— Ничего не знает. И не говорите ему ничего! Он утверждает, что эта старуха была Вашей бабушкой.
— Это — неправда. Она — столько же моя бабушка, сколько Жак — мой отец.
— Вы хотели бы уйти отсюда? Уйти на простор радостной жизни?
— Я только к этому и стремлюсь. Но Жак наводит на меня ужас. С самого раннего детства мне все время твердили, что надо мной висит какая-то мрачная тайна, заставляющая скрывать мое настоящее имя, что мне грозит какая-то ужасная опасность, если только я покину лесную глушь или вступлю в какие-либо сношения с внешним миром. Жак говорит, что мое значение — сделаться монахом. Но мои мечты совсем иного рода. У меня есть мужество! Я чувствую в себе силу!
— Вы должны освободиться от этих цепей, Шарль! Положитесь на меня!
— Откуда Вы знаете мое имя?
— На Вас обращают больше внимания, чем Вы думаете. В замке часто говорят о Вас. Я уже знала Вас прежде, чем увидела! Но время не терпит! Прощайте, я буду действовать! — и маркиза быстро исчезла, снова проскользнув через отверстие в изгороди.
Молодой человек смотрел ей вслед, как внезапно явившемуся и так же внезапно исчезнувшему духу, и прошептал:
— Такой дивной красоты никогда еще не видели мои глаза!.. И такой ангельский облик может погубить меня?! Жак говорит это, но я не могу верить этому. Я буду стараться снова увидеть ее.
Он запер двери дома и, пройдя через огороженный двор, подошел к изгороди, сквозь которую мог видеть группу людей на прогалине.
Заметив, что ее подруга не одна, маркиза замедлила шаги. Она скоро узнала маркиза Монтеспан и, подойдя к нему с самым приветливым видом, воскликнула:
— Вот это я называю счастливой встречей, маркиз! Мы с Вами не виделись с самого праздника у кардинала Мазарини, после усмирения Фронды[1]!
— Если бы для того, чтобы опять встретиться с Вами, маркиза, мне пришлось ждать второго такого же великолепного праздника у кардинала, — я еще долго был бы лишен Вашего общества, — ответил Монтеспан: — ведь Мазарини, как слышно, с каждым днем становится скупее.
— Не говорите так громко: и деревья имеют уши. Очень рада встретить Вас среди деревенского уединения и лесной зелени.
— Куда это ты вдруг исчезла? — спросила Атенаиса. — Я уже боялась, не упала ли ты в волчью яму; Жак их много повырыл вокруг своего жилья.
— Праведное небо! — с притворным ужасом воскликнула маркиза, — в таком случае я чуть-чуть не попала в беду, потому что обошла кругом почти все огороженное место!
Лошадь маркиза, которую Жак держал под уздцы, вдруг взвилась на дыбы, потому что старик сделал какое-то быстрое и неожиданное движение.
— Но, — продолжала маркиза, обращаясь на этот раз прямо к лесничему, — Вы мастерски охраняете свое жилище: нигде нельзя рассмотреть что бы то ни было. Я очень хотела увидеть Вашего воспитанника, но это оказалось напрасным трудом! Я смотрела сквозь отверстия в заборе, но двери дома заперты.
Жак вздрогнул с видимым облегчением.
— А теперь, — воскликнула Атенаиса, — скорее домой. Итак, Вы — наш гость, маркиз. Хорошо бы послать вперед одного из Ваших людей; пусть предупредит, что мы возвращаемся вместе с Вами.
Маркиз приказал одному из всадников ехать в замок.
— Так идемте же! Прощайте, Жак! После Вы должны все рассказать нам. Мария, возьми под руку маркиза! — воскликнула Атенаиса.
— Не могу ли я предложить руку обеим дамам? — спросил несколько разочарованный Монтеспан.
— Но ведь я должна вести Вас по лесным тропинкам, так как мы пойдем по самой короткой дороге, а проводник всегда идет впереди, — со смехом возразила Атенаиса и, быстро проскользнув вперед, свернула на узкую тропинку, крикнула маркизу и его даме, чтобы они следовали за ней.
Дорогой от времени до времени она украдкой бросала на гостя быстрые, но красноречивые взгляды.
Ни один из них не ускользнул от внимания маркизы де Бренвилье, хотя она и была очень довольна результатами сегодняшнего утра: во-первых, она открыла присутствие молодого человека в хижине лесничего; во-вторых, она открыла причину того румянца, который вспыхнул на щеках Атенаисы при вопросе маркизы: “Ты любишь?”. Видя, какими взглядами обменивались молодые люди, маркиза уверилась в том, что ее подозрения справедливы; маркиз Анри де Монтеспан был избранником Атенаисы.
Жак Тонно долго смотрел вслед удалившемуся обществу. Когда всадники маркиза скрылись в лесу, он повернулся и пошел домой. Подняв решетку, он вошел во двор и произнес:
— Э, Шарль! Ты тут, мой мальчик? Видел ты всадников?
— Да, я глядел на них сквозь изгородь, и на женщин также, — равнодушным тоном ответил Шарль.
— Они подходили даже к самой нашей хижине, — продолжал лесничий, украдкой, но пытливо всматриваясь в лицо юноши.
— Да? — спросил Шарль.
Жак отошел от него и стал шаг за шагом осматривать живую изгородь.
— Гм! — проворчал он, — здесь видны следы, следы очень маленькой ноги, и они ведут к дому. Ага! Женщина входила за ограду! Она была здесь… да, да! Смотри-ка! — с этими словами он полез в кусты и вытащил оттуда маленький голубой бант, зацепившийся на терновой ветке с внутренней стороны ограды. Предательская ленточка осталась на колючке терновника, когда маркиза пролезала сквозь отверстие в изгороди. — Она была здесь! — повторил Жак. — Неужели уже начинает исполняться то, что было предсказано мальчику? Уж не та ли это женщина? Мне надо переговорить с ним. — Он подошел к Шарлю, держа ленту в руках, и серьезно сказал: — Посмотри-ка, что я нашел!.. Тут были какие-то любопытные: это висело на заборе, около отверстия.
— Кусок ленты, — не сморгнув, ответил Шарль. — Если ты нашел ее около дыры, то, значит, какая-то любопытная женщина пробовала сунуть сюда свой нос. Я ничего не заметил, потому что был в доме и дверь была заперта.
Лицо Жака прояснилось.
— Гроза опять прошла мимо, — пробормотал он про себя, — будем, однако, настороже. Проклятую дыру нужно завтра же заделать.
V
Последствия одного разговора за столом
Маркиз Анри де Монтеспан принадлежал к древнему знатному и славному роду; его предки особенно отличались во время кровопролитных войн с Англией. Маркиз рано потерял отца; его мать, жившая в замке Вирак, родовом имении маркизов Монтеспан, принадлежала к дамам “старого покроя”. Когда она переселилась в другой свой замок, в Лимузене, молодой маркиз остался один хозяйничать в Вираке, покидая его только тогда, когда обязанности призывали его ко двору или когда он должен был принимать приглашения соседней знати. Последнее обстоятельство сблизило его с обитателями замка Мортемар. Читатель уже видел, к каким приятным для молодого маркиза результам повело это сближение.
