Как он и предполагал, дом, который отчим определил для его проживания, оказался одним из лучших по местным меркам строений в самом престижном районе города. Когда машина прибыла к месту назначения, из двухэтажного белого особняка с колоннами на крыльце вывалила вся семья «принимающей стороны».
– Доктор Сиддик, – представился высокий смуглый мужчина с твердой щеточкой усов, прикрывающих верхнюю губу. – Рад приветствовать вас, Михаил Остроумов, в нашем доме…
Снимки из космоса дают единственное цельное представление о массиве Уэйнат. Фотографии показывают, что горы состоят из ряда гранитных комплексов и имеют почти идеальную кольцевую форму. Они похожи на розу в пустыне. Ученые не могут прийти к единому мнению о причине такого строения массива. Они просто не знают, как его объяснить. Может, это кратер от удара метеорита или жерло потухшего вулкана?
Собственно, решение поехать к массиву Уэйнат Дэвид принял еще дома, но когда спускался с трапа самолета в Хартуме, план действий созрел окончательно.
Архивная находка, сделанная им несколько месяцев назад, была чрезвычайно интересна. Тогда он обнаружил рисунки – красные спирали, скопированные итальянским исследователем в пещерах Уэйнат много лет назад. И вот, откинувшись в бортовом кресле, археолог перелистывал одну из дневниковых тетрадей отца и наткнулся на точно такие же рисунки. Это совпадение поразило его. Однако, помимо спиралевидных малийских петроглифов, отец зарисовал и другую наскальную гравюру, и она была любопытнее всего. Потому что рисунок изображал человека, управляющего колесницей. Такой петроглиф никак не мог появиться у первобытного племени догонов.
Да и спиралевидные рисунки Уэйнат вызывали сомнение. Как могли похожие узоры возникнуть на таком расстоянии друг от друга? Может, отец и вправду был ловким манипулятором, шарлатаном? Дэвид решил, что лучшим свидетелем в пользу или против отца станет сама Африка. Точнее, та таинственная малийская пещера, в которой, судя по дневникам, отец бывал не один раз. И если окажется, что спирали и рисунок с колесницей на самом деле существуют в пещере догонов, тогда…
А что – тогда?!
В тот момент Дэвид так задумался, что его багаж сделал лишний круг на ленте транспортера. Версии вырастали одна за другой, но выглядели не прочнее детской башенки из песка. Археологу показалась очень соблазнительной идея найти и идентифицировать спиралевидные наскальные изображения, находящиеся в разных частях Африки. В конце концов, ни в Уэйнат, ни на догонском плато Бандиагара в Мали он еще не бывал. А очерки о труднодоступных местах, скрывающих загадки, способные пошатнуть представление о древнем мире, ценятся весьма и весьма…
И все-таки при чем тут колесница? Явный перебор. Отец допустил какую-то ошибку…
Дэвид просчитал каждую мелочь своего маршрута. Поход к древним картинкам Уэйнат, хорошо видным лишь при правильном освещении солнца, – так следовало из отчета итальянца, – был не из легких. Археолог прикинул, что на него может уйти до пятнадцати дней. Примерно столько времени понадобится и на получение разрешения от местных чиновников на исследование в Мали.
Он подал запрос на краткосрочную экспедицию в нагорье Бандиагара, на этом плато отец и прожил пять лет, как следовало из дневников. И со спокойной душой отправился на арендованном автомобиле к Уэйнат.
Там, близ колодца Айн-Дава, нагромождения округленных и отполированных обломков скальной гранитной породы образовали углубления и расщелины, на стенках которых древние художники изобразили свою повседневную жизнь: оружие, одежду, всевозможные предметы и животных. Если верить словам итальянского натуралиста, Дэвида ждало настоящее сокровище: сорок плит и тридцать сводов в скальных укрытиях, покрытых росписями. Может, среди сюжетов натуралистического стиля найдется что-то новое, что-то еще более занятное, что ускользнуло от итальянца.
…Рассвет в Африке он не проспал бы никогда. Организм сработал, как часы в минуту полного безмолвия. Археолог открыл глаза. Все повторилось для него в тысячный раз. Он дождался, когда первые лучи солнца окрасят пустыню в нежно-розовые тона, и поднялся.
– Айн-Дава, – проговорил вслух Дэвид, лишь для того, чтобы услышать собственный голос. – А еще Каркус ат-Талах, на востоке от Уэйнат…
Он был неплохо подкован в различных областях естественных наук. Во всяком случае, топонимика была одним из его коньков. По-таджикски «айн» означает «источник», по-арабски – «глаз», а в Мавритании, сердце Африки, все виды колодцев носят название «айна». То же со словом «бава», или «даба», что на языках Азии значит «перевал через горы». Для сведущего человека географическое название может сказать о многом. Видимо, тысячи лет назад языковой барьер между людьми был куда большей условностью, чем мы думаем сейчас.
Он мечтал об этом континенте еще до университета. Рассказы отца, впитанные в детстве, проложили прямой путь в Африку, с ее кочевой жизнью. Дикий бездорожный материк все больше вытеснял из Дэвида цивилизованную Америку, возвращаться домой хотелось все меньше. После смерти матери понятие «дом» вообще как-то размылось и перестало отдавать конкретикой. Жилище – это ведь еще не дом, это… просто жилище. Для Дэвида оно давно превратилось в безжизненный островок, напичканный бытовой техникой, книгами и сувенирами. Как все это мертво в сравнении с тазом, в котором теплая вода обнимает уставшие ноги по щиколотку, с колючим воздухом и пронзительным чувством полной свободы, которую можно испытать, лишь оставшись один на один с ее величеством Природой…
Африка навсегда!
Дэвид еще раз помочил ноги во вчерашней воде, за ночь вода в тазу остыла.
…И тут он заметил, что прямо на него из красного рассветного воздуха Сахары мчится черный всадник. Следом клубилась темно-желтая песчаная пыль.
Всадник приблизился. Теперь Дэвид разглядел темные глаза незнакомца. Голову бедуина по обычаю пустыни укутывал шарф-куфия, наполовину прикрывая черное, блестящее, как агат, лицо. Тело надежно спасал от жары темный бурнус с капюшоном.
– Ассалам алейкум! – произнес археолог универсальное арабское приветствие. После пожелания мира ни один истинный мусульманин не причинит вреда путнику.
Наездник внимательно осмотрел чужака, джип и весь скарб; особенно долго его взгляд задержался на тазе с водой, в которой Дэвид за минуту до этого мыл ноги. Затем бедуин щелкнул пальцами, что на восточном языке жестов выражает досаду.
– Быр?
Дэвид достаточно изучил Африку, чтобы кое-что знать о нравах местных жителей. Словом «быр» здесь, в суданской части Сахары, презрительно называли англичан – пережиток колониального прошлого.
