Ознакомительная версия.
От ворот они спустились в «перибол» — внутреннее пространство между передовой и основной крепостными стенами. Его обычно строили в наиболее уязвимых участках крепости. Здесь поручик и сержант стучали кулаками по камням, пробуя их на прочность, мерили шагами ширину прохода, рассуждали о глазомере древних военных инженеров, хорошо рассчитавших план «перибола».
Анастасия тоже касалась ладонями выщербленных камней, ходила взад-вперед внутри укрепления и оглядывалась в тоске. Неведомая сила гнала ее прочь отсюда. Ей казалось, что еще минута, и она взбежит вверх прямо по отвесной стене, лишь бы вырваться из глухого каменного мешка.
Наконец, кирасиры нашли разлом в большой круглой башне, далеко отстоявшей от ворот. Через него они вновь попали на территорию Херсонеса. Теперь путешественники решили осмотреть руины царского дворца и по узкой тропинке, петлявшей между возвышенностями, канавами и ямами, двинулись к этому внушительному сооружению. Спотыкаясь об обломки кирпичей, черепицы, каких-то глиняных труб, торчавших из земли, Анастасия побрела за ними.
Дворец, конечно, не имел крыши. Его стены стояли разрушенными почти до оконных проемов. Когда-то жилище царей окружала величественная колоннада, сейчас от нее остался лишь постамент. Две разбитые мраморные колонны ионийского архитектурного ордера лежали около него, но остальные — верно, штук тридцать или более того — отсутствовали. Кто-то уже ограбил Херсонес, не убоявшись старых его богов, доблестных героев и грозных правителей, умолкших навсегда.
Мещерский, Чернозуб и Анастасия миновали ворота и поднялись по лестнице к парадному входу. Внутри дворца еще хорошо сохранились стены, образовывавшие коридоры, валы, комнаты. Но буро-желтая земля уже добралась и сюда. Толстый слой ее, местами заросший травой, расползался все дальше по мраморным плитам пола. Переходя из одного помещения в другое, они наткнулись на маленький квадратный зал, где пол был не каменным, а мозаичным, слегка углубленным в фундамент. Картина, искусно выложенная разноцветной морской галькой, представилась им.
Анастасия нисколько не удивилась, увидев в центре ее Афину-воительницу в том же шлеме, с копьем и щитом в руках. Богиня, подняв копье, как бы разделяла композицию на две части. В одной ее стороне находились мужчины в воинских доспехах, в другой — женщины, собравшиеся возле чаши, на которой сидел голубь. Женщины раздевались, и художник очень достоверно изобразил их прелестные формы. Это произведение так заинтересовало кирасир, что они сошли на мозаичный пол и принялись убирать на нем мусор, чтобы рассмотреть картину во всех подробностях.
Тут словно порыв ветра пронесся по залу. Анастасии даже пришлось придержать треуголку рукой. Терпкий запах моря стал особенно явственным, и она пошла куда глаза глядят. Сначала это был длинный коридор, потом — дверной проем, потом — тропинка через фисташковую рощу, потом — стена храма, в которой она нашла широкую щель. Десять шагов в полутьме, и шаткая плита на полу качнулась у нее под ногами. Анастасия провалилась в узкий лаз и вместе с камнями и песком заскользила куда-то вниз. Яркий свет ударил в глаза. Теперь она стояла у самого моря, под скалой, на которой высились руины храма.
Первый, кого она увидела, был мальчик лет десяти, одетый в рубашку, черную короткую куртку и широкие штаны, заправленные в полусапоги. На голове у него красовалась феска. В руках он держал длинное удилище. Мальчик ловил рыбу с огромного плоского валуна, частью вросшего в гальку на берегу, частью погруженного в воду.
— Селям алейкум! — сказал отрок, в безмерном удивлении разглядывая Анастасию.
— Алейкум селям… — ответила она, понемногу приходя в себя.
— Насылсынъ, яхшисынъмы?
— Аллагьа шукюр. Зарары ёкь. — Анастасия подняла с земли свою треуголку. — Адынъ не балам? [59]
— Искандер, — важно представился юный рыбак, снова посмотрел на нее и добавил: — То есть Александр.
— Очень хорошо… — Она потерла рукой лоб. — Да ты никак русский?!
— Это мой отец русский. — Искандер-Александр довольно сносно объяснялся на ее родном языке. — Только он давно побасурманился… Моя мать — полутатарка-полурусская, моя бабушка — русская, мой дедушка — татарин.
— Здорово здесь все перемешалось, — сказала Анастасия. — А древних греков у тебя в родне нет?
— Нет. Греки живут в Инкермане. На той стороне бухты, в Ахтиаре живут татары. Мы — тут, в Херсонесе. Они нас называют… как это… полукровки.
— Чем занимается твой отец?
— Он — рыбак. У него — две лодки. Большие, парусные.
— Ты помогаешь ему? — Она кивнула на деревянную бадейку возле ног мальчика, в которой плескалась пойманная рыба.
— Нет. Это — для сегодняшнего обеда… — Искандер-Александр увидел, что поплавок ушел под воду, умело подсек леску и выташил среднего размера матово-серебристую рыбу, отчаянно извивавшуюся на крючке. Бросив ее в бадейку, он взял коробку с червями и снова снарядил удочку.
— Хорошо ловится? — спросила Анастасия, желая во что бы то ни стало продолжить разговор.
— По осени идет кефаль. А на камбалу отец ставит сети… Вон там, у мыса. Одна камбала шириной в две ладони — пол-акче в Ахтиаре. Разбирают с ходу…
Такое ненавязчивое упоминание о деньгах навело ее на мысль о следующих действиях. Она извлекла из кармана кошелек, открыла его. Мальчик неотрывно наблюдал за этим. Анастасия вынула золотой турецкий флори, подбросила его на ладони и ловко поймала.
— Вы собираетесь покупать рыбу? — спросил Искандер-Александр.
— Рыба уже на земле. А мне хочется узнать о том, что пока находится в море. Ясное дело, ты умеешь плавать. Но можешь ли доставать до дна?
— Нет ничего проще, — сказал мальчик. — Летом я всегда ныряю прямо с причала. Для этого надо взять в руки груз. Хотя бы какой-нибудь камень. Тогда я достаю до дна, где лежит разломанный корабль…
Вдруг беседа прервалась. Сержант Чернозуб, обхватив левой рукой мраморную колонну с продольной трещиной, опасно свесился из развалин храма, осмотрел морскую гладь, но не удосужился бросить взгляд чуть пониже. Затем он приложил правую руку ко рту на манер рупора и дико заорал:
— Ваш-выско-бродь!.. Ваш-выско-бродь! Та де ж вы е? Отзовитесь. Уси вас шукають…
— Я здесь! — Анастасия шагнула из-под скалы прямо в воду.
— А шо вы тут робите? — Кирасир, заметив ее, свесился сильнее. — А це хто буде?
— Спускайтесь, сержант! — приказала Анастасия.
Увидев кирасира перед собой, Искандер-Александр просто онемел. Огромный рост Чернозуба, его мощные плечи и притом круглая, невероятно добродушная физиономия с черными, нафабренными усами, как пики, торчащими вверх, серебряная медаль на голубой ленте за битву при Кагуле, продетая в петлицу мундира, длинный палаш с массивной стальной гардой, но самое главное — большой пистолет в кобуре, пристегнутой на портупее справа, — все это полностью поглотило его внимание.
Ознакомительная версия.
