Город с крепостью на скале сперва открылся им с горного перевала. Спустившись в долину реки Черной, они рассмотрели его более внимательно. Улицы с домами из белого камня шли вдоль оконечности Каламитского залива и упирались в отвесные, круто вздымавшиеся вверх уступы из серого камня. Крепость находилась в отличном состоянии: толстые стены высотой до четырех сажен [55], пять боевых башен, ров, высеченный в скале, с переброшенным через него деревянным мостом. Однако в бойницах не имелось пушек, да и гарнизон, судя по всему, отсутствовал.
Дорога, обсаженная тополями, привела к монастырю Святого Климента. Над капитальной стеной поднимался купол христианского храма с крестом на высоком шпиле. За ним на серой скале четко различались кельи, весьма искусно вырубленные в камне. Два послушника в коричневых рясах уже запирали ворота на ночь. Узнав, что перед ними — русская путешественница, они пропустили ее экипаж, повозки и конную охрану на широкий монастырский двор.
Бесспорно, монастырь Святого Климента знавал лучшие времена. Он возник где-то в VIII–XI веках, когда у Каламитского залива стоял процветающий город-порт Каламита, основанный жителями княжества Феодоро. Корабли из Греции, Италии, Византии доставляли сюда много разных товаров. Каламитские купцы богатели, увозя их дальше в глубь континента, на север и на восток. Они много жертвовали монастырю. Он рос и расширялся. К ХII столетию тут было уже восемь наземных и пещерных церквей, соединяющихся между собой подземными коридорами, а также около двухсот других помещений и сооружений. Согласно легенде, первый пещерный храм вырубил в скале собственными руками святой Климент, римский епископ, сосланный в Каламиту императором Траяном за проповедь христианства.
В 1434 году город, крепость и монастырь подверглись нападению генуэзцев. Крепость они взяли штурмом, город сожгли, монастырь разграбили. В 1475 году здесь появились новые завоеватели — турки. Каламиту они переименовали в Инкерман, крепость реконструировали и поселили в ней свой гарнизон, монастырь оставили в целости и сохранности, но обложили огромным налогом. Русский путешественник, посетивший Инкерман в начале XVIII века, писал, что в городе живут татары, греки и армяне, гавань хорошо обустроена и принимает купеческие суда с большой осадкой.
Теперь торговлю здесь вели не феодориты, а греки и армяне. Она по-прежнему была очень прибыльной. Крымские христиане поддерживали монастырь щедрыми дарами. Слава о святости монахов распространилась по всему Причерноморью. Поток паломников не ослабевал, и это приносило обители солидные доходы.
Первая русско-турецкая война сначала вызвала застой в торговле. Но затем все наладилось. Греческие и армянские суда получили защиту российской Черноморской эскадры. В 1774 году, выполняя условия мирного договора с Россией, турки покинули крепость, и налог с монастыря был снят. С крымскими же ханами монахи сумели поладить и без крупных денежных потерь.
Казалось, золотому веку благоденствия не будет конца. Однако год назад все изменилось. Крымские христиане переселились в Россию. Монастырские церкви лишились прихожан, казна — регулярных поступлений, община — своего главы игумена Феофилакта, пользовавшегося непререкаемым авторитетом у паствы, а также более половины монахов и послушников, которые отправились вместе с игуменом на берега русского Азовского моря. Теперь монастырь Святого Климента постепенно приходил в запустение.
Эту печальную повесть рассказывал Анастасии отец Гермоген, настоятель одной из монастырских церквей. Крымский армянин по происхождению, он получил образование в духовной семинарии в Иерусалиме и неплохо знал церковно-славянский язык. Потому Анастасия понимала его без особых затруднений. Поднимаясь вслед за священником по широкой лестнице, вырубленной в скале, она с удивлением разглядывала стены и свод уходящего вверх туннеля. Очевидно, все дело было в необычной горной породе. Мелкозернистый белый известняк, не похожий ни на один природный материал и названный «инкерманским камнем», был мягким, но в то же время очень плотным. Такие его качества позволили людям создать в глубине горного массива целый город с коридорами, обширными залами, монашескими кельями, лестницами, террасами и гротами, где между камней пробивались чистейшие прозрачные источники.
Отец Гермоген остановился на площадке второго яруса Монастырской скалы и, чтобы осветить ее, поднял фонарь над головой. Два коридора шли от площадки влево и вправо. Прямо перед ними находилась еще одна лестница, узкая и крутая. Анастасия прислушалась. Где-то в стороне звенела вода, падая с высоты в бассейн. Еще в глубокой, таинственной тишине пещеры ей почудились легкое посвистывание ветра и голоса неведомых птиц.
— Пустота, — вздохнул отец Гермоген и поставил ногу на первую ступеньку крутой лестницы. — А ведь раньше здесь жили наши иеромонахи. Они молились день и ночь. Дух святости витал повсюду…
— Им было позволено жить рядом с храмом? — Анастасия осторожно взбиралась по лестнице за священником.
— Да. Своими деяниями во славу Господа они снискали эту честь… — Он уже стоял у врат древнейшего здесь храма Святого Климента и поворачивал ключ в замке.
— Неужели монастырь не возродится?
— Сие одному Богу известно.
— А вы как думаете?
— Я думаю, что если русские придут сюда снова, то они спасут многовековую христианскую святыню от верной гибели…
— Значит, вы знакомы с русскими?
Отец Гермоген в это время с усилием нажимал на створки двери и, как показалось Анастасии, не расслышал ее последнего вопроса. Затем она забыла о нем, потому что из темноты штольни увидела просторный, сияющий зал с шестью колоннами. Храм был наполнен светом, льющимся из окон, расположенных в одной его стене, блистал золотом иконостаса, притягивал взгляд яркими, сочными красками превосходных настенных росписей. Все детали старинного и богатого убранства церкви Святого Климента выступали в солнечных лучах совершенно отчетливо.
Несколько раз перекрестившись, Анастасия благоговейно ступила через порог. Священник уже ходил по залу, зажигал свечи и расставлял их перед иконами. Она приблизилась к алтарю. Главной иконой в храме служил портрет самого святого, изображенного во весь рост, в епископской мантии. Правой рукой он, однако, указывал на инструменты у своих ног, похожие на кирку, долото, молоток и лопату.
Ознакомительная версия.
