Пенелопа открыла глаза, легла на кровати и протянула к мужчине руку.
— Иди сюда, Одиссей.
В коридоре внизу под ними Дамастор приблизился к начальнику стражи, который тут же преградил ему путь копьем.
— Мужчинам не дозволено пересекать эту черту. Только женщинам.
— Но в женские покои вторгся мужчина. Мне об этом сообщила одна из рабынь.
Воин удивленно посмотрел на него:
— Это невозможно, иначе я сам бы его увидел.
— Но он там. В комнате Пенелопы. Хочешь рискнуть гневом ее отца?
Казалось, что стражника эта угроза не испугала, но он знал свои обязанности.
— Хорошо, мы проверим. А тебе лучше вернуться на пир.
Дамастор направился назад в большой зал, улыбаясь себе под нос. Как только он понял, что Одиссей собирается забраться в комнату Пенелопы, то вспомнил: наказанием за появление в женских покоях является смертная казнь. Предатель сразу же воспользовался возможностью. Похоже, боги наконец-то оказались на его стороне.
У него за спиной стражник развернулся и крикнул кого-то. В конце коридора тут же появились двое людей с копьями и побежали к нему. Начальник стражи отправил одного за царем Икарием, а второй вместе с ним пошел вверх по ступеням на следующий этаж. Они пробежали по освещенному факелами коридору, который соединял многочисленные комнаты женской половины, выкрикивая имя царевны. Завернув за угол, воины внезапно оказались у двери ее комнаты, где на мгновение остановились, прислушиваясь, не донесется ли каких-то подозрительных звуков из-за толстой деревянной двери. Затем они услышали голоса, приглушенные и напряженные.
Стражник распахнул дверь одним ударом ноги и ворвался в погруженную во тьму комнату.
Пенелопа рухнула на кровать, прижимая к себе одеяло. У окна, где слабый свет лупы пронзал тени, вторгшиеся увидели обнаженного мужчину. Он один раз взглянул на них, затем подхватил с пола одежду и перемахнул через подоконник.
Мгновение спустя стражники рванули к нему, но к их огромному удивлению, этот человек выскочил из окна в ночной воздух, не обращая внимания на то, что до земли было довольно далеко.
— Помогите мне! — закричала Пенелопа у них за спинами. Воины повернулись и увидели, что она на коленях стоит на кровати, а одеяло кучей лежит около ее ног. Временно стражники совершенно забыли о том, кто вторгся в покои девушки.
— Он атаковал меня, — умоляющим голосом произнесла Пенелопа. Поскольку ей удалось отвлечь их внимание от ее сбежавшего любовника, царевна снова натянула на себя одеяло. — Он ждал здесь, когда я вернулась с пира.
— А он… коснулся тебя? — спросил начальник стражи.
— Ты знаешь его? — спросил второй стражник, когда она не ответила на первый вопрос.
— Нет. Было темно… Он прикрыл мне лицо этим одеялом, чтобы я его не видела.
Стражники знали, что в связи с этим делом у них будут неприятности. Но в такие минуты требовалось обеспечить безопасность Пенелопы. Начальник стражи прошел к окну и посмотрел вниз. Ничего… Затем он обратил внимание на дерево, и все понял.
Внезапно в коридоре снаружи послышались новые голоса, и мгновение спустя в комнату ворвался Икарий, а за ним по пятам следовали три стражника. Отцу потребовалось всего один раз взглянуть на дочь, и у него все похолодело внутри. Он понял, что ему сказали правду.
И карий выхватил факел из рук одного из воинов и поднял над девушкой. Она пыталась прикрыть наготу тонким одеялом.
— Кто? — спросил он.
Когда она не ответила, начальник стражи повторил то, что девушка ему сказала.
— Послать людей за рабыней, господин?
— Нет! Пусть корчится от стыда. Ты видела его?
— Мы его видели, но было темно, мы ничего не успели сделать. Он выпрыгнул из окна и сбежал.
— Что ты несешь, безумец? Как кто-то мог выпрыгнуть из этого окна и сбежать?! Он бы ноги переломал, а то и шею.
— Вероятно, он забрался сюда по дереву, папа, — вставила Пенелопа, все еще стоявшая на коленях. Страсть и желание полностью исчезли, теперь она все сильнее пыталась скрыть наготу под одеялом.
Икарий проигнорировал дочь и направился к окну. Высунув голову и оценив возможности попадания внутрь и побега, он снова повернулся к группе стражников в центре комнаты. Они отчаянно пытались не смотреть на обнаженную царевну и ее разозленного отца.
— А вы смотрели, не оставил ли он чего-нибудь? Сандалию, какую-то одежду? Что угодно…
Они покачали головами, а Икарий внезапно вытянул руку и показал на пол.
— Вот! — воскликнул он, наклонился и подхватил что-то маленькое и хрупкое с голых плиту ног воинов. Он поднял находку над головой, как приз, и стал вертеть ею у них перед глазами. Это был засушенный цветок розовой орхидеи, знак, которые носили все воины с Итаки.
* * *
Пир немедленно прекратили и всем мужчинам — и знатного происхождения, и простолюдинам — приказали вернуться в свои покои. Эперит и Пейсандр еще раньше покинули застолье, предпочитая вместо пира погулять по садам и обменяться историями о битвах, в которых им довелось поучаствовать. Юноша пересказывал сражение со змеей, но в этот момент к ним приблизились вооруженные стражники и проводили их в отведенные им комнаты.
Эперит увидел, что Одиссей уже там, царевич пытался привести дыхание в норму. Он был растрепан, а руки и ноги покрывали царапины. Поскольку сын Лаэрта не стал объяснять, чем вызвано такое состояние, или свое отсутствие на пиру, юноша решил ни о чем его не спрашивать.
Они оставались под надежной охраной до рассвета. Тогда прибыл посыльный, который пригласил каждого претендента на руку Елены и сопровождавших его людей собраться во дворе. На лестнице началась давка, потому что одновременно спускалось много людей. Итакийцы обменивались сплетнями с друзьями, которые у них появились среди воинов из других греческих государств. Все строили предположения. Некоторые считали, что объявят мужа Елены, другие считали, что начнется воина с Троей. Но никто не подозревал, что истинные причины сбора окажутся гораздо более невероятными.
Тем времени Одиссей вел себя странно тихо и не разделял возбуждения, охватившего воинов его отряда. Его отсутствие на пиру прошлой ночью было замечено. Но когда итакийцы спросили о том Дамастора, зная, что он оставался с царевичем, пока они не пошли на пир, тот только нетерпеливо от них отмахнулся. Вместо ответов друзьям Дамастор предпочитал с отсутствующим видом оглядывать двор.
Люди ждали, наблюдая за тем, как рабы рубят старое оливковое дерево, растущее у самой стены дворца, и долго не понимали причины сбора. Затем появились Агамемнон, Тиндарей и Икарий, они проследовали к ним. Трех царей сопровождали две дюжины вооруженных стражников, что вызвало новые вопросы у ожидающих людей, заставив их беспокойно переступать с ноги на ногу. Ведь собственное оружие оставалось запертым на дворцовом оружейном складе…
